Грешным делом

Пикин Яков

Перестав мазать, она поинтересовалась:

– Что ты сейчас делаешь?

– Держусь за тебя, – ответил я.

– Не надо.

Я убрал руки.

– Это вместо наркоза, – пробормотал я только что выдуманную мною шутку.

Судя по смешку, изданному Цилей, она ей понравилась. Так же медленно и не торопясь, как в начале, она продолжала своё дело. Когда её ватка, пройдясь по царапине, снова сделала мне больно, я опять без задней мысли вцепился за её бёдра, но теперь по-настоящему.

На этот раз Циля ничего не сказала, а лишь мягко убрала

мои руки со своих бёдер. Но я тут же вернул их обратно, да ещё опустил их ниже.

– Можно? – Запоздало спросил я у неё разрешения.

– Вообще –то я занята! – Сказала Циля.

Быстро убрав руки, я приготовился терпеть дальше, но когда Циля снова приступила к делу, я опять ухватился за её бёдра, вернее, за самую мягкую их часть.

– Я же сказала тебе, что за-ня-та! – Повторила она с расстановкой, оттягивая мои руки по одной и опуская их вниз.

– А мне плевать! – Выдохнул я, снова обнимая ее за бёдра. То ли адски щиплющая кожа, то ли близость её тела сделали меня бесстрашным. Внезапно я освободился от скованности, которая постоянно давила на меня все это время. Мне захотелось рассказать Циле, как она мне нравится. Хотя сказать всё, о чём я чувствовал, видя её, всё, что пережил за это время, вот прямо сейчас и здесь! Другого случая, я думал, мне не представится.

– Ты…лучшая из всех, кого я когда –либо видел! – Выдохнул я. И стал бормотать дальше в каком –то пароксизме отчаяния:

– Ты лучшая, я таких никогда не встречал! От тебя идёт свет. Ты – богиня, королева…

– Да ладно, – явно смутилась она, – я обычная девушка, как все, не лучше, не хуже…

–Что ты! – Едва не захлебнулся я от охватившего меня протеста. – Ты просто себе цены не знаешь! Ты–настоящая повелительница, понимаешь? Ты, даже когда молчишь, то будто статуя в храме! А когда говоришь – это вообще… Нет, таких, как ты просто нет! Я бы с тобой, знаешь…на всю жизнь, вот! Давай поженимся, а?

Выпалив это, я прикусил губу, ошалев от такой своей наглости и теперь ждал, когда Циля, осознав, что ей только что ляпнули, возьмёт и выведет меня за ухо как ребёнка из комнаты. Но она лишь, тихо рассмеявшись, сказала:

– Куда тебе жениться? Ты же вчера только школу кончил.

– Ну, и что? Ты согласна? – Спросил я, багровея до кончиков ушей.

– Да я, может, и согласна, лишь бы ты не пожалел потом… – с улыбкой заметила она, заканчивая свою работу. Некоторое время она ещё орудовала ватным диском, а затем выбросила его в мусор. Закрутив пузырёк с одеколоном и, добавив к нему пару чистых дисков, она протянула его мне со словами:

– Возьми, потом отдашь. Вечером не забудь ещё раз протереть перед сном.

– А можно я приду к тебе сегодня? – Окончательно расслабился я, даже не зная, что со мной происходит. Может, одеколон, которым она она меня протирала, так на меня подействовал. –На ночь?

– Вот ещё! –Возмутилась Циля.

– Когда мне тогда тебе отдать тебе твой одеколон? – Не понял я.

– Отдашь потом как -нибудь.

– Завтра можно?

–

В каком часу?

– Сама скажи.

– Надо подумать.

– А сегодня перед сном можно?

– Прыткий чересчур !

Она стала коленом подталкивать меня к выходу.

– А завтра ночью можно будет одеколон вернуть?

– Ночью? Во даёт! Молодой, да ранний. Иди, мальчик, бай-бай.

– Ладно. А можно, чтобы ночью тебе не будить, я здесь сегодня лягу?

– В нокауте, – разрешила она.

– А спокойной ночи вечером хотя бы можно мне зайти тебе пожелать?

Она на мгновение задумалась, потом нашлась:

– Знаешь, пришли мне лучше телеграмму с этим пожеланием. Это даже будет забавно.

Надо добавить, что говоря всё это, она не забывала меня подталкивать руками и коленями к выходу, пока я полностью не оказался за дверью. Оказавшись в коридоре и увидев мигавшую всё тем же бешеным темпом лампочку, я поднял руки и слегка вкрутил её. Лампа тут же загорелась обычным, ровным светом:

– Раз – и нет конца света. Что б вы без мужиков делали…– пробормотал я.

Днём, как она меня и просила, я поехал на станцию, где была почта, и отправил телеграмму с таким текстом: «Циля, спокойной ночи. Люблю тебя. Лео».

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ЭКЗАМЕНЫ

Проснувшись после бессонной ночи днём у себя в домике, первое, что я увидел за окном, это ветки сосен с коричневеющими среди них бугровинами дёрна. Еловый пейзаж, как ни странно, успокоил меня, заставив лишний раз убедиться, что ничто вечнозелёное не обходится без шишек.

В этот момент я вспомнил, что мне нужно непременно вернуть пузырёк с одеколоном Циле и настолько обрадовался этому, что сразу забыл о ночном инциденте, а также своих царапинах, и решил в очередной раз проштудировать экономико –географические зоны СССР, как этого требовала методичка абитуриента.

Послезавтра у меня начинались экзамены. Роль моей бас –гитары на это время была возложена на Толин «Корг». Стол в коттедже, заваленный с начала лета конспектами и учебниками, наконец-то, опустеет. В случае поступления, по маминой задумке, меня ждала должность оператора в отделении Сбербанке СССР.

Жирная единица в тетради, много раз обведённая в кружок, говорила о том, что в жизни я претендую не меньше, чем на первое место. Цифры и латинские буквы, теснившиеся в черновике, должны были разбудить моё мышление. Но, честно говоря, из всех математических показателей сейчас меня интересовали лишь те, которые я видел у Цили под олимпийкой.

«Интересно, какой у неё размер груди?», думал я и тут же мысленно бил себя по щекам: «такие похабные мысли могут прийти в голову только непорядочному человеку!». Но я бы, конечно, намного спокойней бы себя чувствовал, если бы возле домика девушек не вертелся Паша.