Хулистан
Шрифт:
– Я прошу вас, мистер, не выходить пока из машины.
После этого он вышел сам и направился за полицейским, который его ждал и сразу повел за собой. Честно говоря, чувствовал я себя не очень уверенно. Я даже трусливо подумал – а не позвонить ли гиду? Но потом, представив себе обиженную рожу толстяка и его возможные злорадные упреки, мужественно отказался от этой мысли. В сущности, что они могли мне сделать? «Что за драконовские порядки в этой стране? – накручивал я в себе злую браваду, – Почему здесь турист не может спокойно передвигаться, а всюду должен таскать за собой «хвост»?».
Шофер вернулся минут
– Нам разрешили, – сказал он в ответ на мое удивленное молчание, но в его голосе я не услышал никакой радости, а даже напротив – мне показалось, что парень чем-то явно раздосадован.
Очень скоро машина взошла на подъем – пошли те самые холмы, которые опоясывали Велиабад. А потом мы выехали на развилку, и шофер свернул направо.
– Куда мы едем? – спросил я, выйдя, наконец, из легкого оцепенения, в которое меня ввергло недавнее наше неприятное приключение и – еще больше – столь неожиданно легкая развязка.
– Мы едем по окружной дороге, мистер, – подчеркнуто вежливо процедил шофер.
– И куда ведет эта дорога? – терпеливо уточнил я вопрос.
– Во многие места, – еще более неопределенно ответил шофер.
Преимущество было явно на его стороне – я сам толком не знал, куда хочу ехать, а он этим и пользовался нахально. Я стал оглядываться, хотя дорога ничего примечательного собой не представляла: обычный не очень крутой серпантин, плавно переползающий с одного холма на другой. И все же иногда справа от дороги бурая цепь сосновых деревьев разрывалась на несколько секунд, и я мог видеть внизу город. Вот наблюдая движущуюся панораму города, чья незамысловатая схема была мне уже ясна, я и сориентировался, что мы медленно, но верно возвращаемся по большой дуге назад. И я легко сообразил, что если мы так и будем ехать, то вскоре попадем как раз в Дубовую Рощу. А это меня совершенно не устраивало. Это значило, что мой маленький бунт не удался.
– Остановите! – крикнул я, приметив новую развилку.
Шофер резко затормозил, так что я чуть не клюнул носом в переднее сидение.
– Подайте назад, к развилке! Я хочу, чтобы мы свернули на ту дорогу.
– Туда нельзя, – мрачно ответил шофер.
– Я вам приказываю! Я требую!
– Мне нужно позвонить, – буркнул парень и вышел из машины.
Я в бешенстве наблюдал, как он, отойдя на несколько шагов, нервно жестикулируя, разговаривает по телефону. Но что я мог сделать? Выйти из машины и идти пешком – было бы глупо.
– Он скоро подъедет, он уже близко, – сообщил шофер, устроившись на своем месте.
– Кто? Кому вы звонили? – встрепенулся я.
– Вашему гиду. Он сказал, что сам отвезет вас, куда надо.
– Куда надо мне или куда надо ему? – спросил я зло. Но ответа не последовало.
В сущности, было несправедливо злиться на шофера и чего-то от него требовать. Он был наверняка «синим», на что намекал цвет его фуражки, обычным парнем, приученным беспрекословно подчиняться инструкциям и приказам начальства. У него, пожалуй, могли даже возникнуть неприятности из-за меня, прояви он хоть малейшую самодеятельность. Так что мне оставалось лишь смирно сидеть и молча злиться – на свое упрямство, на чрезмерную заботливость
Невольно мои мысли перескочили на воспоминания о других моих путешествиях. Да, случались у меня иной раз неприятности разного рода: отвратительная кухня, мелкие кражи, неосторожно подхваченный триппер и пьяные драки. Но во всех своих странствиях я находил главное, что, собственно, и искал – свободу! Свободу от нелепых условностей, свободу от придирчивых глаз соседей и родни, свободу от жестко расписанного сценария завтрашнего дня, свободу от самого себя – безвольного и закомплексованного человека, обреченного подчиняться неумолимым предписаниям жестко структурированного мира, в котором он имел несчастье родиться и прозябать большую часть жизни.
В чужой стране, где тебя никто не знает, где даже с небольшой суммой на карте ты можешь чувствовать себя на короткое время богатым и желанным, где полностью самовольно располагаешь своим временем, где от тебя никто ничего не требует, а лишь предлагают богатый выбор удовольствий за скромную плату, где возможно быть распутным и благородным, жестоким и щедрым, циничным и романтичным, зная, что в любой момент, пока тебя не раскусили, ты волен быстренько слинять, безжалостно расторгнув контракт с самим собой на роль в сочиненном тобою же спектакле, – только и возможно ощутить пьянящее чувство свободы.
Турист – хозяин страны, в которую приезжает. Он – барин, конкистадор, он пуп земли, вокруг которого вертится мир! И только здесь, в Гюлистане, я впервые ощутил себя мухой, которую пытаются быстренько свернуть в паутине запретов и ограничений, с одним лишь хищным намерением: высосать до последней капли и поскорее избавиться.
Кому понравится чувствовать себя мухой?
5
Это было в Перу. Это было одно из первых моих одиночных путешествий.
Мы тогда жестко разругались с Джоанной. Она хотела в Италию, а я настаивал на Турции. В результате она, назло мне, осталась дома, а я, по каким-то непонятным соображениям, решил отправиться в Перу. Возможно, мне просто надоели салонные шлюхи, прокуренные бары, дурь, тупое шастанье по ослепляющим и оглушающим проспектам мегаполисов. Захотелось чего-то величественного и простого. Вот я и поехал в Перу – приобщиться таинств древней цивилизации, вдохнуть воздуха вершин, окунуться, так сказать, в родник первозданности.
Все же почти неделю я проторчал в Лиме – слишком заворожила меня бесстыдная пестрота этого города: большеротые ленивые девки с грубо скроенными угловатыми фигурами и землистым оттенком кожи и «писко сур», к которому я очень быстро пристрастился и пил повсюду, где его только подавали, а подавали его везде, днем и ночью. Это была неделя беспробудного пьянства и самого пошлого распутства, настоящая экваториальная оргия, когда слишком много влаги и нечем дышать. Но в одно прекрасное утро я собрал свои манатки и решительно сел в большой синий автобус, чтобы чинно, вместе с группой совершенно трезвых туристов, ехать сначала в Куско, а потом в Мачу-Пикчу, как и полагается примерному туристу в Перу.