Хранители миров
Шрифт:
Коград медленно повернулся к ним спиной, сделал несколько шагов по ступенькам и неожиданно сел на трон.
– Не могу вам ничего сказать.
– Констатировал он после некоторого раздумья.
– В каком смысле?
– Нилос сдвинул брови.
– Так секретно?
– Нет, так сам ни черта не знаю.
– Всегда мечтал о таком задании!
– Подытожил Кринт после некоторой паузы.
– В таком случае, я выполнил задание.
– Наконец подал голос Фарх-Харад.
– Надо было доставить одного человека, я доставил двух! Пожалуйста, выбирайте, мой мастер.
– Э, нет.
– Неожиданно серьезно отреагировал Коград.
– Мне нужен ребенок. К тому же на его шее должно быть одето ожерелье в виде змейки, это...
– Великий артефакт.
– Продолжил Кринт.
– Ясненько, хватаем всех сопляков со змеей на шее и тащим их сюда. Берегитесь дети великой реальности!
–
– Утешил.
– Буркнул Нилос.
– А если серьезно, в чем вся соль? Как мы будем...
– Не знаю! Думайте сами, у вас в распоряжении почти три года.
– Если это все, то портал пожалуйста.
– Озвучил общую мысль Нилос.
– Да, и помните, - Коград развел руки в сторону, - Ребенка охраняют. Скорей всего, пара Хранителей.
– Хранители?!
– Все трое замерли возле мерцающего портала.
– Ты хочешь бросить нас в магическую могилу?!
– Да не бойтесь вы так, не будет там никакой магии.
– ?
– Просто поверьте мне на слово.
– Коград о чем-то задумался.
– Да, и самое главное, что бы ни случилось, ни в коем случае не снимайте с него ожерелье, вы слышите меня?! Ни в коем...
– Давно нас так не оскорбляли.
– Перебил своего повелителя Фарх-Харад, единственный еще оставшийся с этой стороны портала.
– За ТРИ года найти сосунка, которого охраняют всего двое ЛЮДЕЙ! И надо было отрывать меня от дел?
– Пшел отсюда!
– Слушаюсь, мой повелитель.
– Фарх с улыбкой на устах (если их так можно назвать) удалился во свет.
Глава 6.
Они шли на юг. Шли медленно, с постоянными остановками на отдых, порой длившимися по несколько часов. Мало того, что ширина детского шага и так оставляла желать лучшего, так Джимми и Киртли еще в один голос заявили, что они дети и им необходим дневной сон. Обычно нужны очень веские основания, чтобы ребенок самолично заявил ТАКОЕ, однако данный случай являлся исключением. Ребята изо всех сил пытались препятствовать продвижению вперед, разумеется догадываясь, что это последние беззаботные дни в их жизни, а дальше начнутся сложные тягомотные тренировки. Нэйт не особо сопротивлялся, он-то не догадывался, он знал. После этих нескольких дней, беззаботность которых легко сравнима с жизнью свиньи, начнутся такие жесточайшие тренировки, что ему самому становилось страшно. Конечно же он не был таким маньяком "здорового образа жизни", просто слишком уж мало оставалось времени. Нэйтин каждый день прокручивал в голове "курс своих занятий" с Рэйнфосом, а потом долго пытался уместить его во временной отрезок, равный трем годам. Единственным словом, приходившим в голову после подобных подсчетов, было слово садизм.
Прошло уже почти две недели с момента активизации ожерелья затмения, а они все шли и шли. За их спинами оставались хвойные леса и заливные луга, прекрасные благоухающие долины и сказочные рощи, туманные вершины серо-голубых гор и мерцающие глади прозрачных как слеза озер. Кирт даже и представить себе не мог, что окружающий мир столь прекрасен. Его душа сейчас по-настоящему отдыхала, он мог часами смотреть на волшебные закаты, когда на землю спускается розовый туман и последние лучи солнца играют с листьями раскидистых вязов. А потом наступает ночь, воздух наполняется чудесным пением ночных птиц и потрясающим запахом неведомых цветов, распускающихся только в темное время суток. В бездонном небе сияют миллионы ярких звезд, отражающихся в каждом озерце, в каждой лужице, в каждой капельке росы. А когда усталая луна покидает небосвод, предвещая наступление рассвета, начинается звездопад - как считал Кирт, самое красивое творение природы. И тем не менее, его любимым временем суток было ранее утро, когда мир еще дремлет и все вокруг окутывает предрассветная дымка, когда ночные обитатели уже спрятались глубоко в лес, а дневные еще спят, и когда далеко-далеко на горизонте вдруг появляется первый лучик всевластного солнца, дарящий миру новый день.
