Греческая эпиграмма

Коллектив авторов

* * *

С зобом своим Диофант никогда не нуждается в лодке, Даже тогда, когда он должен залив переплыть. Но, положив на свой зоб всю поклажу, поверх на нее он Ставит осла и плывет, все паруса распустив. Да, незаслуженно в море сопутствует слава Тритонам, Если совсем, как Тритон, плавать умеет зобач.

* * *

Никона нос крючковат и чует вино превосходно; Только не может узнать сразу, какое оно. Этого с носом своим он и за

три часа не узнает, Ибо на двести локтей нос выдается вперед. Нос величайший! И, если наш Никон ручей переходит, Носом, как будто крючком, ловит он маленьких рыб.

* * *

Волосы крась, если хочешь, но старости ты не закрасишь. Снова разгладить тебе этих морщин не дано. Так перестань наконец лицо притираньями мазать: Вместо лица у тебя стала личина теперь. Что ты стараешься? Брось! Ведь все притиранья не в силах Старой Гекубе опять юность Елены вернуть.

* * *

Мудрость какая на деле у киника (с палкою был он И бородой), показал нам превосходно обед. Киник, усевшись за стол, от редьки, бобов воздержался, Ибо, как он пояснил, доблесть — не раб живота. Стоило только ему белоснежную матку увидеть, Мигом был ею смущен хмурый кинический ум. Тут, вопреки ожиданью, он просит ее и съедает, И говорит, что она доблести не повредит.

* * *

Волосы — ум у тебя, когда ты молчишь; заболтаешь, — Как у мальчишки, в тебе нет ни на волос ума.

* * *

Демона много болтавший, вонючий изгнал заклинатель, Но не заклятьями, нет — только зловоньем своим.

* * *

Моешь индуса зачем? Это дело пустое: не сможешь Ты непроглядную ночь в солнечный день обратить.

* * *

Трезвым в компании пьяных старался остаться Акиндин. И оттого среди них пьяным казался один.

* * *

Если ты думаешь, что с бородой вырастает ученость, То бородатый козел есть настоящий Платон.

* * *

Если ты скор на еду, но вял и медлителен в беге, Ешь ты ногами тогда, рот же для бега оставь.

* * *

Лампу глупец погасил, терзаемый блох легионом, И объявил им: «Теперь вам не увидеть меня».

* * *

Ты, живописец, берешь только облик вещей, но не в силах Так написать, чтоб могли краски твои зазвучать.

* [128]

Если увидел ты грудь, и плечи, и плешь, и дивишься, Кто это — спрашивать брось, это — плешивый дурак.

128

«Если

увидел ты грудь…» — то есть увидел в зеркале.

* * *

Бит стал софистом — дивлюсь: он мыслить не в силах и даже Так говорить, чтобы все поняли речи его.

* * *

Белую легче ворону найдешь, черепашек крылатых, Чем в Каппадокии всей путного ритора ты.

* * *

Эхо гранитную, Пана подругу, ты видишь, приятель. Звуки и голос она любит назад возвращать. Всех голосов отраженье она, пастушья забава. Слово скажи и, его снова услышав, уйди.

* * *

Статую эту, твой образ, тебе посвятил я, Киприда; Мог ли прекраснее я что-нибудь в дар принести?

* * *

Зря ты Приапа, меня, по обычаям нашим поставил Здесь, Евтихид, сторожить сгнивший, ненужный сушняк. Рвом я стою окружен. Вор придет и, не видя поживы, Только и сможет меня, сторожа, он утащить.

ПТОЛЕМЕЙ

НА ТИМОНА АФИНСКОГО

Кто и откуда я родом, не спрашивай. Знай, что желаю Смерти я всем, кто идет мимо могилы моей.

* * *

Знаю, что смертен, что век мой недолог, и все же — когда я Сложный исследую ход круговращения звезд, Мнится, земли не касаюсь ногами, но, гостем у Зевса, В небе амвросией я, пищей бессмертных, кормлюсь.

ЭПИГРАММА ПТОЛЕМЕЯ САМОМУ СЕБЕ

Звездные в небе дороги и лунное круговращение Я, хитроумно раскрыв, изложил в своих сочинениях.

ЮЛИЙ ПОЛИЕН

Вечно надежда крадет наши дни, а последнее утро Множество наших надежд губит на веки веков.

ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ

Ты не горюй, коль с тобою несчастье нежданно случилось, Равно довольствуясь всем, что подаст божество. Даже мудрец Периандр, павши духом, угас безвозвратно: Он не добился того, чем захотел обладать.

НА ПИФАГОРА

Был Пифагор мудрецом, и таким, что мяса не трогал И говорил, что оно недопустимый соблазн. Но угощал им других. Я дивлюсь мудрецу: как же сам он, Не соблазняясь, других прямо толкал на соблазн.