Идя сквозь огонь
Шрифт:
Казак как в воду глядел. Сквозь пелену проливного дождя Дмитрий видел, как долину затапливает река. Обрушившись на войско Радзивила, водная стена сметала с пути всадников и лошадей, словно игрушки.
Устоявшие на ногах кони с испуганным ржанием сбрасывали верховых, силясь спастись бегством, но безжалостная стихия подхватывала их, неся за собой.
В считанные мгновения от стройно выступавших отрядов княжича осталось одно воспоминание. Одетые в железо воины беспомощно тонули, захлебываясь мутной водой, и никто не мог им помочь.
Обернувшись назад, Владислав хотел призвать уцелевших жолнежей, но свинцово-серый вал ударил его в бок, повергая вместе с конем в бурлящую бездну.
На какой-то миг Радзивил с головой ушел под воду, тотчас хлынувшую в смотровые щели шлема. Он едва успел затаить дыхание, дабы не утонуть.
Ржание коней и вопли тонущих смолкли, стало тихо, как в могиле.
«Неужели конец? — подумалось княжичу. — Конец всем чаяниям, надеждам?»
Обдумывая свою стратегию, Владислав не раз прикидывал, какие беды и трудности ждут его на пути к Короне. Но он и помыслить не мог, что утонет в грязи, штурмуя безвестную деревеньку…
Большего оскорбления для него быть не могло, и княжич застонал, предвкушая свою гибель. Он словно двигался тропой, которой до него прошло трое воителей: Карл Смелый, Вернер фон Озерншельн, Андреас Фельбен…
Всех их объединяло то, что они не погибли в битве, а бесславно утонули, брошенные союзниками и вассалами…
«Значит, я на очереди? — промелькнула в его сознании шальная догадка. — А как же княжна Эва? Ужели я отдам ее московскому выскочке?!»
Мысль эта для гордого княжича была невыносима. Эвелину он не намеревался уступать никому, тем паче изрытому оспой варвару.
«Ты ее не получишь, боярин! — поклялся он самому себе. — Не будь я Радзивил, тебе не видать Эвы, как своих ушей!»
Ярость придала княжичу силы, и он вонзил шпоры в конские бока, побуждая животное подняться на ноги.
Заржав от боли, могучий жеребец дернулся всем телом, вырывая всадника из объятий пучины. Не дожидаясь, пока вода вытечет из шлема, Владислав поднял забрало и осмотрелся.
Река медленно покидала равнину, оставляя за собой следы недавнего буйства. Повсюду, сколько хватало глаз, лежали груды оружия, тела захлебнувшихся воинов и конские трупы.
Те, кому посчастливилось выжить, с трудом вставали на ноги, оглядывались по сторонам, ища пропавших товарищей и лошадей. О том, чтобы вести их в битву, не могло быть и речи…
Радзивил зарычал от гнева. Проклятый московит лишил его войска, даже не вступая в сражение. И не только войска.
Вода унесла родовое знамя княжича, без коего он не мнил основание новой Династии. Не было поблизости и подручных Владислава: рассудительного Демира-Аги и верного Махрюты.
Княжичу стало ясно, что полагаться он может лишь на свои силы.
Но худшее его ждало впереди! Едва с поля сошла вода, невесть откуда взявшиеся самборские ратники обрушились с атакой на уцелевших воинов Радзивила.
Те пытались отбиться от врага, но без командования и строя они были обречены на разгром. Многие бойцы княжича сами бросали оружие и добровольно сдавались неприятелю.
Пришла и очередь Владислава изведать горечь неволи.
К несостоявшемуся Владыке Литвы спешил отряд самборских солдат, жаждущих захватить его в плен.
Но княжич не собирался подставлять руки под веревку. Зная свои силы, он решил вырваться на свободу.
Опустив забрало, Владислав снял с седла шипастую булаву и, набирая разгон, устремился к недругам.
Первому из нападавших он проломил шлем вместе с черепом. Второй воин принял удар на щит, но это его не спасло — вылетев из седла, он сломал шею.
Численное превосходство поляков для княжича не имело значения. Стремясь любой ценой избежать плена, он не считался с количеством врагов.
Самые сильные удары жолнежей Владислав отражал щитом, менее опасные пропускал, полагаясь на прочность лат. Ответом княжича неприятелю были взмахи булавой, сокрушавшей плоть и доспехи.
В считанные мгновения он расчистил дорогу и, пришпорив коня, что духу поскакал к спасительному лесу.
«Только бы успеть добраться до Эвы! — сверлила мозг Радзивила неотступная мысль. — Пока она со мной, я не проиграл!»
Однако Небо уготовило княжичу иную участь.
Глава 112
Рассчет Дмитрия оказался верным. Река, затопившая окрестности Милицы, не дошла до ее укреплений, остановившись у подножия холма, на котором была выстроена деревня.
С высоты засеки боярин искал взором в потоке мутных вод Радзивила. На его глазах сбитый с ног водяным валом конь Владислава погрузился в пучину, увлекая княжича за собой.
Однако спустя миг он вновь показался на поверхности вместе со своим наездником. Откинув забрало, Радзивил растерянно наблюдал за тем, как взбесившаяся река уносит прочь его войско.
Зрелище и впрямь было не из приятных, тем паче, что для княжича оно означало крушение всех его надежд. Стихия в одночасье погубила замысел похода на Польшу, коий должен был завершиться победоносным выходом из Унии Литвы.
Не веря в утрату, нобиль озирался по сторонам с гримасой отчаяния на лице. Бутурлин ожидал, что после случившегося Владислав пожелает расправиться с ним в поединке, но, как оказалось, он плохо знал Радзивила.
Едва вода сошла с равнины, княжич развернул коня и что было духу помчался к лесу. Не нужно было обладать пророческим даром, дабы уразуметь, куда он направил свой путь. Проиграв битву, Владислав хотел удержать в руках свое последнее сокровище — княжну Эву.
Дмитрий не мог сего допустить. Подняв с земли отнятый у Илькера щит и оброненный кем-то топор, Бутурлин поспешил к своей лошади.