Игра на двоих

Bizzarria

Я лишь усмехаюсь и пересекаю проведенную ментором границу. Подхожу ближе, еще ближе. Шаг, другой. Снег мягко шуршит под ногами. Ветер бросает в лицо колючие снежинки. Тьма вокруг сгущается, но я ясно — словно все происходит днем — вижу томительное ожидание и мучительную надежду в глазах Хеймитча. Оставив между нами незначительное расстояние, я останавливаюсь и протягиваю сжатую в кулак руку.

— Выбор сделан давно, ментор. Помнишь, ты просил меня поверить тебе? Я верю. Будь моим волком.

С этими словами я отвожу взгляд и раскрываю ладонь. Взглянув на подарок, ментор теряет дар речи и лишь молча переводит взгляд с моего лица на тонкую серебряную цепочку с подвеской в форме волка с глазами цвета антрацита, которую я держу в руке.

Неожиданно

я понимаю, что момент, который внушал мне безумный страх и столь же сильное желание, наконец наступил. И, конечно, меньше всего я ждала его именно сейчас. Я обнаруживаю себя стоящей на самом краю обрыва; меня отделяет всего один — последний — шаг от падения в пугающе-темную, бездонную пропасть. И мне ничего не остается, кроме как сделать его. «Я не боюсь», — мысли путаются, но мне удается подобрать нужные слова. — «Я больше не одна». Закрываю глаза и делаю шаг вперед. Ментор накрывает мою руку своей, а миг спустя оказывается совсем близко и прижимает меня к себе.

Мы стоим обнявшись на вершине холма; нас заносит снегом. Единственное, что спасает от пронизывающего холода — тепло наших тел, прижатых друг к другу, и обжигающие губы ментора. Теперь все так, как и должно быть. Другое место, другое время. Даже причина уже не та — отчаяние и страх уступают место надежде. Пора принимать важные решения и давать обещания.

Я теряю чувство реальности. Все, что составляло мои тело и разум и мешало мне покинуть мир живых, больше не имеет значения. Объятия Хеймитча — единственное, что удерживает меня на Земле. Теперь я могу сама ответить на вопрос, который когда-то задавала ментору. Важно не время, в котором мы живем, и не место, в котором мы находимся в данный момент. Важны люди, которые рядом с нами. Именно они — и никто другой — являются нитью, которая до последнего мгновения связывает нас с этой жизнью. Эта тонкая, но прочная нить притягивает меня к центру моего нового мира.

Мы вместе делаем тот роковой шаг. Нам не страшно, правда. Мы рядом. И мы не падаем. Мы летим. Он — мой новый мир. Я — его последняя жизнь.

Не размыкая объятий, ментор увлекает меня вглубь леса. Взявшись за руки, мы бесшумно ступаем по влажному снегу, оставляем за собой цепочку глубоких следов и, провожаемые пристальным взглядом волка, скрываемся в ночи.

========== Глава 24. Саундтрек моей жизни ==========

Конец февраля. Лес. Охота. Засада неподалеку от озера, за высокими обломками скал. Цель - большой серый заяц, занятый поисками чего-нибудь съедобного на берегу водоема.

Натянутая тетива лука. Основание стрелы касается лица. Руки слегка дрожат. Глубокий вдох, едва слышный выдох. И дыхание останавливается. Сейчас. Выстрел. Стрела летит со скоростью света, со свистом рассекая звенящий от мороза воздух. Не проходит и пары секунд, как острие вонзается в плоть беззащитной жертвы. Легкое волнение в глазах охотника сменяется удовлетворением. Его острые стрелы несут смерть всякому, кому не повезет встретиться с ним в лесу. Никто не уйдет живым. Если только охотник сам не превратится в жертву.

Хруст сломанных веток и заледеневших листьев под ногами. Грустно усмехнувшись вслед ускользающим мыслям, я приближаюсь к убитому зверьку. Механическими, заученными движениями вытаскиваю и чищу стрелу, забрасываю добычу в сумку и, оглянувшись по сторонам, быстрым шагом покидаю берег озера. Пронзительный северный ветер подталкивает меня в спину.

