Хрустальное озеро
Шрифт:
— Что?
— Он сказал, что произошел несчастный случай. Твой отец ранен.
— Это все новая машина! Они не справились с ней и разбились, да?
— Ничего подобного. Взломщик Майкл сказал, твой отец поправится. Он в больнице, где пробудет день-другой.
Но мнение безалаберного Майкла Салливана для Кит ничего не значило. У нее закружилась голова; побледнев, она чуть не упала в обморок Отец, несчастный случай, взломщик… что все это значит?
— Послушай, все будет в порядке. — Стиви все понимал без слов. — После Майкла я поговорил по коммутатору с Моной Фиц. Это был какой-то полоумный. Его поймали. Он напал на твоего отца, но тот поправится…
— Наверно, это тот же бандит, который напал на твою мать.
— Да, наверное.
— Когда я думаю о бедном папе, мне становится плохо, — пролепетала Кит.
— Ладно. Сейчас мы поедем к тебе, ты оденешься потеплее, а потом я отвезу тебя к нему.
— Серьезно? — Кит с надеждой посмотрела ему в глаза. С флиртом было покончено. Стиви обнял ее за плечи и повел к машине. — Не будем задерживаться. Поеду в чем есть, — сказала она.
— Нет, не поедешь. В больнице перепугаются насмерть, если увидят тебя в таком наряде. — Конечно, он был прав. — Да и я не смогу проехать столько миль, не прикасаясь к тебе. Это выше человеческих сил.
— Тогда я переоденусь, — еле слышно ответила Кит.
Стиви тут же пожалел о своих словах. Кит переживала из-за отца, а он сморозил глупость.
— Извини, Кит, — просто сказал он. — Иногда я веду себя как последняя свинья.
— Это неважно.
Они говорили как друзья. Настоящие друзья, хорошо знающие друг друга. Пока Кит переодевалась, Стиви сидел в машине.
Кит повесила в шкаф платье, совершившее множество чудес, и увидела в зеркале свое бледное лицо. После случившегося с отцом все казалось неважным. Что же все-таки произошло? Какое счастье, что Стиви позвонил домой. Она и не догадывалась, что такой человек способен искренне заботиться о младшем брате. За сегодняшний вечер она узнала о Стиви очень много.
Мимо мелькали городки, поля, леса, перекрестки и сельские дома. Но все это казалось Кит нереальным.
— Попробуй уснуть, — предложил Стиви. — Там есть плед. Можешь подложить его под голову.
На Кит были черный свитер под горло и красночерная юбка. Она взяла с собой жакет и теплый шерстяной шарф, но не надела их. В комфортной машине было очень тепло.
— Что еще сказала Мона Фиц? — спросила она.
— Ничего. Я не стал ее задерживать. Решил, что лучше привезти тебя в больницу.
— Да, так лучше, — еле слышно ответила она.
— Тебе сразу станет легче, — сказал Стиви.
— Знаю.
— Такого не должно быть.
Кит посмотрела на Стиви. При лунном свете его лицо казалось особенно красивым.
— Чего не должно быть?
— На свете есть справедливость, — промолвил Стиви Салливан. — Нельзя, чтобы человек потерял и мать, и отца. Он поправится.
Сержант О’Коннор внезапно проснулся. Была половина восьмого. Мешанина имен и разговоры о сестре вдруг приобрели смысл.
Он вошел в камеру, пнул ногой койку, и испуганный бродяга сел.
— Расскажи мне о сестре, — сказал Шин.
— Что, что?
— О сестре Мадлен. Ты причинил ей вред? Поднял на нее руку? Если ты прикоснулся к ней, я изобью тебя до смерти.
— Нет, нет! — перепугался пленник.
— Сейчас я пойду к ней, а ты моли своего бога, чтобы с ней ничего не случилось. Эта женщина — святая.
— Нет, нет! — Бродяга согнулся пополам и затрясся всем телом. — Она была добра ко мне. Я жил у нее. Понимаете, она прятала меня. Сначала в домике на дереве, а потом у себя. Я бы ни за что не обидел сестру Мадлен! Она единственный человек, который всегда был добр ко мне.
Сержант оставил машину у пивной Лапчатого, по узкой тропинке спустился к избушке отшельницы, остановился у окна и заглянул внутрь. Маленькая сутулая старушка снимала с крючка тяжелый закопченный чайник Что ж, он пришел вовремя. Можно будет поговорить за чашкой чая.
Сестра Мадден обрадовалась гостю.
— Вот это подарок! Я как раз думала: хорошо бы кто-нибудь пришел и выпил со мной чаю. Завтракать в одиночку неинтересно.
— Разве вы не сами выбрали одиночество? Вы же отшельница, — прищурившись, сказал сержант.
— Да, но одиночество одиночеству рознь. — Наступила пауза. В конце концов монахиня спросила: — Шин, вас что-то тревожит?
Казалось, глаза сестры Мадлен видели все на свете, от края озера до тюремной койки, на которой лежал испуганный сумасшедший и бормотал ее имя.
— Вы нашли Фрэнсиса, верно?
— Я не знаю, как его чертово имя, но он сказал, что жил здесь и что вы заботились о нем.
— Я исполняла свой долг.
— Пряча сумасшедшего?
— Я не могла бросить его на произвол судьбы. Он был ранен. И напуган.
— Чего же он боялся?
— Что вы схватите его и накажете.
— Но он же тогда еще ничего не сделал, верно?
— Гараж, Кэтлин Салливан… Шин, вы и так всё знаете.
Внезапно в голове Шина О’Коннора что-то щелкнуло.
— Вы знали, что он избил эту женщину, и все равно прятали его. Скрывали преступника!
— Ну это уже слишком.
— Ради бога, из-за него два человека оказались в больнице. По-вашему, это ничего не значит?
— Два человека?
— Да. Вчера вечером он до полусмерти избил Мартина Макмагона.
Сестра Мадлен закрыла руками лицо; ее плечи затряслись.
— Бедняга, бедняга…
Сержант Шин О’Коннор нахмурился. Ему хотелось верить, что беднягой, которому так сочувствовала сестра Мадлен, был Мартин Макмагон, мирно поднявшийся по лестнице на кухню и увидевший, что на его жену напали. Но он боялся, что речь идет о сидящем в камере сумасшедшем, которого отшельница называла Фрэнсисом.