Хватка
Шрифт:
Почему ты, сучий выблюдок, первой написал чью-то чужую фамилию? Я тебя спрашиваю! Первой там должна стоять твоя фамилия, Круц!
(Нем.) Точка на местности.
От немецкого Iemmen — запреты.
часть 2 глава 2
ГЛАВА 2
То, что слова офицеров германской армии не расходятся с делом, Лейба Круц убедился уже назавтра утром. 27 августа майор с переводчиком
Перепуганные тем, что накануне им рассказал Круц, многие из общины не выдержали и незаметно покинули село, чтобы переждать эту странную «сортировку». Недосчитавшись в следующем же доме сразу двоих, подходящих для отправки к трудоустройству в Германию, рассердившийся майор передал через переводчика: «Вас предупреждали, теперь уповайте сами на себя». По приказу Ремера солдаты тут же забрали недостающее количество людей, изъяв его из большой семьи несчастного Лейбы.
Дальше — хуже. В шести последующих домах из списка не хватало уже целых восемь человек! Это привело к тому, что ближе к полудню дом Круца попросту опустел. Отца, мать и тётю Рахель тоже забрали. Их сразу же увезли с другими пожилыми куда-то в сторону Умани на земляные работы. Все остальные домашние, включая детей, оказались среди тех, кого под угрозой оружия загрузили в прибывшие в Легедзино, крытые тентом машины. Трое из тех, кого не досчитались гитлеровцы, видя все это из леса, не удержались и бросились к оцеплению. Немцы не пустили их к машинам, но и домой Менделям идти тоже не разрешили. Аарон, Аува и Роза вынуждены были сидеть под стволами автоматов возле Правления.
Вскоре под вой плачущих в кузовах женщин и детей все грузовики плотно зачехлили и, в сопровождении нескольких мотоциклов с пулеметами, отправили куда-то в неизвестном направлении. Глядя на это легедзинцы заметно приутихли. Большинство из них с самого утра толпились у колхозной конторы, едва только прошел слух о немецком произволе по отношению к евреям. Люди, до этого часу не стеснявшиеся обсуждать в голос действия фашистов, вдруг дружно смолки.
Как только военные машины скрылись из виду, солдаты по команде майора прекратили держать цепь и окружили несчастных Менделей. Сутулого, худого Аарона, пышнотелую Розу и старуху Ауву подхватили под руки и поволокли куда-то за Правление.
Чуя неладное, легедзинцы, переглядываясь, отправились следом за ними. Солдаты не препятствовали этому, но предупредительно держали селян на расстоянии. Двое немцев вдруг отделились от своих товарищей и направились к странной, многоколесной машине. Вскоре, собравшиеся в саду за Правлением легедзинцы видели, как те же солдаты вернулись, держа в руках добротные, клепанные лопаты.
Аарон, Аува и Роза находились в плотном кольце немцев, и селяне какое-то время не видели того, что там происходит. Но вот солдаты начали понемногу расступаться и получающее удовлетворение любопытство жителей тут же густо смешалось с ужасом. Евреи копали яму, причем ни у кого из легедзинцев не возникало никакого сомнения относительно того, для чего она нужна. По мере того, как мужчина и две женщины все глубже погружались в глубину, вначале гул, затем ропот и, наконец, тихий шепот, какое-то время словно ветер летающий среди растерянных селян, постепенно сошел на нет. Казалось, что умолкли даже птицы.
В момент, когда евреев уже не стало видно за брустверами свежевырытой земли, из молчаливо окружающего это место кольца солдат к легедзинцам вышел высокий офицер. Это был один из тех, что приехали сюда недавно. Крепко сбитый,
— Все вы должны понимать, что здесь происходит! Эти люди, что копают землю, сегодня предали своих родичей, отправившихся строить новую, процветающую Германию, частью которой стали теперь и вы.
Запомните, майор Ремер, его помощник, его солдаты, я, …все мы будем относиться с большим уважением к вам, к простым, трудящимся людям. Нам все равно, где они живут, здесь, или вблизи Гамбурга. Но! Точно также я должен заметить, что мы будем безжалостно истреблять всех предателей и их пособников.
Мы вчера честно и открыто заявили представителю евреев вашего села о том, что будем набирать добровольцев для переселения в Германию. Вы спросите: «почему именно их, евреев?» Поверьте, если кто-то из вас пожелает уехать туда работать, мы не будем чинить никаких препятствий. Все имеют право быть счастливыми. А что касается представителя еврейской общины, отобранных для переселения, то тот человек, что предоставил нам их списки, за день до того заявил, что большинство евреев, едва только они услышали о возможности поехать в пустующие села Германии и недурно заработать, сразу же высказались за переселение.
«Неправда это, — выкрикнул кто-то из толпы, — чего ж они тогда так кричали, когда их грузили?»
Офицер тут же поднял руку, останавливая подавшихся вперед солдат, готовых моментально отыскать и схватить крикливого.
— Дело в том, — на удивление спокойно ответил офицер, — что все они настаивали, чтобы мы обеспечили им перевозку их домашнего добра. Сами понимаете, что Германия не станет этого делать. Пришлось нам взять на себя смелость и таким способом поднять их с насиженных мест.
Перестаньте шуметь и слушайте меня внимательно! На наших землях никто не запрещает крестьянину иметь хоть сто коров, если он в состоянии столько содержать. Уже через год, два, а самые ленивые из этих евреев через три-четыре отстроят себе дома и вырастят такие хозяйства, что вам и не снились. Никто из них уже через месяц не вспомнит того, что произошло сегодня, поверьте. Да и что вам до них? Все евреи здесь, в Украине приезжие, не коренные. Этот народ, как и цыгане, бродят по всей земле, и не могут найти себе приюта. Мы только помогаем им…
«А нам?» — снова не удержался крикливый.
— Вы здесь хозяева, — широким, властным жестом махнул рукой офицер. — И не забывайте, для вас теперь Германия вокруг. Очень скоро всем крестьянам будет дана возможность брать в аренду землю, выкупать ее, трудиться на своей, частной ниве, обрабатывать ее и продавать свое, личное зерно. Ждать осталось совсем недолго. Скоро мы окончательно добьем коммунистов и возьмемся поднимать с ног украинского, белорусского и русского хозяина. Они, настоящие хозяева, и их семьи получат достойные блага за свой честный труд, а вот с предателями…, — офицер вполоборота кивнул в сторону ямы, — разговор будет коротким.
Представителю еврейской общины накануне было сказано, что сегодня мы будем сверять предоставленные нам ими списки. Эти трое копающих только часть из тех, кто по какой-то причине спрятался. Возможно, …я не могу утверждать наверняка, но предположу, что эти евреи могли иметь желание остаться и прихватить что-то из земли и у вас, в довесок к тому, что их семьи приобретут там, в Германии. В любом случае, все они, в том числе и тот, кого нам рекомендовали, как главу общины, знали, что грозит ослушавшимся. Я считаю, что люди, которые ни во что не ставят наше решение, слово главы общины, свой народ наконец, просто обязаны понести за это наказание.