Игра Бродяг
Шрифт:
— А. Тогда нам не стоит идти к выходу. Должен же быть другой способ улизнуть? — поинтересовался Вогт, нисколько не тревожась.
Наёмница уже готова была разразиться очередным потоком брани, но тут ее лицо просветлело.
— Другой выход… Хм… Все города, — она поднялась на ноги и задумчиво потерла подбородок, — стоят возле каких-либо рек. Притока расположена неподалеку. Вероятно, город каким-то его краем соприкасается с ней. Значит, должен быть второй выход из города, к воде.
— О, — удивился Вогт. — Мы поплывем по воде?
— Мы пойдем
— Нет, — возразил Вогт. — Это у меня плохо получается. Я всегда проваливаюсь. Если только пару шагов.
— Тише, — перебила Наёмница. — Голоса, — она прислушалась, потом прошипела: — Бежим!
И они ударились в бегство.
Улица сменяла улицу, Наёмница галопировала впереди, а за ней, тяжело пыхтя, едва поспевал Вогт. Теперь стало очевидным — это погоня. Позади и вокруг них — за домами — раздавались свист и выкрики. За очередным поворотом Наёмница с силой врезалась в чью-то смердящую пропотевшую тушу, и ее сразу ударили по лицу, да так, что в глазах потемнело. Слепая, Наёмница кулем шлепнулась на землю, услышав, как позади то ли вскрикнул, то ли всхлипнул Вогт. Выхватив кинжал, запрятанный в плаще, который она сжимала под мышкой, Наёмница змеей скользнула под ногами противника и вскочила на ноги позади него. С ликующим воплем она направила кинжал прямо в шею здоровяка и уже изготовилась ударить, когда…
Вогт издал дикий, совершенно женский вопль, заставивший кровь похолодеть в ее жилах, а щеки вспыхнуть от стыда.
— Нет! Нет! Нет! — кричал Вогт, пока его не прервали ударом в челюсть. — Не режь… — невнятно завершил он.
— Ты сдурел? — в бешенстве заорала Наёмница.
Она ощутила жуткую боль в области носа и схватилась за него руками. Затем яркие, прекрасные звезды вспыхнули перед ее глазами.
***
Ноги Наёмницы стукнули о порог, и она очнулась. Ее волокли куда-то, ухватив за предплечья, что вызывало яростный протест раненого плеча. Заведенные за спину руки были туго, до боли, связаны в запястьях.
— Отпустите, — пробормотала Наёмница. — Я сама пойду.
Впрочем, ее уже дотащили до места. Наёмницу бросили на пол, она упала, но не ударилась — под ней оказалось что-то колючее и упругое. Дверь захлопнулась, снаружи лязгнул засов.
— С тобой все хорошо? — спросил Вогт откуда-то сверху.
Наёмница застонала в тупой ярости, подняв свинцовые веки. Она лежала на соломе, которую уже обильно залила хлещущая из носа кровь. Голова раскалывалась.
— Все отлично, — буркнула она. — С чего бы мне чувствовать себя плохо?
— Ты бы лучше поднялась, — сказал Вогт, наклонившись к ней. — Сумеешь сама? Я не могу помочь, у меня руки связаны.
Наёмница перевернулась на спину, согнула ноги в коленях, села, а затем и встала, обессиленно прислонившись к стене. Они находились в маленькой, усыпанной соломой каморке, отделенной решеткой от остальной комнаты — длинной, шагов в пятнадцать, с грубо сколоченной трибуной, расположенной на противоположной от них стороне. В зал вела отдельная дверь.
—
— Ага, — прогнусавила Наёмница. — Быстрое правосудие — оно самое справедливое. Еще ни один из повешенных не попытался это оспорить.
— Смотри-ка, рабы! — обрадовался Вогтоус.
В зал ввели рабов. Они были снова связаны, но не выглядели испуганными или пораненными. Если их и били, то явно недостаточно — следов не осталось.
— Пошустрее, скоты, — прикрикнул на них стражник, появляясь из-за двери последним. — Эти? — спросил он, указывая на пленников.
Рабы равнодушно покосились Вогта и Наёмницу и закивали бритыми головами.
Вогт повернулся к Наёмнице.
— Вот видишь! — радостно воскликнул он. — Они нас узнали! Помнят добро!
На Наёмницу накатила волна той же ледяной злобы, что она ощущала, злорадствуя над убитыми пленниками или пиная распростертое тело врага.
— Сволочи! — закричала она рабам. — Чтоб вы все сдохли в муках, ничтожества!
Никто из рабов и ухом не повел. Стражник поторопил их на выход.
— Простите пожалуйста, а как долго нас планируют здесь держать? — вежливо уточнил Вогт у стражника.
— До утра, бродяжье отребье, — ответил стражник.
— О, — обрадовался Вогт. — Всего-то. Я опасался, что нас засадили лет на десять.
— Утром придет судья и черканет свою подпись в приговоре. После чего вас вздернут, — ухмыльнувшись, пояснил стражник.
— Ну что ж, — с улыбкой сказал Вогт, когда за стражником захлопнулась дверь, — у нас вся ночь свободна.
Наёмница снова плюхнулась на пол. Кровь все еще текла у нее из обеих ноздрей.
— Идиот, — гнусаво проговорила она. — Скотина тупая.
— Тебе больно? — обеспокоенно спросил Вогт. — Приподними-ка голову, не держи ее опущенной, как сейчас.
— Это все из-за тебя! — задрав голову, прошипела Наёмница. — И как быстро нас схватили! Уверена, эти твари-рабы просто устали мотаться по городу, пошли сдаваться и заложили нас!
— Послушай, — перебил ее Вогт. — Игра только началась. Я бы не стал ожидать значительных трудностей на первом этапе…
— Но мы уже проиграли! — закричала Наёмница, выплевывая носом кровавые брызги. — Я не хочу умирать!
— Мы не совершили серьезных ошибок…
— Если бы ты не отвлек меня своими воплями, я бы успела пырнуть того урода и сбежать!
— Если бы ты… если бы я не остановил тебя, все обернулось бы куда хуже, — твердо возразил Вогт. — Ты сама виновата в том, что твой нос кровоточит. Я же предупреждал — нам нельзя брать оружие. Почему же ты не послушалась?
Его голос звучал сердито. Действительно сердито. Наёмница уставилась на Вогта во все глаза.
— Оружие — часть их игры, — продолжил он. — То, что ты делаешь для победы в их игре, приводит к поражению в нашей. За сегодняшний мелкий проступок ты уже расплатилась разбитым носом. Но если ты совершишь что-то более серьезное… последствия будут непоправимы.