Гробница Фараона
Шрифт:
— Древние верили, что душа продолжает жить после смерти. Осирис, царь подземного царства, судья всех умерших, был первым, подвергшимся бальзамированию, и этот обряд исполнил бог Анубис. Осириса убил его брат Сет, бог тьмы, но он поднялся из мертвых и воспроизвел бога Хоруса. Когда человек умирал, его отождествляли с Осирисом, но чтобы избежать тления, ему предстояло успешно проплыть по мифической реке Туат; заканчивалась река там, где всходило солнце, в царстве бога Солнца Амона-Ра. Плыть по этой реке крайне опасно и ни один человек не мог одолеть этого препятствия без помощи Осириса. Утлое суденышко с душой умершего плыло по реке, темнота все сгущалась, вскоре оно попадало в такое место,
— Можно понять, почему они будут недовольны, если кто-то нарушит их сон.
— Они? Ты имеешь в виду давно умерших людей прошлых цивилизаций?
— Сегодня живут много людей, продолжающих верить в существование этих богов.
— Велик Аллах и Мохаммед — пророк его. Теперь ты будешь часто слышать эти слова.
— Но многие ассоциируют древних богов с Аллахом. Аллах всесилен, равно как и Хорус, Осирис и остальные. Я думаю, что люди, как Мустафа и Абсалам, верят, что Осирис встанет и поразит любого, осмелившегося войти в его подземное царство.
— Предрассудки. Дорогая Джудит, мы наняли около сотни рабочих. Подумай, что значит для них эта работа. Многие из них бедны, эти раскопки — возможность заработать, посланная Богом.
— Ты рассуждаешь слишком практически, Тибальт.
— Тебе тоже следует так думать.
— Я бы так и делала, если бы это не касалось лично тебя.
Он засмеялся, а потом сказал странную вещь:
— Ты слишком сильно любишь меня, Джудит. Это не мудро.
Я приникла к нему, и мы занялись любовью.
Потом я заснула.
Наступило время «запаха бриза», праздник первого дня весны. В Англии в это время справляют Пасху. Я представила, как Доркас, Элисон и мисс Крив украшают нашу церковь нарциссами и другими весенними цветами, в основном желтого цвета. Мы всегда говорили, что это цвет солнца.
Сабина без умолку трещит о приходских делах, Оливер терпеливо улыбается, а мои тетушки думают, как было бы хорошо, если б я вышла замуж за Оливера, а не за человека, увезшего меня в экспедицию в заморскую страну.
Со времени моего приезда я несколько разочаровалась, потому что очень редко видела Тибальта. Почти все дни он проводил на месте раскопок. Я мечтала сопровождать его, но он сказал, что пока еще мне рано туда ходить, я не смогу быть полезной.
Мы обедали в банкетном зале дворца за длинным столом. Тибальт сидел во главе стола, рядом с ним — старшие члены экспедиции. Хадриан и Эван не считались опытными, а вот Теренс Гелдинг, который на несколько лет старше их, был правой рукой Тибальта. Теренс участвовал в нескольких раскопках на территории Англии. Он стал знаменит, когда раскопал один из прекраснейших римских тротуаров, он также верно определил принадлежность найденных предметов к началу каменного века, а некоторые реликвии относились к бронзовому веку. Домашним хозяйством успешно занималась Табита. Мы с Теодосией
Иногда мы уезжали за город и видели крестьян, работавших в поле на быках и буйволах. Они выглядели гордыми независимыми людьми, несмотря на длинную, не слишком чистую одежду из хлопка и маленькие шапочки на затылках. Часто мы наблюдали, как они обедают в поле. Еда их состояла из хлеба и фасоли.
Вместе с Теодосией мы заходили в магазины и иногда делали покупки. Наше появление всегда вызывало возбуждение среди продавцов, они надеялись продать нам что-нибудь, но не навязывали свой товар.
Особенно нас привлекал один магазин, где работала молодая девушка, одетая в яшмак. Она делала вышивку на кожаных изделиях.
Мы останавливались, она поднимала голову от работы и смотрела на нас огромными черными глазами. Она прилично знала английский язык:
— Нравится, леди?
Я ответила: нам интересно, как она вышивает. Девушка пригласила нас зайти и посмотреть. Она очень ловко справлялась с рисунком.
— Хотите? — она показала нам на полку с комнатными тапочками, сумочками, кошельками, — все изделия выполнены из кожи.
Мы мерили тапочки, смотрели сумочки. В итоге я купила пару тапочек белого цвета с голубым рисунком, а Теодосия сумочку на шнуре в виде мешочка, тоже белого цвета, но с красной вышивкой.
Девушка выглядела довольной, потому что мы купили ее товар. Она спросила:
— Вы с англичанами? Они копают в долине?
Я сказала, что наши мужья археологи и нам выпала удача сопровождать их.
— Я знаю, знаю, — кивнула она.
После той встречи мы часто заходили в ее лавку и иногда покупали что-нибудь. Мы познакомились, девушку звали Ясмин, ее отец и дед выделывали кожу, и два ее брата сейчас изучали это ремесло. Ее друг работал на раскопках, поэтому мы ее интересовали.
Проходя мимо лавки, я всегда видела ее хрупкую фигурку, склоненную над вышивкой или обслуживающую покупателя. Она стала для меня привычной частицей жизни лавки.
Мы не ходили в город в одиночку, чувствуя себя вдвоем более уверенно. Но стоило одной задержаться у витрины или заглянуть в лавку, вторая сразу чувствовала неловкость на улице в окружении враждебных людей. Теодосия боялась больше, чем я. Однажды ей показалось, что она потеряла меня, и я увидела в ее глазах панический страх. Мы старались держаться вместе, хотя уже хорошо знали город. Думаю, и местные жители привыкли видеть нас на улицах. Но дети не переставали глазеть на нас, а взрослые проходили, не глядя в нашу сторону, хотя я чувствовала: они прекрасно нас видят.
Слепые попрошайки оживлялись, когда мы проходили мимо. Не знаю, почему, ведь они слепые. Мы никогда не забывали бросить им монетки и всегда слышали в ответ:
— Да вознаградит тебя Аллах!
Страх Теодосии напоминал мне восторженный трепет детей перед неизвестным. Она лихорадочно держала меня за руку, боясь потеряться; в то же время ей нравились яркие краски и шум рынков, когда мы проходили мимо торговцев с коричневыми лицами, высокими скулами, благородным профилем — они напоминали мне рисунки, виденные на стенах храмов. Женщины, как правило, носили черную одежду и чадру, были видны только сильно накрашенные глаза. За городом мы видели женщин, которые помогали мужчинам в поле. Рано утром или перед вечером мы катались на лодке по Нилу, видели женщин, стирающих на реке белье и разговаривающих друг с другом. Нас поражал вид этих хрупких существ, несущих огромные кувшины с водой на голове. Они шагали грациозно и гордо и не проливали ни капли.