Грозный змей

Кэмерон Кристиан

– И удерживать Дормлинг?

Капитан покачал головой. Все вели себя очень тихо.

– Нет. Прости, Том, но, если Змей не станет за него сражаться, Дормлингом придется пожертвовать.

– И зачем тогда я туда прусь? – спросил Том Лаклан.

– Потому что люди пойдут только за тобой, Ранальдом или Дональдом Ду. И потому что ты выполнишь приказ, и я это знаю – между прочим, никто другой такого о тебе не скажет, Том.

Габриэль улыбнулся, и Том, сидящий напротив, улыбнулся в ответ.

– Я

выполняю только те приказы, что мне по нраву.

– Собирай своих людей и удерживай гостиницу, пока не придет император. А потом отступай в Альбинкирк. За тобой останется пустошь.

Том скрестил руки на груди:

– Вместе с горцами и императором я разорву этого хренова Шипа.

– Нет, Том, не разорвешь. Без моей помощи, без Амиции и всех ангелов небесных, – Габриэль яростно мотнул головой, – если только Змей не решит вмешаться лично. И не стоило говорить это вслух. Если он придет – сражайтесь.

Том почесал у себя под носом:

– Я не очень-то умею отступать.

– Том, если ты справишься и живыми приведешь императора и сэра Джона Кренфорда в Альбинкирк, я обещаю тебе самую большую битву в твоей жизни. Один рывок, один бой – за все.

Том поднял руку – его ладонь была размером с голову среднего человека:

– Через шесть дней я буду со стадом в Альбинкирке. Два дня езды до гостиницы, если нас никто не остановит, – он нахмурился, – значит, никак не меньше восьми дней. А ты где будешь?

Габриэль почесал укусы.

– Сью, я хочу, чтобы лагерь и обоз завтра двинулись на север. Оставь тут палатки для королевской гвардии и для отряда – и вперед. Мы перехватим тебя у Шестого моста.

Сью кивнула:

– Ясно. Когда можно всех поднимать и упаковываться?

– Еще час, – велел капитан.

Сью принялась записывать что-то на восковой табличке, и Габриэль продолжил совещаться с Томом.

– Через восемь дней я должен быть в двух днях пути к югу от Альбинкирка. Мы собираемся напасть на архиепископа прямо сегодня. Победа или смерть. Никакой пощады, – Габриэль огляделся, – для архиепископа, само собой. Остальные могут сдаваться, если захотят.

– Вы уходите на юг? – Рэндом почти кричал.

– Все или ничего, – ответил Габриэль, – а вы и ваши друзья отправитесь прямиком в Харндон, если мы победим.

– Вы с ума сошли, Габриэль? – поинтересовался сэр Джеральд.

Многие из присутствующих никогда не слышали, чтобы к капитану обращались так запросто.

– Через десять дней мы возьмем Харндон, не потеряв ни одного человека и не выпустив ни единой стрелы, – настаивал Рэндом.

– За десять дней Шип причинит северу столько вреда, что исправлять его придется сотни лет. Через пятнадцать дней мир может погибнуть.

– Сэр Джеральд прав, – вмешался Алкей. – Архиепископ уже проиграл.

Габриэль посмотрел мимо брата на сэра Майкла, который проснулся и зевал:

– Твой отец. Архиепископ собирается короновать его, верно?

Майкл устало кивнул:

– У нас есть право на престол… дальнее родство, но все же, – он вздохнул, – конечно, этим они отца и купили. Он всегда об этом мечтал, – он посмотрел на Красного Рыцаря, – но и твои права по материнской линии тоже никуда не делись.

Габриэль его не дослушал:

– Гэвин – прости, брат, – должен немедленно отправиться на запад. С рассветом. Где-то в южном течении Кохоктона сражается Монтрой. Или просто следит за границей. Так или иначе, ему подчиняются королевские егеря и большинство западных лордов Брогата.

– Разве его не судили? – спросил сэр Майкл.

– Только полный идиот вроде архиепископа будет судить человека, у которого есть армия, – сказал Гэвин. – Я знаю Монтроя. Я собираюсь жениться на его дочери. Он не оставит свой пост. Он тебе нужен?

– В Альбинкирке, – объяснил Габриэль.

– Я считаю, что на север должен идти ты сам, – сказал Гэвин и тронул наплечник. – Настоящая угроза – это волшебник и его союзники.

– Через десять дней у архиепископа останется только две сотни галлейских копий, – заметил Габриэль, – или он станет канцлером Альбы с тысячей копий и поддержкой альбанцев, пусть недобровольной. Поймите, друзья, я еще с таким не сталкивался. Я вас всех выслушал. Но что-то подсказывает мне, что, если мы двинем на север, мы никогда не отвоюем Харндон, а если на юг, то лишимся Альбинкирка или Лиссен Карак.

Сестра Амиция, до той поры незамеченная, вздохнула и тихо заговорила. Все напряглись, вслушиваясь.

– Как хорошо известно Габриэлю, если мы потеряем Лиссен Карак, то потеряем многое. Я не имею права говорить все, что знаю.

– Возможно, потеряв Лиссен Карак, мы потеряем все, – согласился Габриэль. – Амиция, я вынужден просить вас поехать с Томом и вернуться в Лиссен Карак со всеми рыцарями Ордена. Это весь гарнизон, который я могу выделить, но вместе с людьми, нанятыми в прошлом году, этого должно хватить.

– Я понадоблюсь вам завтра, – возразила Амиция.

– Сестра, вы понадобитесь всем. Ваши способности к исцелению невероятны. Но вы, вы сами – самое мощное оружие, которое я могу отправить в ваш монастырь.

– Но вы можете погибнуть, – еще тише сказала она.

Габриэль встретил ее на мосту.

– Если я умру, Майкл, Том и Изюминка все сделают. А если падет Лиссен Карак, то он откроет врата. Я неправ?

Она прикусила губу. В эфире это был непростой трюк.