Игры Немезиды
Шрифт:
Его ругательство почти потерялось за треском дерева. Алекс не уследил за мгновенным движением Бобби, когда та в щепки разбила стул, к которому была привязана, и перехватила руку с пистолетом за запястье. Вопль стрелка слился с влажным хрустом.
Кто–то выстрелил наобум, грохот отдался в ушах. Алекс с криком бросился вперед и наткнулся на мужчину в костюме. Они оба отлетели назад. Колено врезалось Алексу в пах, и мир растворился в слепящей боли. Алекс осел на колени, пытаясь удержать противника за полу пиджака. Выстрелы не умолкали,
Человек в костюме потянулся к наплечной кобуре, но Алекс вцепился ему в руку. Запястье иод пальцами было словно бетонное. В кулаке он уже сжимал пистолет. Кто–то заорал, и рев выстрелов перешел в низкий звериный вой. Алекс подался вперед: сумасшедшая боль в мошонке уже стала просто сильной болью. Он вцепился в неподатливую руку зубами, вонзив их в толстый шелк рукава и сжимая челюсти, пока не сошлись резцы. Мужчина не вскрикнул, а просто опустил вторую руку на висок Алекса.
Мир стал тихим и далеким. Алекс почувствовал, что выпускает врага, запрокидывается, жестко приземляется на копчик. Боль ощутилась смутно. Человек в костюме поднимал пистолет. Отверстие ствола зияло как пещера.
«О, — подумал Алекс, — так я и умру».
Голова стрелка коротко кивнула, и он рухнул на пол. За его спиной показалась Бобби с шестикилограммовой гантелей в руке. На хромированной поверхности осталась кровь и, кажется, волосы. Никто больше не стрелял.
— Эй, — сказал Алекс.
— Ты как? — Бобби села рядом.
Один из стрелков, спотыкаясь и баюкая руку, метнулся за дверь. Бобби за ним не погналась.
— Больновато, — выговорил Алекс и, завалившись набок, свернулся в комок.
— Это ничего, — сказала Бобби. — Ты молодец.
— Давно не дрался врукопашную. Будь у меня практика, наверное, справился бы лучше.
— Да ну! Четверо с оружием против двух безоружных. Для таких условий мы отлично справились.
Она, опустив голову, медленно вздохнула. Алекс приподнялся.
— Ты в порядке?
— Пару раз они попали, — сказала она. — Жжет.
— Черт, тебя ранили?
— Да. Минутку посижу и доберусь до консоли, вызову «скорую», пока не перестала соображать от потери крови.
— Я уже вызвал, — успокоил ее Алекс. — Прежде чем войти.
— Предусмотрительно.
— Вряд ли я такое предвидел, — признался он и попросил: — Бобби, не бросай меня.
— Я здесь, — сонно отозвалась она. — В порядке.
Вдали уже была слышна сирена. С каждым вдохом она завывала всё ближе. Алексу долго казалось, что дрожит пол, потом он понял, что трясется сам. К боковой стене привалился один из стрелков. Шея у него выгнулась под странным углом, а на груди засохла кровь. Значит, мертв. Человек в костюме давился кашлем. Сирена выла уже рядом. И звучали голоса. Женский голос сообщил, что прибыла полиция, что они собираются войти.
— Я приехал тебе сказать, — обратился Алекс к Бобби, — что остаюсь и помогу.
— Спасибо.
— Это из–за черного рынка, да? — добавил он. —
Бобби с трудом улыбнулась. Он уже заметил, как много крови у нее на рубахе.
— Не знаю, — сказала она. — Они спрашивали только о тебе.
Глава 12
Амос
— Хочешь коки? — предложил Эрик. — Не синт. Натуральная, из листьев.
— Не надо. Вот выпить я не прочь, если есть что под рукой, — ответил Амос.
Эти любезности были всего лишь ритуалом, но ритуалом важным. Опыт подсказывал, что чем опаснее люди, тем обдуманнее они ведут беседу. Шумные задиры добиваются, чтобы собеседник отступил. Они хотят обойтись без боя. Тихие рассчитывают, как победить.
— Тату, принеси «Эль–Чаррос», — приказал Эрик, и один из его охранников выскользнул за дверь. Амосу Эрик пояснил: — В последнее время подсел на текилу.
— А я нет, — ответил Амос. — Хорошую текилу за пределами Земли не достать. То, что продают у астеров, пить невозможно.
— Наверное, там маловато голубой агавы.
Амос пожал плечами и стал молча ждать. Тату вернулся с высокой тонкогорлой бутылкой и двумя узкими рюмками. Наполнив обе, Эрик поднял свою:
— За старых друзей!
— За старых друзей, — повторил Амос и залпом выпил.
— Еще? — кивнул на бутылку Эрик.
— Конечно.
— Город посмотрел?
— Только отсюда до вокзала.
— Он не слишком изменился, — заметил Эрик и помолчал, давая время выпить. Потом снова наполнил рюмки. — Фасады меняются, а углы те же.
— Забавно. Я по дороге о том же думал. Зато твоя жизнь переменилась.
— В основном — нет, — ухмыльнулся Эрик и пошевелил маленькой ссохшейся левой рукой.
Амос обвел рукой охрану, обновленное здание.
— Когда мы расставались, ты удирал от убийц. Так что кое-что изменилось.
— Можете идти, ребята, — обратился Эрик к Тату и его напарнику.
Те тихо вышли и закрыли за собой дверь. Эрик либо уверился, что Амос не собирается его убивать, либо имел защиту, не требующую присутствия охраны. Наверняка не пулемет под столом — для Эрика это было слишком прямолинейно. Амос словно невзначай поискал взглядом провода или подозрительные выпуклости па полу или на своем кресле. Эрик еще раз налил текилы и сказал:
— После твоего отлета я понял о себе кое–что важное.
— Что же?
— Круче меня всегда будет любой. — Эрик с намеком шевельнул сухой рукой. — Зато я обычно оказываюсь самым умным в компании. На исполнение плана всегда можно кого–то подрядить. Но не на его составление.
— Это верно, — кивнул Амос. — Вот почему я никогда не стану капитаном корабля.
Эрик это учел. Не изменился в лице и не вздрогнул, но Амос видел, что его слова мысленно отложены в папочку «Важное».
— Но ты всегда будешь полезен, — отозвался Эрик. — Ты всегда был полезным. Теперь в команде?