Игрок
Шрифт:
И это при том, что перед знаменитым основным инстинктом мы особенно уязвимы. Женщины врут, что кончают, мужчины врут, что заставляют кончать. Так работает наше бессознательное: ты должен быть достаточно хорош, чтобы с тобой захотели продолжить свой род. И ты всю свою жизнь будешь пытаться доказать это любым способом. Потому, что в нас не заложено инстинкта сильнее.
И тот, кто это знает, правит миром. Таким образом грудастые блондинки, стоя на коленях, заглатывают мужские члены по самые яйца, глядя огромными преданными глазами, а миллионы неудовлетворенных торчков по всему миру представляют, что это проделывают именно с ними. Так проще, чем поднять с дивана задницу и завоевать красавицу Олю из одиннадцатого «А», особенно если сам понимаешь, что светит тебе разве что Маша из девятого «В». И париться не надо, блондинка на коленях уже здесь, на все готова.
Порнография — гениальнейший из обманов, а еще очень жестокий. Ухищрения, на которые идут режиссеры фильмов для взрослых, ужасают. Ничего не делается быстро или естественно. Смена позы, например, влечет за собой изменение освещения и настройку оборудования, во время которой необходимо поддерживать актеров в «рабочем состоянии». Блондинку, которая трудилась в поте лица, стоя на коленях и глядя, на самом деле, не на героя, а в камеру, приводят в божеский вид, дабы не пугала зрителей. А ее партнеру, который попадает в фокус лишь частично, продолжает делать минет закадровая девочка-флаффер. Соответственно, на лицах героев почти всегда не удовольствие, а боль, и честный момент только один: радость от того, что все на хрен закончилось. Даже разрядки болезненные. Отличный опыт, ничего не скажешь. Во время съемок я курил вдвое больше, чем сейчас.
Так вот, возвращаясь к минному полю: иногда мне кажется, что я даже приблизительно не представляю, как доставлять женщинам удовольствие. Руки, губы и член сами что-то там делают, но приятно ли это? Я столько лет слушал фальшивые стоны, что не верю уже никаким.
Она дрожит в моих руках, бездумно и честно, трется кожей о кожу, а мне страшно забыться, потерять контроль и просто действовать. Вдруг дерьмовый опыт даст о себе знать? Не первый раз у меня подобные мысли, но раньше они всегда оставались на периферии, поскольку и моменты не были настолько значимы. А из-за чертовой инопланетянки секс и страх впервые перемешались.
Какого хрена это стало вдруг важным — не знаю. Пока не испоганил все собственными руками, не парился. Казалось естественным, что если мне рвет крышу, то и ей — обязательно — тоже. А сейчас вдруг откуда-то полезли сомнения. Она ж другая вообще. Одно слово — инопланетянка.
Тем невероятнее видеть, как она откидывает голову и мечется по простыням, не находя себе места, когда я ласкаю ее пальцами. Или, может, она со всеми такая? От мысли, что не только я ее такой видел, внутри просыпается злость. Да не может такого быть, черт меня раздери. Хотя… я ж этого типа не видел. Вдруг он не застегнутый на все пуговицы, скучный, начавший седеть раньше времени фрукт?
Новая волна злости будто хлыстом ударяет, и я обхватываю ее щеки руками, вынуждая открыть рот еще шире, ловлю рваные вдохи, но губ не касаюсь. После двухмесячного воздержания с самоконтролем хреново, но я намереваюсь довести ее до точки кипения, чтобы ни о чем, кроме меня, не могла думать. И ни о ком. Чтобы всех забыла.
Но приходится остановиться на самом краю, когда она уже набирает в легкие воздух для крика, потому что первый оргазм самый сильный, и его мне необходимо почувствовать отнюдь не пальцами. Она, кажется, бормочет что-то об убийстве; о том, что даже не пожалеет, а я рывком поднимаю ее с простыней и сажаю к себе на колени. Она цепляется за меня, дрожа, глаза затуманены страстью, а я притягиваю к себе ее голову и целую. Жен уворачивается, пытается отдышаться, но я не даю. Захватываю в кулак ее волосы, заставляя смотреть на меня. Мне нравится чувствовать ее тяжелое дыхание.