Джимми тоже очень любил природу. Отбивное из крольчатины было его любимейшим лакомством, как, впрочем, и уха из форели или жаренные рябчики. С удовольствием он хаживал по густым орешникам, да пестрящим ягодой кустарникам. Любил он и звонкую капель игривого дождя, когда лес наполняется чудесным звоном блестящих листьев, а ты сидишь под гигантским дубом и не надо никуда тащиться. Проблемы начинаются ближе к закату - воздух наполняется миллионами назойливых кровососущих насекомых, умудряющихся найти лазейку через любую одежду, да так цапнуть, что потом
Пушистые елки и сосны стали встречаться все реже и реже, постепенно сменяясь плакучими ивами и раскидистыми липами. Птицы с каждым днем "пели" все противней, зато заметно росли в размерах и окрашивались все в более и более яркие цвета. Назойливые комары и мухи тоже наконец-то куда-то пропали, зато откуда ни возьмись появились целые полчища разноцветных бабочек, в ночное время сменяющихся лунным мельканием летучих мышей. Отпелись, к счастью, и ночные птицы, уже успевшие надоесть не только Джимми. Но, как это обычно бывает, "свято место" естественно не осталось пусто, и теперь ночной воздух наполнился переговорами цикад и сверчков - соловьи отдыхали.
Наконец им на пути встретилась первая пальма. Пришлось устроить аж трех часовой привал - Джимми никак не хотел уходить от родного дерева, как, впрочем, и Киртли, доселе ни разу не видевший чудесного растения. Однако очень скоро пальмы вытесняли почти все другие деревья, причем разнообразие их поражало. Если в Фариб-Амбате росло всего несколько видов, замученных солнцем, как теперь оказалось, пучков пожухшей травы, торчащей из низенького ствола, то здесь ввысь вздымались стометровые гиганты с изумродно-зелеными сочными листьями всех размеров и форм. Цикад стало почти не слышно, да и что там услышишь, когда в ночь врывается тропический ливень.
Конечно окружающая природа не всегда была столь дикой, иногда попадались и людские поселения. Нэйт сразу же менялся в настроении, превращаясь из беззаботного рассказчика чудесных историй, которые якобы случались на самом деле, в злющего типа, нервно крутящего головой по сторонам и шарахающегося от любой тени. Он так и заявил: "если нас заметит хоть один человек, я лично перережу вам глотки, ибо это гораздо менее болезненно, нежели попасть в руки Кограду!" Приходилось делать многокилометровые крюки, чтобы обезопасить себя от зоркого глаза местных жителей, которые с утра до вечера только и делают, что сидят в кустах и высматривают шастающих по лесу незнакомцев. Правда постепенно поселений становилось все меньше и меньше, если раньше можно было наткнуться чуть ли ни на целые города с каменными домами и мощеными улицами, то сейчас три заброшенных шалаша уже приравнивались Нэйтом, как минимум, к местной столице и обходились за десять километров вокруг. Кирта все это ужасно удивляло, там где он жил, пища людям давалась очень тяжело, чтобы прокормить семью, мужчине приходилось с утра до вечера пахать в поле, а если не хватало здоровья, то идти охотиться - это не надолго, медведь задерет тебя гораздо раньше, чем ты успеешь выследить хитрого и юркого зверька, мясо с которого хватит только на одну детскую порцию. Здесь же, еда в буквальном смысле сыпалась с неба, кругом валялись спелые манго и персики, а уж о бананах с кокосами и говорить не приходилось, ну а коли устал ты от ботвы, так пухленькие антилопы едят траву здесь прямо с рук. Однако людей, почему-то, в джунглях что-то не устраивало. А вот зато их наглые и шумные предки облепили все деревья. Такого количества обезьян на квадратный метр Нэйтин не видел уже давно.
Конечно была и некоторая польза от этого, как казалось, бестолкового шествия на юг. Джимми и Кирт, например, успели за это время очень сильно подружиться. Бывший император рассказывал про свою, как он говорил, скучнейшую дворцовую жизнь и про то, как трудно быть повелителем целой страны. Киртли же описывал проблемы своей нелегкой жизни, когда ты предоставлен сам себе, и делай что хочешь. В общем можно сказать, что они плакались друг другу, только вот почему-то после подобных рассказов им всегда хотелось поменяться судьбами (особенно Кирту). Нэйтин тоже зря время не терял, рассказывая любопытным мальчишкам все, что только мог вспомнить сам. За эти несколько недель, на детей успел свалиться такой объем не отсортированной по годам информации, что любой взрослый на их месте уже давно бы свихнулся. Иногда Джимми задавал вопросы, девяносто процентов которых звучали примерно одинаково, а именно: "мы вообще остановимся когда-нибудь или будем идти вечно?!", на что Нэйт обычно отвечал фразой в стиле: "вы сами поймете, что мы пришли, когда это случится". И вот в один прекрасный момент они вдруг поняли.