Игра цветов. Миссия
Шрифт:
Павел, от переполнявшего его волнения, даже, не смог внятно выразить слова благодарности. Пробормотав нечто невразумительное, он оказался за дверью, где смог, наконец-то, перевести дух. Господи, что же это происходит! События неслись с такой скоростью, что ему оставалось только успевать подстраиваться под них. Неужели, думал Павел, всё это происходит, только лишь, из-за маленького, незначительного случая на выставке. Да быть такого не может. Радостное волнение постепенно перерастало в сомнение. Нужно срочно с кем-то посоветоваться, иначе он истерзает себя вопросами, на которые ответов нет. Взяв извозчика, он поехал на Исаакиевскую площадь. Удастся встретиться с мэтром или нет, но попытаться стоит. Приближающаяся, накрытая своим серым чехлом, громадина собора, как и прежде, привела Павла в волнительные чувства, и в душу стали закрадываться сомнения – стоит ли докучать своими визитами такому занятому человеку. События разворачиваются самым благоприятным, для Павла, образом, так может, оставить всё, как есть? Однако, тут же всплыли в памяти слова священника о выборе, и Павел решил, во что бы ни стало, всё же встретиться с мэтром. Впрочем, сомнения решились сами собой. Едва подъехав к домику охраны, Павел услышал позади ржание коней и, вскоре, к воротам подъехала богатая санная карета. Кучер, приветственно махнул охраннику, и тот стал возиться с массивной деревянной задвижкой. Вдруг, дверцы кареты отворились, и Павел увидел месье Монферрана, который призывно махал ему своей стильной замшевой перчаткой.
– Здравствуйте, мой дорогой друг, – поприветствовал он Павла. – Что, вновь, привело вас сюда? Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
Он жестом пригласил юношу в карету, чем тот не преминул воспользоваться. Тем временем, ворота оказались открыты и они въехали вовнутрь.
– Простите, что отрываю вас от ваших дел, но мне необходимо переговорить с вами по одному деликатному вопросу.
– Не торопитесь. Сейчас мы пройдём ко мне и обо всём спокойно поговорим.
Выйдя из кареты, которая беспрепятственно проехала к внутреннему ограждению, они прошли сквозь лес из стоек к, уже знакомому Павлу, домику.
– Проходите и присаживайтесь. А я угощу вас замечательным коньяком. Ну, рассказывайте.
– Понимаете, месье Монферран. За последнее время, вокруг меня стали происходить странные вещи. После вашего приглашения на выставку, я, вдруг, оказался в водовороте событий, которые развиваются при моём участии, но без моего ведома. Не сочтите за дерзость, но, мне хотелось узнать, нет ли у вас каких либо пояснений по этому поводу? Находиться в неведении, согласитесь, невыносимо.
По мере изложения рассказа Павла об изменениях в его жизни, выражение лица Монферрана изменилось от лёгкой заинтересованности до серьёзной озабоченности. Продолжая слушать Павла, он встал с кресла и стал прохаживаться по маленькой комнатке. Закончив своё повествование, молодой человек, выжидательно, смотрел на мэтра.
– Павел Николаевич, вы только не волнуйтесь. Жизнь, иной раз, преподносит такие сюрпризы, о которых мы и догадываться не можем. Считайте, что вам повезло. Тем более, вы заслуживаете поддержки. Вот только… – Монферран залпом выпил свой коньяк, – я хотел вам сказать, что переговорить с князем мне так и не удалось. Его сейчас, вообще, нет в Петербурге. На следующий день после выставки, с утра, он отбыл по государственным делам, о чём его секретарь известил меня письменно. Так что вряд ли князь является вашим тайным покровителем.
– Но что же делать? Я не могу пользоваться благами, предоставленными мне, без моего ведома, неизвестными благодетелями. Это ставит меня в зависимое положение.
