Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Я… мне… – Айрон растеряно оглянулся, словно испрашивая у домочадцев помощи. Араго испуганно отшатнулся, потому что, несмотря на всю свою показушную браваду, очень боялся ответственности. Натан с долей интереса заглянул в пелёнки и пожал плечами, явно не собираясь облегчать родителю жизнь и только маленькая хрупкая рабыня, оттеснив глупых и бесполезных мужчин плечиком, осторожно приняла из рук Айрона драгоценную ношу. Малыш, будто по какому-то наитию распознав женскую руку, тут же замолчал, уютно засопев. Девушка принялась напевать ему колыбельную на своём удивительном, мелодичном языке и, пританцовывая, устремилась вглубь особняка, видимо, решив, что без подсказки мужчины не сообразят закрыть дверь, за которой продолжала бесноваться
– На этом моя миссия выполнена. Всего наилучшего. – Ванахи, шутливо отдав честь, повернулся и исчез в ночи.
– Отец? – Осторожно спросил Араго, заглядывая в лицо Владыки Эргона, и гадая, что могло произойти такого, способного вывести обычно невозмутимого Айрона из равновесия. Принц Ночи обернулся, слепо глядя куда-то сквозь собравшихся, потом, явно через силу, произнёс:
– Мне нужно уйти на несколько минут. Надеюсь, к моему возвращению вы не превратите наш дом в руины.
Сказав это совершенно бесцветным голосом, Айрон, в чём был – в тонкой шёлковой рубашке, узких брюках и домашних туфлях – вышел в ночь и дождь, почти мгновенно растворившись в ненастной мгле.
Он не чувствовал, как тяжёлые капли барабанят по плечам и спине, тотчас же намочив тонкий шёлк. Не ощущал холода и сырости, пробравшихся в туфли. Не думал о том, что выглядит до крайности нелепо – бредущим, не разбирая дороги по осеннему парку, загребая опавшие листья непослушными ногами, опираясь на мокрые стволы деревьев, словно в поисках опоры для своего уютного, домашнего мирка, опрокинутого, разбитого вдребезги всего лишь одним письмом. Ливень мутными струями стекал по его лицу и в эту ночь почему-то дождь был солёным на вкус.
Ему хотелось кричать от тоски и безысходности, осознание непоправимой беды навалилось гранитной плитой – не поднять в одиночку. Но из груди вырвался лишь жалкий, слабый стон, потому что боль его была настолько велика, что не хватало дыхания и сил на новый вдох. Сколько он стоял так – обнявшись с осиной, впиваясь в корявую, жёсткую кору тонкими бледными пальцами, обламывая ногти до крови? Зачем шептал в темноту уходящей ночи, срываясь на сухие рыдания:
– И ты прости меня…
Предрассветная дымка окрасила горизонт в нежно-розовые и золотистые тона, когда Айрон очнулся от забытья, в которое погрузили его беспросветная печаль и горькое, ни с чем несравнимое отчаяние. Шатаясь, словно пьяный, он поднялся на ноги, глядя широко распахнутыми глазами в очистившееся после затяжного дождя небо. Странно чистое и по-летнему голубое. Цвет глаз ненавистного врага. Любимого друга. Того, кого уже никогда не будет в бесконечно долгой жизни высшего вампира Айрона.