Разбуженная очередным кошмаром, я ушла из дома на рассвете, не желая беспокоить спящего рядом ментора и надеясь убить время, а заодно пару зайцев или куропаток. Но холодная погода явно не располагает к длительной охоте: все мои потенциальные жертвы в поисках тепла спрятались в норах и гнездах, не желая высунуться даже для того, чтобы подкрепиться. Да и я чувствую себя ненамного лучше замерзших

и голодных обитателей леса, но у меня на это свои причины. Голову будто сжимает железный обруч, все тело дрожит в ознобе. Внимание рассеивается. Стоит взять в руки нож или натянуть тетиву старого лука, как со всех уголков сознания ко мне спешат непрошеные мысли о событиях прошлого лета. Один за другим перед глазами возникают образы погибших соперников, змей-переродков, заинтригованных зрителей, искушенных хлебом и зрелищами спонсоров и, конечно, Сноу с улыбкой истинного победителя на тонких, злых губах.

Научившись контролировать свое сознание и разум, я уже не позволяю прошлому сводить меня с ума, проникая в настоящее. Меня больше не преследуют видения и не подстерегают призраки. Лишь непрекращающиеся кошмары служат напоминанием о Капитолии и 73-х Голодных Играх. Но я уже знаю, кто поможет мне избавиться от них и - хоть на несколько часов забыться глубоким и спокойным сном. Родители об этом не подозревают, но каждую ночь ментор проводит у нас, забираясь ко мне на чердак через окно.

Заметив, что мысли возвращаются к запретным темам, я встряхиваю головой и ускоряю шаг. Но, не пройдя и сотни метров, снова задумываюсь, останавливаюсь, поднимаю глаза к небу и хмуро усмехаюсь. Такой сегодня день - не самый удачный для охоты, но подходящий для одинокой прогулки по аллеям собственной памяти. Первый день Тура Победителей.

Встретив на опушке старого знакомого, я мгновение медлю, но затем достаю из сумки добычу и бросаю ему. Семье больше не угрожает голод, а в Котел я сегодня и так не собиралась. Волк на лету ловит угощение и, сверкнув темно-серыми глазами в знак благодарности, скрывается в чаще. Я же спешу прочь из леса.

Вернувшись в Деревню Победителей, замечаю, что окно моей комнаты распахнуто. Значит, ментор уже вернулся к себе. Стремительно взлетаю по каменным ступеням, но тихая музыка, доносящаяся из глубин старого особняка, заставляет меня остановиться на пороге и снова мысленно вернуться в прошлое, в день, когда я совершенно случайно узнала еще один секрет своего ментора.

Я пришла к нему рано утром. Поднялась по лестнице и уже была готова толкнуть незапертую дверь, как вдруг меня что-то отвлекло, а поднятая рука так и повисла в воздухе. Музыка. Тихие, едва уловимые звуки фортепиано.

Осторожно проскользнув в приоткрытую дверь, я неслышными шагами приблизилась к кабинету, который ментор обычно держал закрытым. Большую часть комнаты занимал громадный черный рояль, за которым, боком к двери, сидел ментор. Прислонившись к каменной стене и даже не чувствуя ее пронизывающего до костей холода, я с изумлением наблюдала за ним, не решаясь нарушить его покой.

Мне не хотелось, чтобы Хеймитч узнал о моем присутствии. Но вскоре я поняла, что прятаться вовсе не обязательно. Ментор не заметил бы меня, даже если бы я встала у него за спиной и позвала его по имени. В тот момент Эбернети выглядел так, будто его ничуть не интересует, что происходит вокруг. Однако гораздо более удивительным было другое. В самом менторе что-то изменилось. Из взгляда темно-серых глаз исчез стальной холод, глубокие морщины, пересекающие лоб и придающие лицу привычное мрачное выражение, разгладились, губы изогнулись в причудливом подобии мечтательной улыбки. Длинные волосы, вечно падающие на глаза, были связаны в низкий хвост, чтобы позволить их обладателю ясно видеть и слышать инструмент. Весь облик мужчины был словно пропитан вдохновением. Он напоминал сумасшедшего гения, сосредоточившего весь разум и все силы на известном одному ему грандиозном плане то ли по изобретению эликсира бессмертия, то ли по уничтожению мира. Но, в отличие от безумца, сравнение с которым отчего-то первым пришло мне на ум, Хеймитч не собирался создавать или разрушать. Он просто играл. Без нот. Все, что приходило на ум, все, что спустя долгие годы помнили руки. Играл, выплескивая эмоции и выворачивая наизнанку свою сущность.