Хранитель времени
Шрифт:
Панк отверг раздел биржевых новостей, но обнаружил рубрику под названием Смесь и принялся радовать меня новостями.
– Налог на фотографию. Туристы серьезно обижены новой мерой предпринятой итальянским правительством. Хм. Всякий желающий снимать там должен заручиться позволением снять намеченный вид. Это хоть за какой год газета? А – восьмое апреля тыща девятьсот пятого. Ну ладно, простим Италию. Хотя нет, нужно дочитать. Итак, я наметил вид, испросил позволения его сфоткать и что дальше? А дальше – я должен заплатить за него пятьдесят сантимов с каждых десяти франков.
Усвоить прочитанное у
– Они там все что, сдурели что ли? Кто захочет фоткать франки?
Он поразмышлял еще немного и его ум зашел за разум и никак не хотел возвращаться. Тогда Панк решил дочитать статью.
– Последнее условие равняется запрещению. Пипец. Только бы наши до этого не додумались.
– Наши? Не смеши меня. Если наши за фотки деньги драть начнут – кто к нам поедет?
– Вот этого я и боюсь. Мне туристы уж больно нравятся.
Следующая заметка не предвещала никаких итальянских сюрпризов.
– Фальсификация кофе. А не зря нас господин Готлиб предупреждал – жулье вокруг. Было есть и будет. Итак, Биртерелли пишет нам о подделке жженого кофе для увеличения его в весе, чрез прибавление воды с бурой. Ну, блин, совсем обурели кофе ядом бодяжить.
Тема кофе меня взволновала. Я кофе люблю. По-настоящему. Мне кофе с бурой пить не хочется. Но я ведь не знаю, какова она на вкус.
– А сейчас кофе еще смешнее подделывают. Мне Дэн рассказывал. Даже из пластмассы зерна делают. А в молотый кофе всякую ерунду кладут. Хорошо, если каштаны или желуди жаренные.
– Из чего они зерна делают? – переспросил Панк.
– Из пластмассы, крахмала, керамики, глины. Вроде бы я все назвала.
– Офигеть. Главное, чтобы они про буру не узнали. Хотя, моя маман как-то фирмучего кофе купила с запахом жженой резины. Не удивлюсь, если наши умельцы его из старых автомобильных покрышек намутили. Мир меняется, только люди не изменятся никогда.
Газета Панку прискучила, и он снова стал просвещать меня статьями из Путеводителя.
– Снова про Севастополь. Прикинь, какая интрига! Железная дорога сначала возродила город, а потом фигак, какая-то падла перевела торговый порт в Феодосию, а вслед за портом сдристнули и все торгаши, оставив город в полном запустении и нищете. Автор явно в полном восторге от Севастополя. Одни дифирамбы, так вот – город не стал унывать. И принял отдыхающих. Трамваи, бульвар, чистые улицы, шикарные магазины, раз город на холме – из окон прекрасные виды на море. Что у нас тут еще? Ах вот – севастопольскиЯ дамы по изяществу и умению носить костюм успешно конкурируют со столицей…
Он читал, я слушала вполуха, думая о папе. Может, не упираться рогом, отдать ему квартиру? У него семья, им тесно. А я где угодно приживусь. Наверное. От Колпино до Питера полчаса на электричке. Если они еще остались. Но там рядом Красный бор, где химию опасную хоронят прямо в котлованах. А в самом городе вообще ничего интересного нет. Просто уникальный городишко – ни одной толковой достопримечательности. Два забора с граффити. Да Ижорский завод, но мне он как мухе лампочка. Мы с Дэном не раз были в Колпино, по окраинам вволю покатались. Там птиц много. Но на самом интересном поле выросло кладбище, а рядом новые Кресты строят. Так что живности на поле
Ну, перееду я в Колпино, а дальше что? Мотаться в общественном транспорте каждое утро в универ? Не меньше часа в одну сторону. Да и почему я должна сваливать из родной квартиры? Нечестно это. Мне мой район нравится. Я тут все знаю. Минус только один – листовки.
– Аквариум, – не унимался Панк, – Устроенный настолько эффектно и изящно, что по красоте и даже богатству спорит с наиболее известными в Европе аквариумами Берлина, Неаполя и др. В виде темнАго коридора. А по стенам картины морского дня и собственно – сами аквариумы. В которых дофигище всяких морских тварей. Ладно, я лучше про еду почитаю. Театральный ресторан, в котором можно иметь за пятьдесят коп обед из трех блюд, а также чебуреки и шашлыки.
Он явно хотел обед хоть из одного блюда и поэтому шумно сглотнул слюни. Глянул на кастрюлю с борщом, но передумал, достал из холодильника пиво и уставился на мою тарелку.
– Эй, поди сюда, что скажу, – проорал Вова и Панк вместе с бутылкой удалился.
Я попыталась вникнуть в текст Путеводителя, но мне достались странички про Крымскую войну. Пролистав ее, я наткнулась глазами на описание устричного завода. Даже не предполагала, что у нас есть свои устрицы, а тут пишут «сбыт устриц так велик, что завод не успевает удовлетворять всем требованиям». Дальше было про монастырь с криптами и развалины старой генуэзской башни. Я немного оживилась, но дальше началось про кладбища и про войну. Вернулся Панк, бесцеремонно отобрал Путеводитель и почти сразу удивился.
– Я и не знал, что Херсонес – по русским летописям Корсунь что на полуострове трахейском.
По-честному, я уверена, что это мало кому интересно, даже если там были найдены следы поселения каменного века палеолитической эпохи. Мне про быт интереснее слушать, чем про археологию. И тут Панк выдал перл про быт.
– А еще там есть французское кладбище. На котором растут даже уксусные деревья, а при входе в него стоит дом, в котором летом проживает севастопольский французский вице-консул господин Ге – он же смотритель кладбища. Вот это зашибись как круто!
А в Балаклаве местные жители разводят лечебные сорта винограда: шашлу, педро-хименес, сотерн, фиг знает что это такое. А еще у них есть бани, в которых моются мылом и килом. Блин, снова незнакомое слово.
Я вдруг решила, что мне самое время валить домой. И чем быстрее, чем лучше. Наверное, это из-за сытости. Так спасть захотелось – даже глаза сами закрываться начали. И плевать, если папа меня прикончит во сне. Его точно посадят. Ведь Вова и Панк не дадут папе уйти от ответственности.
– Правильно, отдыхай. Но я тебя провожу. А почему ты хлебушком тарелку не вытерла? На дне самое вкусное остается.
Снова пришлось пересекать двор. На этот раз с листовкой в руках. Она на Вовиной двери висела. И как только мы вошли в мою квартиру, во дворе раздался хлопок. Панк замер на секунду и метнулся к окну. Я даже не поняла, что он так разволновался.
– Не смотри! – но я уже стояла рядом.
Неподалеку от арки валялся Маркел, а силуэт незнакомого человека удирал. Взвизгнули шины.