Идеальная игра (др. перевод)
Шрифт:
– Следующее, что я помню, это улыбающееся лицо бабушки, когда она вошла в дом. Она сказала нам подняться наверх и собрать вещи, чтобы мы могли поехать ночевать к ним. Думаю, для них было очень трудно вдруг получить двух маленьких мальчиков на воспитание, но они никогда не жаловались. Ни разу. – Джек почесал затылок.
– Ты еще хоть раз видел свою маму?
– Нет, – ответил он резко.
– Слышал о ней хоть что-нибудь? – спросила я, гадая, какая мать могла так просто взять и оставить двух своих сыновей и больше никогда не
– Ни слова.
Я покачала головой в недоумении.
– Не могу себе представить. Каким же отвратительным ребенком ты, должно быть, был? – произнесла я с улыбкой, на самом деле, не ожидая ответа на этот вопрос.
Джек полулежал на сиденье водителя, а его взгляд был устремлен в ночное небо.
– Чертовски отвратительным. Хотя Дин не был таким. Точнее, был, но он просто-напросто копировал меня. Он перестал быть таким в ту же минуту, как мама ушла. Думаю, он считал, что если станет идеальным сыном, то она вернется. Придет домой, если он все время будет хорошо себя вести, – сказал Джек, наклонив голову в мою сторону, – … или что-то вроде этого.
– А что насчет тебя?
– Я был слишком зол. Думал, что это я виноват в том, что она ушла. Поэтому решил, раз она все равно никогда не вернется, то какой смысл быть хорошим? И я попадал в большие неприятности.
– В какие, например?
Джек глубоко вздохнул.
– Я много дрался. – Он посмотрел мне в глаза и пожал плечами. – Судя по всему, мало что изменилось. – Живот Джека вздымался и опускался, когда он горько рассмеялся, а я обнаружила, что не могу оторвать от него глаз.
– Он заслужил это, – прошептала я, полулежа на сиденье.
– Он заслужил, правда?
Я улыбнулась.
– Я много дрался. И у меня было достаточно неприятностей, связанных с девушками. В старших классах я придерживался такой философии, если смогу на вечеринке подцепить девчонку или набить кому-нибудь морду, тогда никто не будет обсуждать тот факт, что у меня нет родителей. Секс и драки были моим способом отвлечься.
Я нахмурилась, живот слегка свело от его смелого откровения.
– Что? – Джек повернул голову в мою сторону, в его глазах читалась озабоченность.
– Ты по-прежнему ведешь себя так же, как и раньше, ты знаешь это?
– Знаю. Просто трудно отказаться от старых привычек. К тому же, у меня хорошо получается быть плохим. Спроси Дина.
Я не знала, что сказать. Честно говоря, я не понимала, что чувствовала в этот момент. Я никогда не встречала людей, которые потеряли бы своих родителей не из-за их смерти. Даже не могла представить, каково жить с чувством ответственности за случившееся.
– Когда ты начал играть в бейсбол?
Глаза Джека загорелись.
– Мои бабушка и дедушка записывали нас во всевозможные спортивные секции. Они думали, что это поможет, – легкий смешок сорвался с его губ, уголки которых поползли вверх. – Я не помню, но бабушка говорила, что я плакал каждый раз, когда заканчивался
Я рассмеялась, представив эту картину.
– Как мило. Ты любил бейсбол уже тогда.
Он выдохнул.
– Стоять на питчерской горке, единственная вещь, в которой я хорош. Единственная вещь, где я ни разу не облажался. И когда я на поле, все остальное меня не волнует. Понимаешь? – Джек повернулся, чтобы посмотреть на меня, его глаза жаждали понимания.
Я улыбнулась, и он продолжил:
– Словно мой разум проясняется, когда я там. И речь идет не о моих родителях или другом дерьме, которое я натворил. Речь идет обо мне, мяче и бэттере. Это единственное место в мире, где я чувствую, что контролирую ситуацию. Будто от моего голоса зависит то, что происходит вокруг меня.
Я хотела сдержаться от желания кивнуть в знак согласия, но вдруг поняла, что уже делаю это.
– Я чувствую то же самое, когда фотографирую. Все, что я не вижу в объективе камеры, уходит на задний план. И я фотографирую то, что сама выбираю. Сама определяю, как будет выглядеть фотография и что на ней будет запечатлено, а что нет. По ту сторону объектива я имею полный контроль над тем, что вижу.
Джек улыбнулся, на щеках появились ямочки.
– Ты понимаешь меня.
– И мне нравится эта твоя сторона, – сказала я, действительно имея в виду то, о чем говорила.
Он скрестил руки на груди.
– Только не привыкай к этому.
Я отшатнулась назад от такого заявления.
– Испортил замечательный момент своим дерьмоведением.
– Дерьмоведением? – передразнил Джек.
– Ага. Своим дерьмовым поведением. – Я выпрямилась на сиденье и снова потянулась к ручке на двери.
– Черт. Прости, Котенок. Не злись на меня. Я только что облажался. – Он схватил меня за плечо и повернул лицом к себе.
– Облажался в чем?
– В этом. – Он указал пальцем сначала на мое лицо, потом на свое.
– В чем? В разговорах на серьезные темы? Знаю, это действительно сложно. – Все, что я могла сделать, это не закатывать глаза.
– У меня действительно никогда не было разговоров на серьезные темы с девушками, – признался он нехотя.
– Как жалко, Джек.
– Если бы я не рассказал тебе сейчас, что с трудом верю людям... – начал объяснять он, но я оборвала его.
– Знаю. И ты имеешь полное право. Но надо же с чего-то начинать. – Джек глубоко вздохнул, и я решила закончить свою мысль. – Рано или поздно ты должен позволить людям войти в твою жизнь.
И под словом «люди» в действительности я подразумевала себя.
Черт.
Джек наклонился ко мне, и я смогла почувствовать тепло его дыхания на своем лице.
– Я знаю, – пробормотал он, сокращая и так маленькое расстояние между нами.
Он обхватил мое лицо своими ладонями и заглянул мне в глаза.