— Если ты все-таки умеешь надевать презерватив ртом, то самое время это доказать, — говорю, рассматривая ее лицо. А зрелище просто нереальное. Даже размазанная краска на глазах придает какой-то особенный шик. Такой ее хочется еще больше.
— Я как-то пробовала с бананом на девичнике, но получалось паршиво, — улыбается она, а мне приходится приложить усилия, чтобы вспомнить, о чем идет речь. — Да и было это давно. Попрактиковаться бы.
— Так попрактикуйся, — хмыкаю, хотя не уверен, что идея хорошая. По крайней мере не перед тем, как я окажусь в ней.
— На банане! — хохочет в голос и шутливо дергает меня за ухо.
Очень смешно, чтоб ее. На банане она собралась практиковаться… Я чуть не двинулся, когда она об этом в первый раз заговорила.
— Тогда сгинь и не мешайся, — велю.
Инопланетянка слушается, но она не была бы собой, если бы не сбросила на меня настоящую бомбу:
— Если что, я на таблетках… — сообщает многозначительно.
Слова будто врезаются в меня с силой в несколько тонн. Черт ее дери, каждый мужчина мечтает услышать именно это от девушки, которую собирается поиметь. На таблетках она. Одна лишь мысль о том, чтобы войти без защиты, не чувствуя ничего лишнего, убивает. Жаль только, по факту, я променял возможность по-настоящему бывать в женщине, которую сдохнуть как хочу, на кучу бабла. Стоило ли оно того? Да какая сейчас, на хрен, разница? Что было, то было.
— Напомни мне утром перечислить весь список болячек, от которых лечился. Чтобы башка встала на место, — отвечаю, вскрывая квадратный пакетик.
После этих слов она целует меня, слишком ласково, чтобы это не было извинением. Совсем не то, что мне нужно. Я не хочу жалости за свой выбор. Вернись я в прошлое, поступил бы точно так же. Ради Полины. У меня не было лучшего варианта. Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не оставил без поддержки единственного родного и близкого человека. Пусть и приходится расплачиваться, я все сделал верно.
Просто мне нужно об этом не думать, и я знаю отличный способ забыться. Откидываю Жен на подушки и вхожу в нее до упора. Ее тихий стон усиливает наслаждение стократ. Учитывая, что я больше двух месяцев не прикасался к женщине, думая только об инопланетянке, приходится взять тайм-аут. Даже если мне и могло быть лучше, чем сейчас, я об этом никогда не узнаю. Не о чем сожалеть.
Жен
Я не умею абстрагироваться от проблем. Если уж засядет в голове какая-то мысль, то не выгонишь. Кто-то для избавления использует алкоголь, сигареты, толпы друзей или хобби, а у меня в наличии только работа. Я люблю ее, не подумайте, но жить только ею очень непросто. Иногда я возвращаюсь домой настолько без сил, что не могу подняться по лестнице в спальню; плюхаюсь на диван, но не засыпаю, потому что слишком устала. Часами лежу без сна в состоянии беспокойства и напряжения.
Но сейчас, когда я совершила нечто невероятно глупое и опасное, в голове на редкость пусто и легко. Никаких забот, и все внимание сосредоточено только на том, как дышать в такт с мужчиной, которого мне удалось присвоить себе на одну ночь. Остальное кажется далеким и незначительным. Я лежу на спине Арсения, прижавшись ухом ко впадинке между лопаток. Мне так удобно и хорошо, что хочется плакать. Незнакомое ощущение. И совершенно невозможное. Я не хочу вставать, не хочу уходить. Возможно, так будет правильнее, ведь потрясающий секс с потрясающим парнем отнюдь не означает отношения, но если он позволит остаться до утра, я обязательно воспользуюсь такой возможностью. Чтобы не думать, не анализировать. Вырвать в ряде минуток кусочек радости и подержаться за него как можно дольше.