Холодное Сердце Железных Королевств
Шрифт:
– Смотри, Эльза Аренделл! Смотри, что ты наделала!
– сорвался на крик Краснов, более не способный сдержать эмоции. Казалось, ещё чуть-чуть, и он просто убьёт её.
– Ты изуродовала меня!
– Простите.
– прошептала чародейка, на голубых глазах которой наворачивались слёзы.
– Я не хотела...
Но что стоило её раскаяние теперь, когда ей пришлось увидеть всё, что она натворила, без каких-либо иллюзий и прикрас? Когда варкастер ещё только входил в камеру, Эльза заметила жуткую открытую рану на его лице. Эта картина и без того вызывала отвращение, но ей приходилось ещё хуже от осознания того, что это её рук дело. Раньше она могла укрыться от страшной
У этого человека больше не было лица. Только пылающие ненавистью блёклые глаза оживляли эту омерзительную картину. На месте носа теперь находился красноватый провал, обрамлённый обнажёнными костями, выступавшими из-под остатков плоти. Щёк тоже не было, как и верхней губы, а обнажённые лицевые мышцы, покрытые слоем какой-то полупрозрачной мази, с каждым произнесённым словом приходили в движение, вызывая ещё больше ассоциаций с полуразложившимся трупом, который поднялся из могилы, чтобы отомстить своему убийце.
– Она должна предстать перед судом.
– твёрдо заявил Ханс.
– Вы не можете казнить её сейчас.
– И без вас знаю, наместник.
– прорычал каратель, всё же убирая оружие. После чего резко бросил цепь, так что несчастная девушка чуть не отлетела в сторону, с трудом удержавшись на ногах.
– Эльза Аренделл, вам предъявлены обвинения в государственной измене, покушении на убийство представителя оккупационной администрации, массовых убийствах, саботаже, вредительстве, сопротивлении при аресте и нанесении тяжких телесных повреждений офицеру при исполнении.
– отчеканил немного успокоившийся варкастер.
– Если вам есть что сказать в своё оправдание, у вас будет возможность высказаться в зале суда.
Затем он развернулся и направился к выходу следом за Хансом, который поспешил покинуть камеру до того, как на него мог снова обрушиться разъярённый палач. После того, как лязгнул запираемый замок, за дверью ещё некоторое время были слышны неразборчивые переговоры, порой даже на повышенных тонах, но бывшей герцогине Аренделла не было до них никакого дела.
Оставшись наедине со своими мыслями, Эльза только и смогла тихонечко заплакать, закрыв лицо ладонями. Потому что теперь совершенно отчётливо видела, что несла этому миру только страдания и боль. Её сила была огромна, и могла создавать невообразимо прекрасные вещи, но что бы она ни делала, всякий раз это оборачивалось во зло окружающим. Даже казавшийся неукротимым холодный гнев кулона Ниссора, что лишил её воли, заставив убивать, смог вырваться на свободу и обрести власть только благодаря её необдуманным действиям. Но и без его подсказок она успела натворить столько страшных дел, что от одной мысли о содеянном Снежную Королеву бросало в дрожь.
Она создала бурю, чтобы скрыться от пуль хадорских солдат и уйти от погони, завалив снегом всё вокруг на многие мили. Она построила ледяной дворец на вершине Седой Горы, при этом обрушив на своё герцогство лютые морозы, загубив все посевы. И один Морроу знает, сколько людей оказалось застигнуто этими бедствиями вдали от дома и просто замёрзли насмерть. Но всё это было далеко, и казалось каким-то нереальным. А вот испуганный взгляд Анны, сражённой выбросом энергии холода, был реальным. Как и ниссы, обращённые в ледяные статуи. Как и погибшие солдаты, чья кровь была на её руках.
А какие сложные и замысловатые логические цепочки она строила, чтобы оправдать свои деяния? Как упорно пыталась заглушить голос совести? Как изощрённо лгала сама себе, пытаясь скрыть от собственного взгляда то, как чернеет душа, как грубеет и покрывается льдом её сердце. Как она превращается в монстра, которого боялась. Чудовище, которое вот-вот вырвется на свободу, и на которого будут охотиться только для того, чтобы избавить мир от этого проклятья.
Боль от осознания того, кем она стала, казалась почти нестерпимой. И несомое топором палача возмездие стало бы более чем заслуженным наказанием за все её преступлениях. Но липкий страх, что пробуждали в сердце мысли о строгом суде, который станет пустой формальностью, и о страшном приговоре, который он вынесет, снова пробудили древний артефакт. Кулон Ниссора вновь напомнил о своём существовании, призывая не сдаваться и сражаться.
Попытки заглушить его голос оказались безуспешны. Даже не имея собственной воли, желаний и порывов, амулет был невероятно силён. Являясь неотъемлемой частью своей хозяйки, он стремился защитить её от всех возможных угроз, будь то хадорский палач, или даже она сама. На возражения бывшей герцогини, которая больше не хотела жить, он ответил напоминанием о том, что её сестра скорее всего ещё жива, и нуждается в её помощи.
Безмолвная дискуссия между Снежной Королевой и кулоном Ниссора вышла довольно жаркой. На все её аргументы у него находились антитезисы, а все увещевания разбивались о нерушимую стену холодной логики. Артефакт склонял её к уже всплывавшей раньше идее об изгнании, которое позволит ей остаться в живых, более не причиняя вреда другим людям. А чтобы эта жизнь обрела хоть какой-то смысл, он призывал спасти Анну от неминуемой гибели. И самым противным было то, что он не врал - там где не справились Ханс и его поисковые отряды, могла преуспеть сама Эльза, на стороне которой были силы льда и холода. Только ей было по силам найти взбалмошную и импульсивную младшую сестру среди занесённых снегом лесов и гор, а затем доставить домой раньше, чем она замёрзнет насмерть.
Вытерев слёзы и взглянув в окно, бывшая герцогиня Аренделла мысленно спросила себя, что она должна сделать для спасения Анны. И артефакт предложил всего один ответ: освободиться. И ещё до того, как она успела спросить у него "Как?", камера озарилась голубоватым сиянием выплетенных серебряными нитями рун сдерживающих заклинаний и блеском самоцветов её бирюзовых перчаток, что рассеивали магическую энергию. Но даже это произведение ювелирного и магического искусства не было способно остановить её, и по стальным браслетам наручников начали медленно расползаться инистые узоры.
– Ключ от камеры сюда!
– приказал каратель солдату, как только тот запер камеру ведьмы.
– Живо!
Боец не решился спорить и покорно снял требуемый ключ с общего кольца, отдавая его старшему по званию. Заинтересованный дальнейшим развитием событий, Ханс не спешил уходить прочь. По крайней мере до тех пор, пока тут продолжал отираться Варравский. Ещё находясь в камере молодой кастелян заметил блеск очков старого кайязя, но до сих пор не имел возможности спросить, за каким чёртом тот сюда припёрся?
– Кто пустил постороннего в камеру?
– не унимался палач, вырвав ключ из его рук.
– Где дежурный?
– Я впустил.
– ответил солдат, и тут же получил прямой удар в челюсть, от которого отшатнулся к стене, с трудом удерживаясь на ногах.
– Из-за таких как ты опасные преступники сбегают из тюрем!
– рявкнул Краснов, тем не менее воздержавшись от дальнейшего рукоприкладства.
– Твоё счастье, что ведьма не сбежала. Иначе я бы тебя расстрелял прямо здесь и сейчас. И где этот чёртов дежурный?