Хитрая злая лиса
Шрифт:
— У нас это модная гимнастика, ею все занимаются. Я могу долго в этой позе просидеть, я занимаюсь с тренером раз в неделю, и сама дома по желанию, обычно растяжкой минимум раз в день, это приятно. У меня же сидячая работа, спина устаёт, ноги затекают. Йога помогает справиться с болью и профилактировать болезни суставов. Ну и приятно просто, такие системные потягушки.
Он опять рассмеялся, медленно погладил её колено и сказал:
— Мне придётся очень хорошо размяться, чтобы так сесть. И если я просижу так пять минут, я об этом пожалею.
— Ну и не надо. Зачем оно вам?
— Действительно, — он опять рассмеялся, вздохнул
— Жизнь вообще простая штука. Если начинаются сложности, значит, кого-то хотят обмануть и использовать.
— Да сколько в вас мудрости, а? — он рассмеялся, прижал её к себе крепче, помолчал и тихо спросил: — О чём вы говорили с Сун Оном?
— Он говорил в основном. Завуалированно назвал вас агрессивным психом, а меня — красивой стервой, прямым текстом. Сказал, что для него было истинным удовольствием с вами воевать. Для самооценки его, видимо. Наградами хвастался. Умением прыгать по крышам. Забавный дядька, я думаю, мы перетащим его на свою сторону, если сможем убедить, что победа стопудово будет за нами. Но он всё равно будет шпионить на два фронта до победного.
— Почему вы так думаете?
— Такая натура, — пожала плечами Вера. — Но это не плохо. Я думаю, если бы цыньянцы заполучили себе вас, вы бы тоже шпионили. Это глупо — брать такого человека и отказываться от возможностей, которые он может дать.
— Какие возможности я могу дать? — он смотрел на неё прямо, на таком расстоянии она чувствовала на лице движение воздуха, когда он говорил. Повернулась к нему и заглянула в глаза, шутливо отвечая:
— А это смотря, как вас использовать.
— Как тебе хочется меня использовать?
— По назначению, — прошептала Вера, он смутился и опустил голову, пытаясь справиться с улыбкой, обнял её крепче, утыкаясь лицом в её плечо и проводя носом до шеи, сказал шёпотом:
— Чем ты пахнешь, я не могу понять, оно такое обалденное... У меня после того купания в чае вся постель этим чаем пахнет.
— Нравится?
— Нет. Оно пахнет так, как будто я сейчас откину одеяло и там будет женщина. Я откидываю, а её там нет. Бесит.
Она гладила его по рукаву и молчала, дыша поглубже, потом вспомнила и сказала:
— Знаете, почему я в первый раз зашла к госпоже Виари?
— Почему?
— Я...
Напротив возник солдат в чёрном комбинезоне и резко поклонился, опуская голову пониже:
— Господин. Простите, срочное письмо.
«Эрик.»
Вера посмотрела на министра, он ей виновато улыбнулся и встал, поднимая её на руки, подержал, потом осторожно поставил и поправил на ней костюм, нарочно разглаживая ладонями по всей поверхности, кроме самых неприличных мест, поправил ей причёску и сказал максимально неприличным шёпотом:
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Прекрасно.
Он улыбнулся так смущённо, что чуть не разрушил весь образ, но быстро взял себя в руки и сказал:
— Выходите на центральную аллею и идите в сторону клёнов, найдите Виари, она будет рада вас видеть. Посидите с ней, я попозже подойду. Хорошо?
— Хорошо.
Он повернулся к Эрику и приказал:
— Будь здесь.
— Есть.
Министр достал амулет для телепортации и исчез. Вера чувствовала, что Эрик на неё смотрит, посмотрела в ответ, он отвёл глаза и отвернулся с таким видом, как будто ему противно на неё смотреть. Она тихо сказала:
— Это место называется Павильон Размышлений.
Он
***
8.44.21 Сад Красных Клёнов
На центральной аллее было много людей, Вера шла в потоке, на неё поглядывали с интересом, она делала вид, что не замечает. Люди с центральной аллеи почему-то сворачивали на такую же широкую, но идущую вокруг стеклянной теплицы с клёнами, как будто пришли просто со стороны посмотреть. Но она видела, что внутри сидят люди, пьют чай, играют на тай-бу, смеются.
«Где вход?»
Гости шли вдоль теплицы, иногда сворачивая на примыкающие узкие аллеи, через время Вера осталась совершенно одна. Осмотревшись, она достала телефон, проверила передачу файла — она замерла на двадцати процентах, но Вере уже было всё равно — ей и фотографии хватило для того, чтобы ощутить себя худшим человеком в мире или даже двух мирах. Убрав телефон, она осмотрелась, с одной стороны всё ещё была теплица с клёнами, с другой стороны всё ещё был парк с примыкающими аллеями, но она всё равно чувствовала себя так, как будто заблудилась. В итоге решила, что сворачивать обратно будет глупо, и лучше она обойдёт всю теплицу по кругу — может быть, к этому моменту и министр освободится, и они смогут пойти вместе.
Красные клёны за стеклянной стеной светились такими же фонариками, как и дерево над Павильоном Размышлений, только жёлтыми, с некоторых веток свисали бумажные гирлянды, яркие курильницы для благовоний, кружевные узлы и трубочки «музыки ветра». Внизу на декоративных холмах стояли деревянные площадки с резной цыньянской мебелью, предназначенной для сидения на полу, за низкими столиками пили чай, играли в карты и настольные игры, что-то рисовали. Потом Вера заметила за одним из столов седую косу и знакомый гребень госпожи Виари, и сразу же увидела дверь — она была стеклянной и выглядела точно так же, как панели стен, она бы в жизни не догадалась, что это дверь, если бы не заметила, как через неё входит компания и дверь задвигается на место. Подойдя вплотную, Вера остановилась перед дверью и продолжила рассматривать деревья, когда заметила, как из-за ближайшего столика встал мальчик лет пяти, решительно подошёл и отодвинул дверную панель.
«Ой, я же не дома... Дверь не автоматическая.»
Из-за этой одинокой прогулки и глубоких размышлений, она настолько ушла в себя, что забыла, где находится, а эта стеклянная дверь была так похожа на дверь супермаркета, что Вера на полном серьёзе ждала, когда она откроется сама.
Войдя, она развернулась к мальчику, улыбнулась и сделала самый почтительный реверанс, на который хватило её подвижности в этом костюме. Мальчик застеснялся ужасно, но выглядел таким счастливым, что она заулыбалась шире, чем добила его окончательно — он уткнулся лбом в дверь и зажмурился, улыбаясь от уха до уха, стал ковырять носком туфли грунтовую дорожку и краснеть всё сильнее, иногда поднимая блестящие глаза на Веру и опять пряча от смущения, но тут же поднимая опять. За тем столом, из-за которого он встал, на них обратили внимание, захихикали, одна женщина вскочила и пошла к ним, поглядывая на мальчика и на Веру, и борясь с улыбкой. Подошла и мягко взяла мальчика за плечо, подталкивая в сторону стола: