Хорошая жена
Шрифт:
— Вот ты где… — прервал Уилл с порога. — Я везде тебя искал. Я думал, тебе интересно было бы узнать, что я позвонил Мэг и проверил, как дела у Хлои. Она в порядке, и я хочу отвезти тебя домой.
Я оглянулась. В голосе Уилла звучало огорчение и то, что могло быть охарактеризовано только как… ревность. Я была рада, очень рада видеть его. Я хотела причинить ему боль.
Мой отец протянул ему руку.
— Как дела?
Я подумала, что Уилл проигнорирует этот жест, но он пожал протянутую
— Хорошо.
Уилл никогда не считал моего отца своим лучшим другом. Отец в свою очередь, невысоко оценивал деятельность Уилла. Политика была игрушкой для мальчиков, бизнес — делом настоящих мужчин.
Повеяло холодком.
— Я пришел за Фанни. — Уилл поставил на стол свой наполовину полный бокал. — Я подумал, она беспокоится о Хлое, и нам лучше ехать домой.
Мой отец положил руку мне на плечо и решительно подтолкнул к мужу.
— Вот твоя жена. Приезжайте ко мне в ближайшее время.
Я сжала его руку.
— Береги себя, папа.
Его любящий взгляд чуть не разбил мою маску. Я послала ему воздушный поцелуй, и он слился с толпой мужчин и женщин, направляющихся к гардеробу, чтобы ехать по домам.
Глава 13
По дороге домой в машине Уилл спросил:
— Ты рассказала отцу о нас?
— А если да, это будет иметь значение?
— Поступай, как будет лучше для тебя.
Я любила водить в темноте, мои руки спокойно лежали на рулевом колесе.
— На самом деле, нет. Мы говорили о вине.
Уилл не поверил.
— Ты обсуждаешь с ним почти все.
— Потому, что он мой отец.
Дорога изогнулась вправо, мои мысли словно изменили свое направление вслед за белой линией. Мои ладони стали влажными.
— Ты обо всем рассказываешь Мэг, — бросила я ему.
— Да, я иногда могу так сделать, — ответил он. — Но я ей не отец. А она мне не мать.
Я повернула машину и поехала между полями.
— Этот вечер был фарсом, — сказала я. — Одним из многих.
— Возможно, — ответил Уилл. — Но ты сама так захотела.
Я припарковалась, рванула тормоз и выключила зажигание. Салон автомобиля погрузился в темноту.
— Что будем делать теперь? — спросил Уилл.
Я прилагала все силы, чтобы контролировать панику, но с паникой пришли сомнения.
— Мне до сих пор непонятно, что произошло, Уилл. Ведь нам не было скучно вместе. — я вытащила ключ из замка зажигания. — Это значит, что чего-то не хватало. Если так, ты должен был сказать мне.
В этой ситуации была и моя доля вины.
Уилл, как по команде, привычно выпрямился в пассажирском кресле.
— Ты не должна винить себя, Фанни… — тишина. — Я не знаю, как еще просить тебя, Фанни. — опять молчание. — Я плохо поступил с тобой. — он смотрел на лавровое дерево. — Просто ошибся. Меня соблазняли, и я, вместо того, чтобы отказаться, согласился. Это просто глупость.
— Это все твое объяснение, полагаю?
— Фанни… — начал он.
Я прервала его.
— Твоя кровать в свободной спальне. — я надела туфли, вышла из машины и оставила Уилла одного.
Я лежала без сна, с горечью в горле, с мокрыми глазами, оплакивая надежды на счастливый брак. Я была испугана силой моих чувств и жестокостью, с которой я была выбита из колеи таким обычным, таким банальным событием, как измена.
Я ворочалась в полупустой кровати.
В 4:00 я встала и проскользнула в комнату Хлои, чтобы проверить ее. Я замерла в дверях, но ничего не услышала и с содроганием приблизила ухо к лицу ребенка, чтобы различить слабое дыхание.
На лестничной площадке я остановилась у готического окна. Темнота. Больше ничего. За последние несколько дней моя талия значительно сузилась, и я затянула пояс халата так, что он врезался в мое тело.
Дверь запасной спальни была приоткрыта, и я заглянула в нее. Ночник в коридоре освещал Уилла, скорчившегося на своей половине кровати. Он что-то пробормотал, вздохнул, как щенок, и вытянул руку — совсем как Хлоя. Словно повинуясь притяжению, я подошла на цыпочках к кровати. Эта часть Уилла, беспомощная и уязвимая во сне, принадлежала мне, и я не хотела никому ее отдавать.
Он открыл глаза.
— Ты смотришь на меня.
— Ты предал меня, Уилл.
— Я знаю. Я предал и себя. Это был двойной удар, Фанни.
— Я совсем тебя не знаю, — сказала я и холод сковал мои босые ноги.
— Ты ошибаешься, ты меня знаешь. — он протянул руку. — Ну же.
Мое тело повиновалось ему как всегда, и я скользнула на холодную простыню рядом с ним. Он не пытался дотронуться до меня, и мы лежали, как мраморные статуи графа Ставингтона и его жены в ставингтонской церкви.
— Ты родила ребенка, — наконец признался он. — И изменилась.
— Я сделала все возможное, — возразила я. — Я вернулась, как только смогла.
— Да, но ты наполовину не со мной. — как я могла это отрицать? Как бы ни пыталась я облегчить ношу материнства, он не мог получить меня обратно в полное владение. — Я сожалею о прошлом, — решительно добавил он, — Я чувствовал себя уверенно, когда ты думала только обо мне одном. — Уилл почти признал, что его воспитание оставило неизгладимый отпечаток в его душе. — Безусловно, я люблю Хлою, — сказал он. — Но это другое.