Когда он вернулся, обнаружил, что его ждали все, включая слуг. Араго развалился на мрачного вида кожаном диване, на котором в незапамятные времена был во сне убит один из предков, задумчиво потягивая бордовое вино из личных, тщательно сберегаемых запасов отца. Натан, сгорбившись, сидел в кресле у журнального столика, механическими движениями терзая какую-то головоломку, издающую еле слышный мелодичный звон. У сына был затравленный, мятущийся взгляд, и время от времени он вскидывал голову, с неприкрытой надеждой глядя на широкую мраморную лестницу. Управляющий Карл дремал, сидя на широком подоконнике и тяжело навалившись плечом на откос. Одежда его была в беспорядке, светлые волосы очаровательно взъерошены, губы во сне заманчиво приоткрылись, словно приглашая испить с них греховное вино, однако Айрон не торопился делать это – Владыка Эргона прекрасно видел небольшую хитрость управляющего, но в этот раз не собирался пенять настырному экс-любовнику на навязчивость. Возможно, Карл собирался любыми средствами отвлечь своего Повелителя от стресса. Прочие слуги в различных позах, выражавших усталость от ожидания, прикорнули кто где, но все без исключения встрепенулись, подхватываясь с места, когда вошёл хозяин поместья. Пытаясь скрыть смущение от собственного
– Где?.. – Хрипло выдохнул Айрон и Натан указал наверх, куда, видимо, унесла нежданный подарок девушка-рабыня. Путь до спальни для гостей показался Айрону бесконечно длинным. Сердце испуганно билось где-то в горле от сладкого и немного томительного предчувствия чего-то неизведанного. Нет, он, разумеется, знал, чего можно ожидать от младенцев, но впервые это ожидание заставляло его трепетать. Может от того, что в этом конкретном малыше была частичка Тимо? Это делало его в высшей степени особенным. Дверь тихонько отворилась, и Принц Ночи нос к носу столкнулся с рабыней. Она прижала палец к губам и поманила за собой. На несоразмерно огромной кровати в ворохе подушек и одеял, в эдаком импровизированном гнезде уютно устроился маленький человечек. По-младенчески пухлые щёчки трогательно розовели, губки, собранные бантиком забавно причмокивали, а разноцветные глаза спрятались за сенью длинных тёмных ресниц.
– Как вы назвать его? – Спросила тихо Юки-Юми, заглядывая в «колыбельку».
– Ваако, – со смесью грусти и восторга прошептал Айрон, касаясь пальцем крепко сжатого кулачка ребёнка. – Мой дорогой Ваако.
+++
Ваако, звонко цокая каблуками новеньких туфелек с блестящими пряжками, пробежал по коридору и ворвался в кабинет отца маленьким ураганчиком, с ходу запрыгнув ему на колени. Айрон невольно охнул – двадцать с лишком килограмм счастья обрушились на него, оглушив звонким смехом.
– Папа, когда мы пойдём открывать подарки?
– Разве твои братья и сестра уже не сделали этого?
– Валери – бяка, – обиженно заявил Ваако, – она спрятала мой подарок и не хочет отдавать. Пойдём, ты накажешь её?
– Нет, сынок, не сейчас. Мы обязательно разыщем твой подарок, но сделаем это немного позже, ладно?
Разноцветные глаза с обожанием уставились в лицо Айрона и он впервые подумал, что в бесконечной жизни всё же есть свои плюсы. По крайней мере, стоило жить дальше ради этого пятилетнего чуда. Терпеливо выдержав поток жалоб на несносных братьев, Айрон ласково поцеловал своё сокровище в макушку, в который раз удивившись тому, как красиво блестят серебристо-седые пряди в чёрных, словно смоль, волосах ребёнка. Дверь кабинета распахнулась вторично и до крайности взбешённый Араго, завидев источник своих неприятностей, с невинным видом восседающий на коленях отца, разразился ожесточённой бранью, потрясая в воздухе безнадёжно испорченной щегольской туфлей, судя по её виду, побывавшей на псарне любимой игрушкой борзых.
– Этот маленький паразит испортил мою обувь! ОПЯТЬ!
– Купи себе новую, – с непрошибаемым спокойствием произнёс Айрон, восхищаясь тому, с каким спокойствием Ваако наблюдает за беснующимся братом. В нём всё ярче проявлялись способности Феттов и изворотливость Тимо. Высокомерное хладнокровие при виде поверженного противника происходило, видимо, из последнего же источника.
– Я делаю это уже пятый раз, – ненавидяще процедил Араго, швыряя испорченный ботинок под стол. – Или я немедленно познакомлю паршивца с ремнём, или ноги моей больше не будет в этом доме!
Старое доброе «или я, или он», – хмыкнул Айрон, удивившись терпению старшего сына. Натан взбеленился после того, как Ваако навёл «порядок» в горячо обожаемой лаборатории алхимика. Валери вообще считала маленького Фетта исчадием ада и искренне недоумевала, зачем папочка держит в доме эту «дикую тварь из дикого леса». Так что весь последний год Айрон жил в зоне перманентно продолжающихся боевых действий, где взрослые и опытные дяди и тёти безнадёжно проигрывали одному пятилетнему озорнику.