Х-безумие
Шрифт:
– Вы тоже можете остаться, – проходя мимо, сказал Голдин.
Аудитория была просторной. Парты на двоих расставлены в семь рядов. Больше сотни человек точно поместятся – на случай, если придут представители других факультетов.
Следователь направился вдоль средних рядов к доске, где обычно выступают преподаватели.
Стали подтягиваться студенты. Занимать места начали с крайних парт, ближе к выходу. Если здесь будет мутотень, можно быстро и без шума слинять по своим делам. Голдин взялся протереть доску, на которой сохранились остатки формул. За спиной он слышал перешептывание – с любопытством, недовольством, беспокойством.
Когда он закончил с доской и повернулся, большая часть пар была уже занята, хотя первые места по большей части оставались свободными. Сесть прямо напротив решилась та самая маленькая девушка – Софочка, за которую переживал профессор.
Она вела себя скованно. Ей явно было некомфортно, однако выбрала она именно это место. Вполне возможно, что она всегда здесь сидит, но появление незнакомого человека ее насторожило, как и многих других студентов. С другой стороны, учитывая домашнее насилие, о котором говорил Вишняков, она может быть всегда такой скованной.
Голдин прошел взглядом по другим студентам, чтобы ослабить подозрение Софочки и проявленного именно к ней интереса, но потом, как бы невзначай, снова задержался на ней свой взор. У девушки был слишком плотный макияж, а под ним уставшее лицо с бледно-желтыми разводами. Каким подонком надо быть, чтобы приложить руку к этому испуганному, но все же очень милому личику.
Следователь уперся руками в кафедру, шепот постепенно начинал стихать.
– Не переживайте, надолго я вас не задержу. Уже через несколько минут вы сможете продолжить свои дела и разговоры, – последние его слова раздавались в абсолютной тишине. Гробовой тишине.
Добившись нужного результата, следователь продолжил:
– Меня зовут Сергей Александрович Голдин, – повернувшись к доске, он быстро написал свое имя крупными буквами, чтобы на галерке было видно. – Я старший следователь следственного комитета. Думаю, что вы в курсе, почему я здесь.
Голдин прошелся по лицам студентов – да, они были в курсе.
– Две недели назад была убита студентка Ксения Гудкова. Вы ее знали лично или видели в коридорах между парами. Сегодня утром было обнаружено тело другой студентки – Елены Смирновой, она училась на втором курсе.
Аудиторию наполнил тревожный гул. Голдин смотрел на лица студентов. Возможно, кто-то знает значительно больше сарафанного радио. Не исключено, что среди сотни глаз глаза убийцы.
– Я прошу всех, кто был близко знаком с Еленой; а также кто обладает какой-либо информацией, которая поможет следствию, остаться в аудитории. Также можно позвонить мне по телефону, когда будет удобно, но не тянуть со звонком. Информация, повторюсь, может быть важна для следствия, – Голдин написал таким же размашистым почерком свой мобильный номер. – Девушек я прошу быть крайне осторожными. Пока не заводить знакомств и помнить о своей безопасности. Если вы начнете подозревать кого-либо в этих убийствах, не делайте попыток вести самостоятельное расследование и поймать преступника. Позвоните мне. У меня все. Вопросы?
Тишина. Гробовая тишина. Ее нарушил тоненький голосок Софочки. Она сильно побледнела, впрочем, как и многие другие студентки. Ведь убивают девушек с их факультета! И кто знает, что на уме у маньяка?
– У следствия уже есть подозреваемые?
Гробовая тишина стала еще тише.
– Мы отрабатываем все версии. И обязательно возьмем преступника, – он посмотрел на Софочку, потом прошелся взглядом по другим студентам. – А пока он не в наручниках, еще раз призываю не делать опрометчивых поступков и думать о своей безопасности.
Студенты начали записывать его имя и номер телефона – то ли по привычке, что нужно конспектировать все, что есть на доске; то ли действительно полагают, что им понадобится номер.
Одна из студенток – за предпоследней партой у окна, в паре метров от стоящего между длиннющими жалюзи профессора, грызла ручку, словно обдумывая: записать или не записать номер. Она может что-то знать, решил Голдин. Надо ее не упустить.
Девушка не стала ничего записывать, убрала тетрадь и ручку в сумку. Направилась к выходу, где образовывалась «пробка». Ей позвонили. Взмахнув пышным каре, она поднесла мобильник к уху и направилась обратно к окнам, где было потише и где ловило лучше. Левую руку она засунула в задний карман, немного задрав бежевый вязанный свитер. Разговор продолжался недолго.
Нажав «отбой», девушка посмотрела на «пробку», подумала и сфотографировала доску с Голдиным на фоне ее, после чего резким шагом направилась к выходу.
Следователь не мог сразу последовать за ней. К нему подошли несколько студенток. Софочка оставалась на месте, периодически оглядываясь на «пробку».
– Скажите, а правда, что студенток душили?
– Девушки, не провоцируйте меня раскрывать подробности и ход следствия. Будут кошмары сниться. Лучше скажите: вы были знакомы с Еленой? Видели ее вчера?
– Она на втором курсе училась. Вроде ничё такая девчонка, – жуя жвачку, ответила одна из студенток, – с темными волосами, убранными в хвост. – Мы сами с первого курса.
– А, так это вы вчера вечеринку устраивали? И сегодня уже в университете?
– А вы откуда знаете про вечеринку? Хотя – вы же следователь, все знаете.
– Где гуляли?
– В «Острове».
– Говорят, второкурсников приглашали.
– Ага. Лена, кстати, пришла.
– В чем она была одета?
– Какой-то светлый свитер. Голубой, кажется. И черные брюки.
– Куртку и сумку не заметили?
– Сумочка черная, маленькая, она ремешок через голову перекинула.
Значит, сумочка не упала случайно, ее сняли.
– А куртка?
– Не видели.
– Она общалась с кем-нибудь?
– Да, с Васькой Порышевым, который и организовал тусу.
– И все?
Девушка пожала плечами.
– Все-таки мы сами тусить пришли, а не за ней наблюдать.
– Чего ж тогда с утра пришли? Сейчас отсыпаться должны.
– Родители сказали до одиннадцати вернуться, – студентка скривилась. – Не разрешили с ночевой оставаться. Прям будто мы маленькие. Пришлось возвращаться на самом интересном месте.