Игрок
Шрифт:
Мне всего лишь нужно время.
— Арсений, дело не в Ви и не в чем-то еще. Я просто хочу уйти.
ГЛАВА 25 — Орел. Исходя из разумных соображений
Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя, и других.
Э.М. Ремарк
Кирилл
Как ни печально, газетчики прознали о нашем с Верой разводе еще до того, как ее самолет приземлился в Берлине. То
— Кира, ты с ума сошел, — отчаянно восклицает мама, потрясая перед моим лицом газетой. — Вы с Верой замечательная, красивая пара. На вас многие равнялись…
— На то, что мы не виделись месяцами? Да уж, идеальная супружеская чета! Неудивительно, что таких в России единицы, — язвлю в ответ.
Газета с громким шлепком приземляется на столик, а мама начинает метаться по комнате с такой скоростью, что длинные жемчужные бусы раскачиваются из стороны в сторону.
— Какая разница? — она мельтешит перед глазами, то розы в вазе поправляя, то хватаясь за спинку кресла. — Решение связать себя узами брака с конкретным человеком определяет очень многое. После заключения союза вся дальнейшая жизнь подстраивается не под одного человека, а под пару. А развод означает пустить все это коту под хвост… Я уже не говорю о том, какая Вера замечательная женщина!
— Мам, я знаю, какая Вера чудесная, но мы перестали относиться друг к другу уважительно, поэтому лучше оборвать отношения сейчас и не тратить остаток жизни на попытки склеить разрушенное.
— Мы с ней много об этом разговаривали, — говорит мама, решительно рассекая воздух ладонью. — Ты поступил с Верой некрасиво, но я понимаю, что тебе было непросто. После больших потрясений люди часто действуют… не так, как обычно. И вы долго не жили вместе, отвыкли друг от друга. Вера не глупая, она тоже все понимала…
— Но не я, — огрызаюсь.
— Прости, я, наверное, ослышалась. — Она встряхивает головой, улыбаясь так, будто действительно подозревает себя в наличии слуховых галлюцинаций.
— Мама, я перестал понимать Веру. Я, моя жизнь, случившаяся трагедия — ее не интересовало ничто из этого. Она так отдалилась, что перестала меня воспринимать, — сообщаю предельно спокойно.
— Что ты такое говоришь? — изумляется мама, прижимая к груди сложенные ладони. Иногда она ужасно напоминает мне героинь русских классиков. Эти ахи и охи, глаза, полные искреннего недоумения… — Она ведь не сделала тебе ничего плохого.
— Точно. Она вообще ничего не сделала. Я оказался прикован к постели, а вы кормили ее байками о каком-то глупом турне. Как позже выяснилось, она полагала, что таким образом вы с отцом покрываете мою интрижку, но даже при этом Вера не сделала ничего! Не настаивала на честности, не приехала, чтобы поймать меня с поличным. Она ничего не сделала, потому что ей давно на меня наплевать! — чеканю каждое слово.
— Но Кира, ты именно это и сделал, стоило ей уехать после твоей реабилитации… Ее подозрения…
— Подтвердились постфактум, когда ничего уже нельзя было исправить, а отношения оказались окончательно разрушены! Так что не надо вмешивать в это мою «интрижку».
— Интересно, ты врешь и себе — или только нам? — спрашивает отец, прежде молчавший. На протяжении всего спора он сидел в кресле как изваяние, разве что пальцами по подлокотнику постукивая. — Твоя новая избранница — красивая молодая женщина с добрыми, загадочными глазами и мягкими манерами. Умная и сострадательная. От таких качеств не существует прививки. Ты не порывался уйти от Веры до того, как познакомился с Евгенией Елисеевой. — Они с матерью оба знают о Жен (не знаю откуда, точно не от меня), однако только отец не стесняется называть ее по имени. — И не порывался уйти, пока не съездил вместе с ней в командировку. Твоя, с позволения сказать, интрижка, имеет к разводу самое прямое отношение, сын.
Некоторое время он молчит, продолжая стучать пальцами по ручке кресла, а я злюсь, подбирая контраргументы. Интересно, если бы я до Выборга сказал Вере, что хочу развестись, что бы они сказали тогда? Ведь я хотел, только не мог решиться…
— Кирилл, нет никого, кто целиком и полностью был бы удовлетворен своим браком. Мы себя-то едва выносим, а тут еще один человек. И поступки его зачастую нам непонятны. Но, в отличие от остальных, ты, мой мальчик, взбрыкнул и захотел свежих и ярких отношений. И ждешь, что это будет воспринято с пониманием? Не будет. Все терпят, и ты терпи. Таково уж общество.
— Мне не интересно, что там у других…
— Чушь! — обрывает отец. — Ты всегда был зависим от чужого мнения. Пройдет месяц, два, пожар утихнет, и ты снова начнешь искать одобрения. Повезет, если не погубишь девчонку…
— О чем ты?
— Когда речь идет о разводе и разделении активов двух влиятельных семей, ставки высоки. Я бы мог со скрипом принять такое решение, если бы выбранная тобой женщина была лучше Веры, но это не так. Евгения Елисеева не даст тебе наследника. Или даст, но это будет последнее, что она сделает в своей жизни.
— Я не успел с Верой развестись, а ты уже говоришь о наследнике?! — взвиваюсь.
— А в чем я не прав? Ты собираешься поиграться с дочерью такого человека, как Александр Елисеев, а потом бросить ее из-за физического недостатка? Немного чересчур, тебе не кажется? Втянешься в это — и окажешься связан по рукам и ногам! Ты вынужден будешь на ней жениться или найти очень весомый повод для разрыва, чтобы не нажить себе еще одного врага.
Да что за бред? Я просто, как все остальные мужчины из плоти и крови, влюбился в чудесную девушку, но как только об этом прознали, плюхнули мне на голову тяжелую корону из обязательств.
— Или ты можешь не накалять отношения ни с кем, изменив решение о разводе с Верой, — сообщает мне отец. Прямо в лоб. — Давай так, сын. — Он в последний раз ударяет пальцами по подлокотнику и поднимается из кресла. — Я существенно облегчу тебе задачу: если ты не одумаешься, не остановишь бракоразводный процесс и останешься с этой женщиной, я лишу тебя поддержки семьи и, соответственно, наследства. Решение за тобой. Простое и очевидное.
— Валера, ты с ума сошел? — ахает мама. Затем она еще что-то добавляет, но я уже не слушаю.