Игра на двоих
Шрифт:
Солнце поднимается все выше, наступает новый день. Еще раз окинув взглядом вид за окном, решаю остаться дома. Неслышными шагами продолжаю бродить по дому, наверное, впервые замечая его громадные размеры. С любопытством заглядываю в комнаты, обнаруживаю библиотеку с такой же богатой коллекцией книг, как в доме ментора. Вернувшись в свою комнату, убираю и раскладываю по местам разбросанные вещи. Следующие две недели я медленно и с трудом восстанавливаю то, что когда-то было привычным мне миром. Пытаюсь привыкнуть к новому дому, сделать его хоть немного похожим на наше прежнее жилище — бедное, но уютное — и вновь обрести чувство защищенности. Стараюсь найти общий
Я продолжаю учиться, теперь уже без наставлений и ценных указаний Хеймитча. Вспоминаю старые увлечения и снова начинаю охотиться. Изредка заглядываю в Котел. Устав от ненужных мыслей и напрасных переживаний, стараюсь отвлечься и с головой уйти в повседневные дела. Днем у меня это получается — занятий обнаруживается на удивление много. Однако с наступлением ночи, когда родители расходятся по комнатам, а я возвращаюсь к себе на чердак, устраиваюсь в кресле и беру в руки книгу, мысли не заставляют себя ждать. Сознание снова разрывается надвое от противоречивых желаний; разум твердит одно, сердце подсказывает другое.
Однажды вечером, в один их таких моментов, мне на глаза попадается ежедневник, который когда-то принес сам ментор. Я продолжаю время от времени делать в нем записи, но сейчас даже не могу подобрать слов, чтобы написать хоть одну строчку. В конце концов рука все же тянется за блокнотом, а я оставляю попытки сосредоточиться и просто описываю все то, что творится у меня в голове. Строчки бегут одна за другой; я перечитываю написанное и нервно усмехаюсь. Я сумасшедшая. Но мне становится немного легче.
Стоит закончить, как все становится на свои места; противоречия больше нет. Ментор давно определился в своих желаниях; ему оставалось лишь дождаться меня. Этой ночью приходит мое время. Что происходит вокруг? Неважно. Жители Дистрикта ненавидят нас? Плевать. Весь мир не имеет значения. Почему? Просто его для меня больше нет. Мне не было нужно ничего из того, что предлагал Хеймитч, чтобы вернуть подопечную к жизни. Мне была нужна любовь. Не чья-то — родителей, друзей, зрителей, Капитолия — только его, ментора. Отчаянная, разрушительная, горькая, отравленная годами разочарований и одиночества, пропитанная алкоголем и кровью. Хеймитч понял это раньше, чем я нашла в себе силы признаться. За прошедшие месяцы ментор успел так сильно привязать меня к себе, что сам стал моим миром. Все это время мы не встречаемся, но я отчего-то уверена, что это правильно, что так и должно быть. Нам обоим следует привыкнуть к произошедшим изменениям, прежде чем двигаться дальше. Все, что нам нужно сейчас — время.
Близится конец декабря, а вместе с ним к Двенадцатому подкрадывается Рождество. Этот праздник не только сохранился со времен существования прошлой цивилизации, но и не потерял своего значения. Единственное, что изменилось, — религия больше не является его основой. Теперь это обычный, светский праздник, отмечаемый каждой семьей вне зависимости от ее материального положения.
Вовремя вспомнив о приближении Рождества, задумываюсь о подарках семье,
— Рад тебя слышать, Генриетта. Как себя чувствует Победительница?
— Замечательно, Цинна. Как ты?
Минут десять уходит на то, чтобы обменяться новостями. Стилист интересуется всем, что успело произойти за те несколько месяцев, что мы не виделись, и рассказывает, что интересного случилось в Капитолии. По голосу слышно, что парень на самом деле рад моему звонку; я же ловлю себя на мысли о том, что успела соскучиться по своему второму наставнику.
— Цинна, ты можешь оказать мне услугу?
— Конечно, что бы ты хотела? Одежда? Туфли? Украшения? Я как раз работаю над созданием новой коллекции — ты была бы идеальной моделью!
— Сильно сомневаюсь, но поверю тебе на слово, — смеюсь я. — Не совсем. Мне нужно кое-что другое, но помочь с этим можешь только ты.
— Ты мне льстишь. И что же?
— Это…
Обговорив со стилистом все детали, я ставлю телефон на место и убираю блокнот в ящик стола. Несколько минут спустя быстрым шагом покидаю Деревню и направляюсь в Дистрикт, в дом главы миротворцев. Не горю желанием общаться со старыми знакомыми, но на что ни пойдешь накануне Рождества.
— Давно не виделись, мисс Роу, — Крей с важным видом восседает за письменным столом.
Мои отношения с миротворцами вообще и с их главой в частности нельзя назвать ни враждебными, ни приятельскими. Как говорится, ничего личного, просто бизнес. Большинство из них были моими постоянными покупателями, когда мне удавалось добыть что-нибудь на охоте. Мы можем приветливо кивнуть головой при встрече, но не более. Например, никто из них не подумал вступиться за меня во время допроса, а я и не ожидала их вмешательства. Тем не менее, не думаю, что глава миротворцев откажется выполнить мою просьбу, тем более я готова щедро заплатить.
— Вечер добрый, Крей. Скоро Рождество, помнишь? Принимаю заказы к праздничному обеду,
— Звучит многообещающе. Какова цена? — приподнимает бровь собеседник.
— Деньги меня больше не интересуют.
— Это понятно, теперь ты обеспечена получше нашего мэра, что уж тут говорить обо мне! — раскатисто смеется мужчина. — Так что же ты хочешь, девочка?
— Мне нужна всего лишь мелкая услуга. Знакомый из Капитолия хочет передать подарок для меня, но его некому доставить. Не хочу вызывать лишних подозрений, а с посылкой не должно ничего случиться. Ты и так периодически наведываешься в Капитолий, чтобы отчитаться перед Президентом. Что скажешь?
Миротворец изображает задумчивость.
— И чем ты порадуешь меня к празднику, если я соглашусь?
— Всем, что пожелаешь, кроме волков, — усмехаюсь я. — Ну и тем, что водится в лесу в это время года.
— Договорились, — удовлетворенно улыбается мужчина.
И я отправляюсь на охоту.
Через несколько дней я снова прихожу к нему домой: он выполнил мое поручение и теперь ждет оплаты. Произведя обмен, мы поздравляем друг друга с наступающими праздниками и прощаемся. Закрывая дверь, размышляю над тем, что правильные связи могут пригодиться даже в таком Богом забытом месте, как Шлак.