Игра на двоих
Шрифт:
Поднимаю голову с подушки и осторожно спускаю ноги вниз, на холодный пол. Моментально накатывает головокружение, и мне приходится схватиться за край жесткого матраса, чтобы не упасть. Несколько минут стою неподвижно: жду, когда хоть немного полегчает, и я смогу найти остальных. Обуваюсь, одергиваю короткую сорочку — наподобие той, в какие одевают пациентов в больницах, — и покидаю тесную комнату.
Иду по узкому коридору так быстро, как позволяют силы. Только вижу вдали металлическую дверь, и ноги сами переходят на бег. В голове, словно птицы в клетке, бьются имена тех,
— Доброе утро, мисс Роу.
Плутарх Хевенсби стоит во главе стола и тепло улыбается. На другом конце сидит Лео.
— А вы сильнее, чем я думал. Быстро пришли в себя.
— Приходится, — без приглашения опускаюсь ближайший стул.
— Помните что-нибудь из того, что случилось в последние десять минут?
— Где остальные? — парирую я. — В том отсеке далеко не все, кто должен был быть на борту этого планолета.
Бывший Главный Распорядитель как-то сразу сникает и отводит глаза. Тревога, что спала где-то в глубинах сердца, пробуждается и принимается царапать меня своими острыми когтями.
— Лео, — онемевшие губы почти не слушаются, — что случилось?
Мужчина пытается оставаться таким же невозмутимым, как и всегда, но получается не очень. Тот же смущенно-виноватый взгляд, что у Плутарха. Он знает, что мне безразлична судьба Финника, Джоанны и даже Пита. Что мой вопрос — только об одном человеке.
— Хеймитча взяли.
Сердце останавливается и пол уходит из-под ног. Я снова переживаю тот момент, когда нас выбросили из планолета и падаю, падаю, падаю в черную бездну. Только теперь падение длится намного дольше, а рядом — никого.
— Сноу убьет его, — шепчу я, не обращаясь ни к одному из присутствующих.
— Вряд ли, — успокаивает меня Лео. — Разве что будет пытать, но Хеймитч сильный, выдержит. Сейчас Президенту важнее уничтожить Китнисс и Пита — уничтожить не только людей, но и символы, а потому до Эбернети очередь дойдет совсем не скоро. К тому времени мы успеем что-нибудь придумать.
«Да что тут придумывать, когда надо просто лететь обратно и освобождать его?!» — я молчу, понимая, что истерика не добавит моим словам убедительности.
— А что с Мелларком? — разум возвращается, но это, скорее, временная отсрочка, а не выздоровление.
— Он тоже в Капитолии.
— Как и Джоанна и Энни, верно?
— Да, — досадливо морщится Плутарх.
— Как это произошло?
— Это уже не так важно, — нерешительно возражает Лео, видимо, не желая меня волновать.
Мой голос дрожит, но уже не от бессилия, а от гнева. Я имею право знать.
— Отвечай.
Оба бросают на меня опасливые взгляды. Боитесь? Все правильно. Сейчас я сумасшедшая и готова на все.
— Он не успел избавиться от датчика слежения. Твой вырезал Рубака. Хеймитч должен был собрать вас — тебя, Китнисс и Пита. Но кто-то из ваших союзников, пока уводил профи от дерева, перешел границу и оказался в другом секторе, где в это время были насекомые. И Хейм попал из огня да в полымя.
Я встаю, подхожу к столу и, опершись о гладкую поверхность ладонями, опускаю голову. Мне надо подумать. Вникнуть во все, что я только что услышала,
— Мы можем что-нибудь сделать? Вытащить их оттуда?
— Во всяком случае, не сейчас, — качает головой Плутарх. — Нам самим бы пережить ближайшие несколько дней без очередных потерь. Неизвестно, что будет дальше. Игры окончены, но война только начинается.
— Мы летим в Тринадцатый?
— Да. И нам еще предстоит убедить Альму Койн встать на нашу сторону.
— Она и так за нас, — отмахиваюсь я.
— Не совсем. Президент Дистрикта 13 согласилась предоставить нам убежище, но об их участии в революции пока не шло и речи.
— А сразу об этом нельзя было договориться?! — взрываюсь я.
— Если бы все было так просто, — ворчит Хевенсби.
— Мы спасем их, Эрика. Нужно только немного подождать, — сидящий рядом Лео кладет руку мне на плечо и заглядывает в глаза. Мне становится немного не по себе от его проникновенного взгляда. Ну уж нет, хватит с меня обещаний.
— Подожди, Лео. А ты что здесь делаешь? Сноу же не застанет тебя на месте и догадается, на чьей ты стороне!
— Вообще-то он отправил меня в Дистрикт-2. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, старик не удивится моей задержке и поверит всему, что я скажу в свое оправдание. Я провожу вас в Тринадцатый и сразу улечу обратно во Второй. На самом деле я здесь только для того чтобы убедиться, что с тобой все в порядке и передать тебе вот это.
С этими словами Лео вытаскивает из-под пиджака волчонка и протягивает его мне. Зверек мирно спит, свернувшись в клубок, но, почувствовав движение, моментально просыпается. Меня хватает только на простое «спасибо». Я беру еще сонного волчонка, обнимаю его и зарываюсь лицом в отросшую шерсть.
— Ты уже придумала ему имя?
— У волка не может быть имени. Он слишком свободен для этого.
События идут по нарастающей. Дверь распахивается и в помещение влетает растерянная Китнисс. Плутарх пытается ей что-то объяснить: про Игры, про заговор, про революцию и Сойку-Пересмешницу, про Тринадцатый, но она не слушает его, повторяя «где Пит?». Я знаю, что не имею права злиться на нее, что ей сейчас ненамного легче, чем мне, но эмоции, которые я как могла сдерживала в разговоре с Хевенсби и Лео, захлестывают меня с головой и вырываются наружу. Я бы могла смириться со всем случившимся, если бы девчонка и правда любила парня. Но она не любит. И я не вижу смысла в жертве Хеймитча из-за одной ее болезненной привязанности.
— Он в Капитолии.
Минута, вторая. Она молча смотрит на меня, пытаясь осознать смысл прозвучавших слов. Наконец это происходит, и Китнисс бросается на меня, словно дикая кошка, выставив вперед руки с длинными ногтями. Я теряю остатки самообладания и отвечаю на каждый ее удар со всей силы, которую придает мне мысль о пытках, что придется перенести Хеймитчу. Непонятно, ради чего.
Следующую вечность мы просто катаемся по полу, раздирая друг другу лица. Припоминаем все обиды, плюемся взаимными упреками, обвинениями, оскорблениями и угрозами.