Иерусалимские гарики

Губерман Игорь Миронович

Вовсе не был по складу душия монахом-аскетом-философом;да, Господь, я немало грешил,но учти, что естественным способом.Молит Бога, потупясь немного,о любви молодая вдовица;зря, бедняжка, тревожишь ты Бога,с этим лучше ко мне обратиться.Не знаю выше интереса,чем вечных слов исполнить гаммуи вывести на путь прогрессазамшело нравственную даму. Встречая

скованность и мнительность,уже я вижу в отдалённостивосторженность и раздражительностьхронической неутолённости.Когда внезапное событиезаветный замысел калечит,нам лишь любовное соитиевсего надёжней душу лечит.В дела интимные, двуспальныепартийный дух закрался тоже:есть дамы столь принципиальные,что со врага берут дороже. Петух ведёт себя павлином,от индюка в нём дух и спесь,он как орёл с умом куриным,но куры любят эту смесь.Подушку мнёт во мраке ночи,вертясь, как зяблик на суку,и замуж выплеснуться хочетдевица в собственном соку.Какие дамы нам не разшептали: "Дорогой!Конечно, да! Но не сейчас,не здесь и не с тобой!"На старости у наших изголовийнезримое сияние клубитсяи отблесками канувших любовейвысвечивает замкнутые лица. Любви теперь боюсь я, как заразы,смешна мне эта лёгкая атлетика,зато люблю мои о ней рассказыи славу Дон Жуана – теоретика.Затем из рая нас изгнали,чтоб на земле, а не в утопииплодили мы в оригиналесвои божественные копии.Семья, являясь жизни главной школой,изучена сама довольно слабо,семья бывает даже однополой,когда себя мужик ведёт как баба. Увы, но верная жена,избегнув низменной пучины,всегда слегка раздраженаили уныла без причины.Семьи уклад и канительдуша возносит до святыни,когда семейная постель –оазис в жизненной пустыне.Чтобы души своей безбрежностьхудожник выразил сполна,нужны две мелочи: прилежностьи работящая жена.Чего весь век хотим, изнемогаяи мучаясь томлением шальным?Чтоб женщина – и та же, но другаяжила с тобою, тоже чуть иным. Логикой жену не победить,будет лишь кипеть она и злиться;чтобы бабу переубедить,надо с ней немедля согласиться.Проблемы и тягости множа,душевным

дыша суховеем,мы даже семейное ложе –прокрустовым делать умеем.Забавно, что ведьма и фуриясперва были фея и гурия.А та, с кем спала вся округа,не успевая вынимать,была прилежная супругаи добродетельная мать. Зов самых лучших побужденийпо бабам тайно водит нас:от посторонних похожденийсемья милей во много раз.Любви блаженные страницыкоплю для страшного суда,ибо флейтистки и блудницыменя любили таки-да.Кто в карьере успехом богат,очень часто ещё и рогат.В семье мужик обычно первыйбывает хворостью сражён;у бедных вдов сохранней нервы,ибо у женщин нету жён. Стал я склонен во сне к наваждениям:девы нежные каждую ночьподвергают меня наслаждениям,и с утра мне трудиться невмочь.Глаза ещё скользят по женской талии,а мысли очень странные плывут:что я уже вот-вот куплю сандалии,которые меня переживут.Нет, любовной неги не тая,жизнь моя по-прежнему греховна,только столь бесплотна плоть моя,что и в тесной близости духовна. Когда умру, и тут же славаменя овеет взмахом крыл,начнётся дикая облавана тех старух, с кем я курил.Думаю угрюмо всякий раз,глядя на угасшие светильники:будут равнодушно жить без насбабы, города и собутыльники.Я готовлюсь к отлёту души,подбивая житейский итог;не жалею, что столько грешил,а жалею, что больше не мог.Я тебя люблю, и не беда,что недалека пора проститься,ибо две дороги в никудамогут ещё где-то совместиться.

5

Наш дух бывает в жизни искушённе раньше, чем невинности лишён

Творец нас в мир однажды бросили дал бессмысленную прыть,нас по судьбе несёт без вёсел,но мучит мысль, куда нам плыть.С возрастом яснеет Божий мир,делается больно и обидно,ибо жизнь изношена до дыри сквозь них былое наше видно.Настолько время быстротечнои столько стен оно сломало,что можно жить вполне беспечно –от нас зависит очень мало.