Гротенберг. Песнь старого города
Шрифт:
Плохо то, что это была фикция. Да, я подрабатывал там. Только вот основная деятельность была намного... преступнее. Наёмничья работа в криминальном мире ценилась не меньше, чем хорошие бойцы в банде, или ловкие воришки. Благо убийствами промышляли мы мало. Диор в целом цеплялся за мораль, и потому без доказательств, что человек действительно — вот что б клятвой пред всеми божествами! — заслуживал смерти, за такие дела не брался. Если уж говорить честно, такие спорные делишки мог прихватить кто-то из нас, и я с Сиолой частенько выполняли такие, «черные» заказы.
Дело то было лишь в том,
Нет, кидать тебя тоже в принципе не посмеют (хотя и такие прецеденты были, правда, заканчивались они плохо для заказчика). А вот убить после исполнения — вполне. Это вот кажется очень даже вероятным. Во-первых, с такими заказами мы сталкивались не раз. Во-вторых, предварительной информации во всех таких случаях было минимум, прямо как сейчас. И это сильно тревожило.
— Сэми, — Элиза забралась ко мне на коленки. Рост, несмотря на возраст, у неё был ещё маленький, и вытягиваться, как будто бы она не собиралась. Поэтому свободно умещалась у меня на коленях, как на скамье, и наслаждалась моей компанией, — а нам госпожа Тонна вчера рассказывала о божествах-покровителях. Интересно, а почему их именно столько, а не, скажем, больше, или меньше... это же странно, да?
— Почему же? — Удивился я. Ох, уж эти детские вопросики!
— Потому что они будто бы не охватывают всего, из чего состоит жизнь. — После она нахмурилась, словно о чём-то дискутируя сама с собой, и решительно сползла с моих колен, умчавшись в комнату. Я отпил чай, и смиренно её ждал. Она примчалась с тетрадкой, и вложенной в неё картой. Её я знал. В неё она записывала всё, что её интересовало в занятиях. Конечно, по сути своей никто не навязывал оккультные знания ученикам. Однако все прекрасно понимали, что Гротенберг связан с мистикой и ритуалами настолько же тесно, как столица Эйригаллы с магией.
Не то чтобы я не верил в магию. Просто я не верил в религиозную муть, подвигаемую нашим духовенством. Возможно, это было подростковое бунтарство, или просто желание идти наперекор всему, что в тебя усиленно пытаются впихивать, но я чувствовал себя не в своей тарелке.
Элиза подёргала меня за рукав.
— Вот смотри... нам рассказывали о Культе Пяти, и о пути их возвышения, доступные лишь избранным. — Я кивнул. — Но в Песне говорится о том, что каждый из них уже знал о том, что им уготовано стать божеством... — тут она глубоко вдохнула, как-то опечаленно. — Вот почему из них никто не отвечает за добро? Киран несет правосудие совсем не по-доброму. Не исправляет людей, а просто судит за грехи. Почему? Люди же достойны искупления, а лучшие из нас — просвещения. Жрицы стирают колени в кровь от многочасовых молитв им, но какой смысл в этом? — Она пыталась найти ответ в моих глазах, но что я мог ей ответить? Все эти правильные вопросы,
Она это поняла. Опустила скорбно голову, и тяжело вздохнула. А потом, тихо добавила:
— Говорят, что к оккультным курсам ещё добавят и обучение символикам божеств. Может, даже расскажут то, о чем знают жрицы. Лучших будут готовить к службам наравне с ними... — Элиза отвела взгляд, закрывая тетрадь.
У меня внутри всё похолодело. В самых сложных ритуалах участвовали избранные дети, и они принимали центральное участие в действии. И, что самое ужасное, не все из них выносили тяготы ритуала. Мало кто доживал до звания жрицы. Словно подтверждая мои опасения, она тяжело вздохнула, и продолжила.
— Сестра Оливия говорит, что у меня хорошие способности, и тонкая связь с потусторонним миром. — Она сжала тетрадь своими маленькими ручками, и покачала головой. — Но я ведь не хочу идти в жрицы! Я хочу, как папа, увидеть мир. Не хочу всю жизнь провести в келье, и смотреть в лицо богам с таким... таким... не знаю, так, как смотрят сестры в церкви. Они ведь совсем как каменные статуи! — Снова вскинула голову, и встретилась со мной взглядом. Умоляющим взглядом.
Я осторожно погладил её по голове, успокаивая.
— Помнишь, мы говорили, что я могу заработать много-много денег, и увезти тебя из Гротенберга? — Я подбирал слова. — Диор говорит, что появился клиент, который нам обещает золотые горы за работу. Если это так, то я смогу нас увезти. Показать весь Торок, пройти к великому ледяному озеру, проехать на юг, до Райских Садов. Отец... не был против, чтобы ты узнала мир. Знаешь, сейчас такие времена, времена перемен, и лучше их переждать в Предгорье. Кое-кто уже уехал туда.
Элиза внимала всем своим видом, ловя каждое слово. Я видел рождающуюся в её глазах надежду, и улыбнулся. Она ещё даже не спросила, но я понимал, что она хочет спросить.
— Только сначала надо будет выполнить работу, и тогда мы уедем из города.
На самом деле, мне искренне хотелось верить в успех нашего дела. И в сумму, которую нам обещали заплатить. В то, что она действительно существует. Какие бы тревожные предчувствия меня не посещали, но деньги есть деньги. Пока отца не было дома, обеспечение дохода было целиком делом моим, а некогда, и моего старшего брата, да упокой Ориел его дух, и даруй муки душам его убийц.
День должен был начаться просто и обыденно.
Небольшая разминка для поддержания формы, завтрак в кругу семьи, встреча с моими друзьями, чтобы обсудить контракты. Разве что весь этот график уже с утра пошёл не по плану. Нет, завтрак с Элизой мне был только в радость. У нас последние два месяца так редко получалось встретить утро вместе. Внезапно духовенство решило сдвинуть приход в школу детворы на час раньше, а большинство моих заказов всё равно приходилось на ночь, и мы с сестрёнкой не пересекались. Пару дней в неделю теперь приходилось «скучать» в одиночестве, находясь дома, но и тут не всё было гладко. Если не работаешь… кхм, допустим «по призванию», то работай вышибалой. То в ночь, то в день. И каждый раз — не в то время, когда этого хотелось бы.