Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4
Шрифт:
Иван выслушал его молча. Лишь когда они поднялись на невысокий холм, сказал:
– Везде одно и тоже.
– Так и должно быть, – заверил Ар-Тахис.
– Так не должно быть! Ведь – люди.
– Но разные! – упрямо сказал Ар-Тахис. – Вон наше… поселение.
В низине раскинулось…
Поселение, сказал Ар-Тахис. Но ни домов, ни шатров, ни, хотя бы скромных навесов от палящего солнца здесь не было. Обширную площадь покрывало нечто похожее на мозаичный ковёр. Видны были прораны для очагов с едва тлеющим хворостом в них, кучами наваленном рядом. Займы то ли спали, то ли сказывалась малочисленность курги Ар-Тахиса, но особого кипения жизни, как в стойбище Дигона или в ромте Уленойка, не наблюдалось. Лишь с десяток приземистых фигур означали, что здесь кто-то обитает.
– Люди что, ушли? – вырвалось у Ивана.
– Почему же? В это время они сидят в угерах. Там прохладнее. Мы там тоже посидим, пока спадёт жара. – Слушая его, Иван пожал плечами: солнце и какие-то прохладные угеры не вязались. А Ар-Тахис продолжал: – Выпьем пьяды. Хорошо! Как я рад, КЕРГИШЕТ, что смогу тебя угостить нашей пищей, не испорченной кулинарами или теми, кто себя таковыми называет. Настоящей едой, КЕРГИШЕТ!
– Ну да… Едал я и, так называемую, настоящую… Если добавить перца, заесть целой головкой чеснока с зеленью, посыпать солью, то, выпив стакан водки… есть можно.
– Чеснок будет. Зелень будет. Пьяда будет. А вот перец – нет. У нас не водится.
Иван непроизвольно улыбнулся. Его поражала активность этой недавней развалины, что не могла лишний раз шевельнуть рукой.
Они подходили к «ковру». Это и вправду был громадный ковёр, хорошо сшитый из шкур различных животных. Иван, прежде чем ступить на него, с сомнением посмотрел на свои пылью покрытые башмаки.
– Иди, иди!.. Только держись ближе ко мне, чтобы не провалиться в чужой угер.
– Они что, там сидят? – Иван показал пальцем себе под ноги. – Под ковром?
– А где ещё? Угер – это нора. Так у нас делают все. И люди, и звери. Это там, в будущем, у вас… Забыли об угерах, вот и строят наземные жилища. Оттого летом изнывают от жары, а зимой мёрзнут. – И Ар-Тахис уверенно подвёл черту всему сказанному: – Угер лучше! Всегда прохладно и всегда тепло!
– Однако, – только и нашёлся, что сказать Иван. Ну, жили и живут люди в пещерах. Куда ни шло. Но в ямах, под ковром? Спросил: – Другие ваши племена… курги, также живут в угерах?
– Почти все. Только дурaки этого не знают.
– Но если ты поведёшь свою кургу на юг, то там придётся жить по другому.
– Да, я знаю. Я их научу, как строить себе жилище. Несколько жердей, а на них набросим часть кокота… ковра, как ты говоришь. Не угер, конечно, но хотя бы что-то похожее на него.
– Чум или вигвам?
– Чум?… Не знаю. Вигвам? Да, наверное, вигвам.
– Юрта?
– Нет! Я, КЕРГИШЕТ, многому научил займов, а от них другие курги. Тому, что узнавал в будущем. Но не всё оказалось им по душе, не нужно и даже противно их представлениям. Возможно, я сам виноват. Ведь я только говорю, но сам практически ничего сделать не могу. Не умею. А юрта… Кошму надо уметь делать.
– Можно и шкурами. Кокотом этим вашим.
– Всё можно. Думаю, сами сообразят когда-нибудь как её сделать… А потом мы сделаем угеры.
Иван непроизвольно усмехнулся: надо же, какие могут быть заботы у человека!
– А вот и мой угер. – Ар-Тахис наклонился и приподнял тёмный лоскут кокота. Под ним оказалась узкая щель с уходящими вглубь земли истёртыми ступенями.
– Не отставай!
– Да я… и так.
Иван осторожно поставил ногу на первую ступеньку, словно она могла его не выдержать и провалиться вместе с ним куда-то вниз, в неведомый угер.
Примерно на двухметровой глубине подземная полость резко расширилась, свод её оказался выше головы Ивана. А ещё ниже открылась скудно освещённая подземная выработка, где на хлипких, на вид, нарах находились в полусонном состоянии с десяток человек: взрослых и детей. Горели и давали свет тонкие жгуты какого-то, как вначале показалось Ивану, растения. В воздухе чувствовался запах чего-то горелого и потных тел людей, но без затхлости – дышалось легко.
Появление ходоков, казалось, прошло незамеченным, однако уже через минуту-другую в угере стало шумно. Взрослые – один мужчина и шесть женщин – подходили и хлопали пришедших по плечу. Иван, глядя на Ар-Тахиса, отвечал тем же самым. Его одеяние и внешний вид, похоже, не произвёл на родственников Ар-Тахиса впечатление. Может быть, одежда их просто не интересовала, так как сами они были одеты довольно скромно – широкая юбка и узкий ремень через плечо, возможно, чтобы поддерживать эту юбку. Или Ар-Тахис, как Прикоснувшийся к Времени, уже пробивал кого-то не похожих на займов, и они привыкли.
– Потом познакомимся, – сказал Ар-Тахис сородичам и повёл Ивана по лабиринту угера. – Чтобы знал, где выпить воды, где сходить по нужде, где запасной выход наверх, И чтобы не попал в чужой угер. У нас, как у вас, в гости не ходят. Встречаемся на кокоте, – объяснял он. – Держи уссу!
Он сунул Ивану в руки пучок медленно горящей травы с тонким запахом мяты.
Подземелье, по всему, не было рукотворным, а промыто водой. А она текла вне желания тех, кто здесь поселился. Оттого, наверное, Иван не мог определить целесообразности устройства проходов, ниш и тупиков, кроме, пожалуй, ступенчатого спуска, явно устроенного человеком, к колодцу, на дне которого мерцала вода подземной протоки.
Ар-Тахис с пафосом заметил:
– Видишь, как угер лучше наземного жилища!
– Вижу, – сказал Иван.
Подземелье ему, вопреки восхвалению его Ар-Тахисом, не понравилось. Жить в норе он никогда бы не согласился
Они вновь поднялись в общую самую просторную часть подземелья, где пережидали жару сородичи Ар-Тахиса. Что это было: семья или некая общность, Иван ещё не знал, а знакомство с ними походило на перечень предметов, мало воспринимаемым Иваном. Единственное, что он уловил, ни матери, ни отца Ар-Тахиса среди них не было.
– Их убили, – кратко ответил Ар-Тахис на его вопрос.
– Дурaки? – естественно предположил Иван.
– Нет… Другие… Я отомстил, – сказал Ар-Тахис.
Он шумно задышал и на некоторое время замкнулся в себе.
«Везде одно и тоже, – с горечью подумал Иван. – Этот отомстил… Дигон отомстил… Сулейк мстит всем… И Радич…А Владимир… Вот и Шилема кому-то не даёт нормально жить… Так же отец Ил-Лайды… Похоже, и у Симона с Сарыем рыльца в пушку… А я-то сам. Тот же Сулейк… И Колобок с Амином…»