Гукюн
Шрифт:
Ясмин, как только паника отпускает, отталкивает его и, посмотрев разъярённо, даже обиженно, что ее так подло ударом в спину вниз столкнули, возвращается в спальню.
Арслан на это только усмехается и проходит следом. Ясмин рядом с ним с трудом на ногах стоит, его аура настолько тяжелая, что на плечи давит, и каждый шаг требует затраты всех сил. Он подходит со спины, кладёт руки на ее плечи. Ясмин шепчет себе «терпи», но не слушается, разворачивается, отталкивает его и уже через секунду утопает в постели, прижатая к ней его тяжестью.
– Я твой господин, ты или научишься повиноваться, или умрёшь, – Арслан отпускает ее и, приподнявшись, стаскивает халат с пытающейся его
– Ты можешь забрать моё тело, но моё сердце принадлежит ему, – выплёвывает слова ему в лицо Ясмин, пока альфа выворачивает ей руки и водит носом по его шее.
– Ещё одно упоминание о нём, и я вырву твоё сердце голыми руками, – Ясмин знает, что не угрожает, нет в этом пропитанном ядом голосе и намёка на пустую угрозу. Девушка притихает, руки расслабляет. – Я найду его, – целует в губы. – Прикажу привязать к четырём коням и разорву. Потом ты успокоишься?
– Потом я возненавижу тебя ещё больше, хотя куда больше.
– Ты можешь ненавидеть меня всей душой, но ты в моих покоях, лежишь подо мной в моих объятиях, поэтому мне плевать на твою ненависть, если по факту ты и с ней, и без неё принадлежишь мне, – он проводит пальцами меж ее ягодиц, резко разворачивает его спиной к себе и, оставив на них шлепок, любуется.
Девушка без одежды ещё красивее, ее кожа будто отливает золотом, а изящные изгибы манят. Арслан носом по всей длине позвоночника проводит, ладонями талию обхватывает, под себя всё пытающуюся уползти девушку притягивает. Он сжимает упругую задницу, вновь оставляет лёгкий шлепок, с тем, что такую красоту нашёл, сам себя мысленно поздравляет. Арслан не в силах сдержаться и не полакомиться, нагибается к попке, покусывает каждую половинку, поцелуи оставляет. Он дуреет от запаха шафрана, смешанного с маслами, скользит пальцами вниз и требует расслабиться. Вновь давит, окончательно не впитавшиеся в кожу масла по попке растирает, раздвигает ноги и толкается в нее сразу двумя пальцами. Ясмин и голоса не подаёт, пихает в рот подушку и, крепко зубами сжав, терпит.
Первый раз с любимым не получится.
Ясмин проиграла бой, подушка под ее лицом стремительно мокнет. Арслан, рукой ее под животом приподняв, на поясницу давит, не убирая пальцев, заставляет выгнуться, глубже толкается, царапает бока, кусает лопатки, вылизывает спину. В Ясмин идёт борьба между вырваться и опробовать на себе все пытки или смиренно терпеть, но не чувствовать боли. Когда он разворачивает ее лицом к себе, когда целует глубоко и жадно, высасывает из него словно всю жизнь, когда разводит колени в стороны и трётся головкой члена, Ясмин выбирает первое. Она отползает назад и даже бросается вниз с кровати, но альфа хватает ее поперёк и вновь вжимает в постель. Перед глазами девушки блеск металла, она замирает, как завороженная, на занесённый над ней красивый кинжал, отделанный камнями, смотрит. Арслан проводит лезвием по губам, давит на них, не заточенной стороной поглаживает, потом спускает его к горлу и, прижав к нему, вплотную приближается.
– Одно твоё движение, и оно рассечёт твою кожу, а ты захлебнёшься кровью, – после каждого слова языком по его губам проводит, в том, что его новое увлечение надолго, убеждается. – Ты пока не жила в моём гареме, не знаешь правил и обычаев, и я тебя прощаю. Со следующего раза до кровати на коленях ползти будешь. Попрощайся с мечтами о любви и том альфе. Это последний раз, когда ты о них помнишь. Отныне ты моя. Нравится тебе это или нет, – он спускает клинок ниже и обводит сосок почти не дышащей
– Меня зовут Кан Арслан, и я твой господин, – выговаривает чётко, с паузой после каждого слова и, обхватив одной рукой ее горло, шепчет: – Не делай резких движений.
