Игра в смерть
Шрифт:
— Что он должен отдать?
— Жизнь.
— Что мы обещаем взамен?
— Смерть.
Эскью подался вперед со свечой; на стене выросла угрожающе широкая тень его плеч.
— Согласен ли ты, — произнес он, — хранить тайну нашего собрания и никому не рассказывать об игре?
Я бросил взгляд на Элли. Та скроила рожицу и, показав мне язык, отвернулась.
— Да, — ответил я.
— Выпей воды, — шепотом велел Эскью.
Мои руки дрожали, принимая протянутый кувшин.
Я глотнул из него.
— Затянись.
Взяв горящую сигарету, я, морщась, набрал полный рот дыму.
Эскью улыбнулся:
— Теперь нож, — он поднес лезвие к моему лицу. — Целуй его.
Я поцеловал холодную сталь, и Эскью запечатал ею мои губы, прижав к ним кончик лезвия.
— Запомни, — прошептал он. — Если ты обманешь наше доверие, бешеный пес Джакс порвет тебя на кусочки.
— Порвет на кусочки, — шепотом вторили остальные.
— Это Кит, — проговорил Эскью, — новичок среди нас. Любой вред, причиненный ему, — это вред, причиненный всем нам. Будет ли Кит отмщен?
— Он будет отмщен, — прошептали они.
Улыбаясь, он впился в мои глаза глубоким, долгим взглядом.
— Однажды, Кит Уотсон, — прошептал Эскью, — ты увидишь и свое имя начертанным на этих стенах. Оно пополнит собою длинный список умерших.
Он провел пальцами по моей щеке.
— Оно будет написано здесь так же, как высечено на том надгробии.
Стену позади действительно украшал список, и, распахнув глаза, я всмотрелся в строки за спиною Эскью. Во главе протянулась надпись: Джон Эскью, тринадцати лет от роду. Многие из имен, расположенных ниже, изрядно пострадали от сочившейся по стене воды, но подними еще оставалось свободное место.
— А теперь, — сказал Эскью, — мы сыграем в игру под названием «Смерть».
Положил свой ножик на осколок стекла и крутнул его.
В тот раз лезвие указало кого-то другого. Не меня.
Девять
Утром в субботу она явилась с визитом. Постучала в нашу дверь.
— Это к тебе, Кит! — позвала мама. — Элисон пришла, твоя одноклассница!
Я спустился и увидел обеих на ступеньках крыльца: они дружески болтали и, смеясь, вспоминали бабушку.
Элли повела меня напрямик через садик и, легко одолев забор, направилась на пустырь.
— Ты глупый мальчишка, — заявила она.
— Чего?
— Глупый мальчишка! Ты тут всего пару недель — и уже успел вписаться в кружок этих недоумков.
— Ты вроде и сама с ними водишься?
Элли даже руками всплеснула.
— Господи! — закатила она глаза. — Ты меня с ума свести хочешь? Ты их вообще видел? Приглядывался к ним хоть немного? Кучка зануд, простачков, лоботрясов и неудачников. А отморозок во главе этих нытиков — просто дикарь-троглодит, только что из пещеры! Видал, как он сидит и раскачивается? Балаган, одним словом.
— Что тогда сама там забыла?
— Ну, что за простофиля! — Топнув ногой, Элли прожгла меня взглядом. — Это называется «обретение опыта». Я познаю, как крутятся шестеренки в этом дурацком мире. Наблюдаю за поведением идиотов вокруг меня и пытаюсь понять, что ими движет.
И решительно зашагала прочь, качая головой и размахивая руками. В сердцах поддала ногой по толстенному стеблю чертополоха. Развернулась и ткнула в себя пальцем.
— Я хочу стать актрисой! — объявила Элли. — Художником, слышишь? Творцом! Мне нужно впитать в себя все это, увидеть своими глазами, потому что рано или поздно мне придется играть роли таких вот кретинов!
И снова осуждающе на меня уставилась.
— А ты… — протянула она.
— Что я?
— Вот-вот! Именно! Что ты? Мистер Вежливость, мистер Паинька, мистер Тише-Воды. У тебя имеются какие-то планы на жизнь? Что ты собираешься делать после учебы? Поступишь на госслужбу или откроешь компьютерный магазинчик? Или… упаси Господи, кажется, я поняла… точно! Ты станешь учителем! «Да, сэр, мистер Уотсон»! «Нет, сэр, мистер Уотсон»! «Можно выйти в туалет, мистер Уотсон, сэр?»
Звонко хохоча, Элли вновь пнула чертополох. Облачко пушистых семян — во все стороны.
— Угадала? — спросила она, оглянувшись, и довольно хихикнула: — Ага! В самую точку!
Смеясь, Элли рванула к реке, у которой повалилась в высокую траву.
Когда я ее догнал, она уже сидела на берегу, катая во рту травинку. Я уселся в паре шагов от нее, но Элли надулась и не удостоила меня взглядом. Я смотрел, как вода текла мимо, как пенилась река там, у водоворотов.
— Ты уже умирала? — шепнул я.
Элли лишь поцокала языком.
— Умирала! — после долгой паузы ответила она.
— Правда?
— Один раз.
— На что похоже?
— Черт побери, Кит! — Элли сердито поерзала на месте, будто опять раздумывая, не сбежать ли. — Ну, ты и впрямь… И впрямь хочешь довести меня до белого каления.
Прикусила свою травинку, сплюнула стебелек.
— Да, — ответила наконец она. — Умирала. Только понарошку.
И заулыбалась вдруг:
— Хотя торопиться я не стала. И когда вылезла оттуда, почти все успели разойтись.
— И что ты им рассказала?
— Обычную чепуху. Ну, знаешь, про яркий свет в конце туннеля. Черные воды, черти и демоны. Поющие ангелы. Все такое прочее… — Элли усмехнулась, покачала головой. — В общем, эту роль я отыграла неплохо.
И повернулась ко мне:
— Знаешь, они все так и делают. Все до последнего.
— Разыгрывают роли?
— Ага. Притворяются. Уверяют, будто ничего не выдумывают, но так и есть.
— Откуда тебе знать?