Игра в «Потрошителя»
Шрифт:
Художник вот уже тридцать лет жил в этом доме, и никому из владельцев не удавалось выселить его. Китаец даже и не пытался: его устраивало, чтобы кто-то оставался в здании после того, как закрывались кабинеты. Вместо того чтобы вступать в конфликт, он назначил Матеуша Перейру комендантом, вручил ему дубликаты ключей от всех помещений и назначил чисто символическую плату за то, чтобы он запирал на ночь главную дверь, гасил свет, связывался со съемщиками и вызывал его в случае каких-нибудь поломок или чрезвычайных происшествий.
Картины бразильца, написанные в духе немецкого экспрессионизма,
— Во всем виноват твой бывший. Инди, откуда, ты думаешь, у Аманды такая тяга к преступлениям? — высказался Матеуш на прощание.
— Боб не меньше моего озабочен этим новым дурачеством Аманды.
— Хуже было бы, если бы она пристрастилась к наркотикам…
— Кто бы говорил! — рассмеялась Индиана.
— Вот именно. Я в этом деле дока.
— Завтра, в перерыве между двумя клиентами, могу тебя минут десять помассировать, — предложила она.
— Вот уже сколько лет ты лечишь меня бесплатно. Подарю-ка я тебе картину.
— Нет, Матеуш! Я ни в коем случае не могу это принять. Уверена, что когда-нибудь твои картины будут стоить очень дорого, — отнекивалась Индиана, пытаясь скрыть панический ужас.
Среда, 4 января
В десять вечера Блейк Джексон дочитал очередной роман и отправился на кухню, чтобы сварить себе овсяную кашу на молоке, которая вызывала в нем воспоминания детства и помогала утешиться, когда идиотизм рода человеческого особенно донимал его. Некоторые романы именно так на него и действовали. Вечера среды обычно предназначались для игры в сквош, но на эту неделю друг, с которым он играл, уехал в путешествие. Блейк Джексон уселся перед тарелкой, вдыхая тонкий аромат меда и корицы, и позвонил Аманде на мобильный, ничуть не боясь разбудить ее: наверняка девчонка в этот час читает. Комната Индианы располагалась в отдалении, вряд ли она могла что-то услышать, но старый фармацевт из сугубой предосторожности говорил шепотом. Лучше дочери не знать, какими делами они занимаются с внучкой.
— Аманда? Это я, Кейбл.
— Я тебя узнала. Выкладывай.
— Это насчет Эда Стейтона. Воспользовавшись приятным теплом этого прекрасного дня — двадцать два градуса, прямо как летом…
— К делу, Кейбл, я не собираюсь всю ночь слушать про глобальное потепление.
— Я пошел попить пивка с твоим папашей и выяснить кое-какие вещи, которые могут тебя заинтересовать.
— Какие вещи?
— Исправительная колония, в которой работал Стейтон до того, как приехал в Сан-Франциско, называется «Бойз Кэмп» и находится в Аризоне, посреди пустыни. Стейтон проработал там немало лет, пока его не выгнали в августе две тысячи десятого года, когда разразился скандал по поводу смерти пятнадцатилетнего мальчика. И это не первый случай, Аманда: трое детей умерли там за последние восемь лет,
— От чего умерли дети?
— Там применяется почти военная дисциплина, а поддерживают ее люди, не имеющие опыта, либо садисты. Неоказание помощи, злоупотребления, пытки. Мальчиков бьют, заставляют делать упражнения до потери сознания, кормят скудно, не дают выспаться. У мальчика, который умер, было воспаление легких, он весь горел в лихорадке и чуть не падал, но его заставили бежать вместе со всеми под жгучим солнцем, по аризонской жаре, этому пеклу; а когда он свалился без чувств, били ногами, лежачего. До этого он две недели болел. Потом обнаружили, что у него в легких два литра гноя.
— И Эд Стейтон был среди тех садистов, — заключила Аманда.
— В «Бойз Кэмп» на него длинное досье. Его имя встречается в нескольких заявлениях по поводу безобразий, творящихся в колонии, но уволили его только в две тысячи десятом году. По всей видимости, никого не волнует судьба несчастных мальчишек. Ни дать ни взять — роман Чарлза Диккенса.
— «Оливер Твист». Продолжай, не растекайся по древу.
— Эда Стейтона пытались уволить по-тихому, но не получилось: гибель мальчика вызвала некоторый шум. Несмотря на это, его приняли на работу в школу «Голден Хилл» в Сан-Франциско. Странно, а? Будто и не видели его послужного списка!
— У него, должно быть, хорошие связи.
— Просто никто не удосужился покопаться в его прошлом. Директору «Голден Хилл» нравилось, что охранник поддерживает дисциплину, однако некоторые ученики и учителя отзываются о нем как о держиморде: бывают такие типы, по природе трусливые — пресмыкаются перед начальством, но, если получают хоть малую толику власти, начинают тиранить слабых. К несчастью, мир полон людишек такого сорта. В конце концов директор поставил его в ночную смену во избежание проблем. Эд Стейтон являлся в восемь вечера и уходил в шесть утра.
— Может быть, Стейтона убил кто-то, кто был в исправительной колонии и пострадал от его рук?
— Твой папа исследует такую возможность, хотя по-прежнему твердо придерживается версии о ссоре между гомосексуалистами. Стейтон увлекался гейской порнографией и пользовался услугами эскорта.
— Услугами кого?
— Эскорта: так называют мужчин, которые торгуют собой. Обычно Стейтона обслуживали два молодых пуэрториканца, твой отец их допросил, но у обоих твердое алиби. Что до сигнализации в школе, передай игрокам в «Потрошителя», что Эд Стейтон обычно включал ее на ночь, но на этот раз не включил. Может, торопился; подумал, что включит, когда вернется.
— Вижу, ты приберегаешь лучшее напоследок, — догадалась внучка.
— Я? Да ну?
— Что это, Кейбл?
— Нечто весьма любопытное: твоего отца это тоже заинтриговало, — проговорил Блейк Джексон. — В спортзале полно мячей, перчаток и бейсбольных бит, но бита, которую употребили для Стейтона, не принадлежит школе.
— Я знаю, что ты дальше скажешь! Бита принадлежит команде Аризоны!
— «Аризонским дьяволам», к примеру? Тогда связь с «Бойз Кэмп» была бы очевидной; но, Аманда, это не так.