Ясмин вскрикивает, когда лезвие по нежной коже проходит, но шелохнуться боится, затуманенным от страха взором рукоятку из своего сердца торчащую видит. Арслан на ней с хладнокровностью бывалого палача свои инициалы выводит, одно осознание этого стержень силы девушки разом с треском ломает.
Ясмин хрипит, потому что альфа сильнее пальцы на ее горле сжимает, в ужасе на моментально краснеющую и вздувающуюся под лезвием кожу смотрит. Арслан давит глубже, и капли крови на вздувшейся полоске стекают по подмышке, находя покой на простынях. Рука на горле расслабляется, и Ясмин осторожно, боясь, что лезвие пройдёт ещё глубже, делает вдох. Она смотрит блестящими от слёз глазами на балдахин и мысленно молит альфу прекратить.
– Разведи колени, или я напишу своё имя полностью.
Ясмин глотает последние мысли о борьбе со слезами обиды и боли и подчиняется.
Больше никакой боли, Ясмин её боится.
Арслан вжимает ее в подушки, пристраивается и, толкнувшись до конца, сразу же переходит на грубые и сильные толчки. Ясмин расслабляется настолько, насколько возможно в ее положении, но боль от горящей груди, раздробленной жизни и члена внутри соединяются в общую агонию, которую девушка не выдерживает. Она пытается хотя бы не дать себя поцеловать, но все ее попытки перед Арсланом смехотворны. Альфа соединяет ее запястья над головой, несмотря на укусы, всё равно целует, будто от запаха крови ещё больше звереет.
– Я познакомил тебя с болью, познакомлю и с удовольствием, – толчок до самого упора, рваный всхлип и выгибающаяся от желания слезть с его члена девушка. – Но ты должна быть покладистой, иначе боль будет всем, что ты будешь чувствовать, – снова толчок, Ясмин будто надвое разрывают.
Арслан фиксирует ее лицо пальцами, нависает сверху, заставляет смотреть себе прямо в глаза и двигается в ней. Ясмин наклоняет голову, обхватывает зубами его ладонь между большим и указательным пальцами и вгрызается в неё, вкладывая всю свою боль в укус. Арслан руку не отбирает, только скалится и даже на собственную кровь, стекающую по подбородку девушки, не реагирует, продолжает ее трахать, насаживая на свой член до упора и, смыкая пальцы на ее подбородке.
Он как дорвавшийся до долгожданного блюда оголодалый зверь, он терзает ее тело, кромсает, рвёт на куски и не насыщается. Он пьёт ее кровь, забирает воздух из лёгких, мог бы – сожрал бы, в себя бы вшил, с собой носил. У Арслана одержимость, и она шафраном пахнет. Он всё золото из своего дворца выбросить готов, потому что главный слиток нашёл и с ума сейчас сходит.
Тело по подбородку больше ей не принадлежит, ей не подчиняется, она лежит под ним распластанная, видит мощную грудь, над ней нависшую, считает его шрамы, самый большой сама оставить планирует. Ясмин отпускает его руку, облизывает кровавые губы, которые сразу накрывают болючим поцелуем. Каждое движение Арслана делает больно.
Больно между ними обязательно.
И больно не от укусов и кинжала, больно где-то глубоко внутри, там, куда всё существо девушки забилось, куда альфа, только ее грудную клетку вскрыв, добраться может. Ясмин себя тем, что, когда его грязные руки туда дойдут, уже чувствовать ничего не будет, успокаивает.
– Ты получил моё тело, – кроваво улыбается девушка. – Но я твоей никогда не буду.
– Ты уже моя, – толкается ещё несколько раз и, кончая, зарывается лицом в ее ключицы, переводя дыхание.