Холодное Сердце Железных Королевств
Шрифт:
– Что ты. Я очень рада. Всё так здорово.
– ответила Анна, переводя дух. На её веснушчатом лице снова сияла улыбка. И глядя прямо в глаза своей старшей сестре, она сказала то, о чём Эльза могла только мечтать: - Я бы очень хотела, чтобы так было всегда.
– Я тоже.
– ответила Эльза совершенно искренне. Но в следующее мгновение она вспомнила. Вспомнила о войне, о службе, о своих обязанностях. Вспомнила и о принесённых Империи клятвах, когда аккуратно дотронулась до броши, служившей застёжкой для её фиолетовой мантии - маленькому овалу зелёной эмали с золотым гербом Хадора в центре. Этому напоминанию
– Почему? Ведь если мы...
– в голосе Анны звучала надежда. Она подошла ближе, пытаясь взять за руки свою старшую сестру и поделиться своими смелыми идеями.
Но Эльза заметила её движение и резко сделала шаг назад, поворачиваясь к сестре спиной и прижимая руки к груди. Её слова прозвучали особенно грубо, когда она прервала Анну практически на полуслове: - Не будет и всё!
– Извини. Я сейчас.
– произнесла Анна упавшим голосом, уходя прочь. Эльзе было стыдно за то, что она нагрубила сестре. И больно от того, что она разбила её мечты.
Но для Анны будет лучше, если всё вернётся на круги своя, а ворота будут закрыты и впредь. Тогда она больше не увидит ужасов войны. Не станет жертвой партизан, фанатиков или нежити. И больше не будет контактировать с магией. Потому что Эльза понимала, что поставленные в мозгу её сестры колдун-лордом Ковалевским защитные блоки уже дали трещину. Одному Морроу ведомо, сколько они ещё продержатся. И сколько осталось жить неугомонной младшей сестре герцогини Аренделла.
С тяжёлым сердцем Эльза провожала взглядом Анну, удалявшуюся в нарядную толпу весёлых гуляк. Того единственного человека в мире, ради которого она не пожалела бы ничего. Даже своей жизни. И которому она причинила столько страданий. И похоже, что причинит ещё больше, если сдержит данное родителям слово. Но она была готова заплатить эту цену, потому что ради сестры герцогиня Аренделла способна на всё.
Анна продиралась сквозь гостей, которые превратились в пёструю, гудящую массу. Она больше не видела лиц и не слышала разговоров и обращений. Потому что её сердце обливалось кровью от боли, а разум затмевала пелена обиды и горя. Как, почему Эльза так обращается с ней всякий раз, как они встретятся? Почему гонит прочь, и в то же время не спускает глаз? Почему посылала шпионов в Каспию узнать, как у неё дела, а в Аренделле сама почти не разговаривает?
Поглощённая этими мрачными мыслями, Анна не заметила, как какой-то пухлый дворянин случайно толкнул её. Массы были не равны, в потому она полетела прочь, пытаясь хоть как-то удержаться на ногах. Но, как назло, наступила на подол собственной юбки. И обязательно бы рухнула на пол, растянувшись во весь рост на дорогом паркете, если бы кто-то не схватил её за руку.
– Позволите руку?
– вежливо спросил Ханс, ставя бокал с шампанским на поднос проходившего мимо слуги.
– Ханс...
– произнесла Анна понимая, что эта констатация абсолютно очевидного факта прозвучала совершенно по идиотски. Но от неожиданности у неё просто не нашлось других слов. Да и откуда было взяться словам, которые разом вылетели из головы, когда она взглянула на блеск белоснежного офицерского мундира, который сочетался с жёлтым жилетом и алой лентой, напоминавшими о цветах ордского флага. Ханс был неотразим, и слова тут были излишни.
Оркестр как раз закончил перерыв и заиграл новый вальс. Не говоря более ни слова, юная герцогиня и молодой кастелян начали танцевать. Они кружились по залу под звуки этой чарующей мелодии, и всё больше пар присоединялось к ним. Но Анна не замечала этого. Грусть, обида, злость на Эльзу - все эти эмоции попросту испарились, растаяв подобно утреннему туману. Потому что она танцевала с Хансом. И теперь она не хотела танцевать ни с кем другим.
Вскоре они покинули главный зал, отправившись гулять. Они бродили по замку, рассказывая друг-другу разные истории из детства, делясь впечатлениями о выпавших на их долю странствиях и яркими воспоминаниями из прошлого.
– И сколько ты служил во флоте?
– Год. Не считая академии. Ходил на броненосце "Клинок Маркуса" в чине лейтенанта.
– с гордостью рассказывал Ханс.
– Даже в бою побывал.
– Здорово.
– Анна в этот момент была готова ловить каждое его слово.
– Ох и знатно мы тогда вломили этим пиратам. Да только они нам ходовое колесо повредили. А пока стояли на ремонте, отец подсуетился и меня списали в запас. А через два дня мать послала меня в Хадор.
– с грустью делился своими злоключениями молодой кастелян.
– Отец был занят важным контрактом на строительство нового броненосца, и нужно было договориться о поставках руды. Вот и пришлось мне отправляться на север. С тех пор так и мотаюсь по Империи.
– А я только недавно вернулась из Сигнара.
– поделилась своим странствиями Анна.
– С тех пор, как хадорцы захватили Аренделл, я была в изгнании. Но сейчас перемирие, и я решила вернуться на родину.
– Постой, что это?
– спросил Ханс, указывая на белоснежную прядь в медно рыжих волосах Анны.
– Это от рождения.
– юная герцогиня никогда не обращала особого внимания на эту особенность её причёски, считая эту аномалию скорее изюминкой своего образа, нежели недостатком.
– Но в детстве мне казалось, что это поцелуй королевы эльфов.
– А мне нравится...
Ужин они провели на балконе, травя байки и закусывая сандвичами, пирожными и эклерами, которые стащили с общего стола, запивая всё это горячим шоколадом. Именно тут, сбежав от напыщенных аристократов, вездесущих слуг и постоянно следящих за гостями солдат, они могли побыть самими собой.
– Погоди, сколько у тебя братьев?
– с первого раза Анна не поверила свои ушам.
– Двенадцать старших братьев.
– совершенно серьёзно заявил Ханс.
– Трое из них притворялись, что не видят меня. Буквально. Целых два года.
– Как они могли...
– у Анны просто не укладывалось в голове, как могут люди быть настолько жестоки к родным братьям.
– Так принято у братьев.
– стоически заявил Ханс.
– И у сестёр.
– с грустью вздохнула Анна, вспоминая об Эльзе.
– Знаешь, мы с Эльзой очень дружили в детстве. Но потом она просто закрылась от меня. Не знаю почему. А потом началась война, и нас разделили сперва хадорские солдаты, а потом и линия фронта.
– А я бы от тебя не закрылся...
– с улыбкой произнёс Ханс, глядя прямо в голубые глаза Анны, осторожно беря её за руку.