– Ну, ну, ну, мой друг. Так ли это? Вам что, преподнесли что-то на блюдечке? Или заключили с вами кабальные отношения? Вы хотели трудиться, учиться и развиваться – вот ваш шанс! Неужели, работая в поте лица, вы делаете что-то постыдное? Это одно. А второе – откуда вам знать, может быть кому-то ещё, помимо князя, пришла в голову мысль поддержать талантливого молодого человека. И этот кто-то, в силу своего благородства, не хочет афишировать своего участия. Вспомните, ведь тогда, на выставке, присутствовало довольно много народа и достаточно очевидцев вашего триумфального выступления.
Павел, сбитый с толку доводами Монферрана, растерянно молчал.
– Послушайте опытного человека, любезный Павел Николаевич. Не ищите западню там, где её нет. Вы благородный человек и душа ваша не отягощена чёрными помыслами. Так какая, к чёрту, разница, кем предоставлена вам подобная протекция, если стремления ваши совпадают со стремлениями таинственного благодетеля?
Убедительные аргументы мэтра, наконец, возымели своё действие, и решительное выражение лица юноши постепенно смягчилось. А что? Может месье Монферран прав, и он сам создаёт проблему из ничего?
– Большое спасибо вам за ценный совет. Пожалуй, я поступлю, как вы мне говорите. Вы мне, правда, очень помогли.
– Езжайте спокойно, мой юный друг, вам сейчас нужно беречь каждый час. Я буду наблюдать за вашими успехами, в которых нисколько не сомневаюсь. Вскоре, мне предстоит поездка на родину предков, хотя моя родина давно уже здесь. Надеюсь, к моему приезду, вы порадуете меня хорошими новостями. А теперь, прощайте, и да хранит вас Бог!
А дома его ждал очередной сюрприз. Настька, принимавшая у него одежду, доложила, что Николай Ильич в гостиной и просил молодого барина, по приезде, сразу пройти туда. Войдя в гостиную, Павел увидел отца, который удивлённо разглядывал какие-то книги, коих было великое множество. Книги лежали в коробках, на столе, на диване. Подняв на Павла немного обескураженный взгляд, Николай Ильич с придыханием спросил:
– Сын, откуда всё это? Я ничего не понимаю.
– Что происходит?
– Именно это я и хотел у тебя узнать. Час назад подъехала почтовая карета, и посыльный, сверившись с адресом, стал заносить эти коробки. Пока Настька бегала за мной в кабинет, его и след простыл. Коробки стояли в прихожей, а на столе лежало вот это, – он протянул Павлу запечатанный конверт из дорогой бумаги, без каких-либо вензелей, на котором было просто написано: Павлу Николаевичу Строганову.
– Сынок, ты ничего не хочешь мне сказать? Мне кажется, я заслуживаю хоть каких-то объяснений.
– Конечно, отец. Матушка дома?
– Нет, она уехала к Изольде. Будут весь вечер перебирать итальянские тряпки.
– Хорошо. Часть этой истории я вам уже рассказал. А это, – он кивнул в сторону книг, – её продолжение. Отец, я и сам многого не понимаю, однако дело обстоит именно так.
Он, без утайки, передал отцу весь разговор с Монферраном, не забыв упомянуть о непричастности князя Волконского к сюрпризам в его жизни.
– Вот такие дела. И теперь, передо мною выбор – принять всё это и действовать или жить, как жил. Отец, я без колебаний, последую любому вашему совету.
– Да! – Строганов – старший, заложив руки за спину, подошёл к окну. – Интрига. Вопросов много, ответов нет. Но, мне кажется, в рассуждениях месье Монферрана есть разумное рациональное зерно. Если ты не связан никакими обязательствами, противоречащими твоим моральным принципам, то, как мне кажется, ты можешь принять подобную помощь. Но! Это накладывает на тебя иные обязательства, о которых, я уверен, ты догадываешься. Если решишь пойти по этой дороге, ты должен быть не наравне со всеми, а далеко – далеко впереди. Кстати, обрати внимание на одну странную вещь. – Николай Ильич выложил перед Павлом несколько книг.