Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
Настенные часы гулко отбили три раза – время обеда. Частенько Айрон пропускал трапезы, удовлетворяясь перекусами из наспех слепленных сэндвичей, неизменно присовокупляя к их компании огромный кофейник. Поразительно, как в последнее время он стал зависим от этой дряни, сваренной из свежемолотых зёрен!
Однако сегодня настроение Владыки располагало к обеду в обществе, причём его качество Айрона не особо волновало.
Спустившись по винтовой лестнице и оказавшись в жилой части главного корпуса, Айрон направился к столовой. Это был довольно большой зал, свидетельствующий о том, что некогда, в мифические «славные времена» род Айрона насчитывал не меньше
Невольно Айрон передёрнул плечами. С недавних пор он предпочитал не общаться с дядей, потому что банально не знал ответов на многочисленные вопросы Лорда Юкавы, неизменно начинающиеся одинаково: «что случилось с Суллой?» и «куда исчезла моя любимая девочка?». В горячей и пламенной любви к племяннице сурового старика было сложно заподозрить и, скорее всего, истинной подоплекой его настойчивых расспросов являлся интерес к упущенной возможности воцариться самому. Поскольку Лорд Юкава всегда был щепетилен в том, что касалось политики, Айрон подозревал, что старый интриган просто проводит работу над ошибками, дабы не облажаться в следующий раз. Луциана, как явствовало из придворных хроник, уже отлучили от домашнего очага Юкавы, так что беспутный братец оказался ещё и бездомным.
Сулла… Она исчезла вскоре после битвы, никому ничего не сказав. Многие, в том числе и Айрон, решили, что девушка тяжело переживает трагическую судьбу своего мужа. Общество тактично оставило скорбящую вдову в покое, но любопытство и желание сделать карьеру на чужом горе сподвигло некоторых ретивых журналистов на поиски пропавшей. И тут-то выяснилось неприятное обстоятельство. Суллы нигде не было. Первым тревогу забил её отец. Он несколько раз добивался аудиенции у самого Айрона, но что обеспокоенному вампиру мог сказать Владыка, сам едва оправившийся от тяжёлых последствий ранений?
Айрон тяжело вздохнул, встречаясь взглядом с управляющим, уже занявшим своё место за столом. Это был высокий, молодой мужчина весьма привлекательной внешности и обладающий, к тому же, более чем покладистым характером, позволившим без особых проблем распробовать его постельные таланты. К сожалению, ими Карл не блистал, оставаясь удручающе предсказуемым и пассивным, чего Айрон, привыкший к смелым экспериментам, так и не смог ему простить. Впрочем, администратором юноша оказался отменным, и Принца Ночи вполне устраивал если не в качестве любовника, то как исполнительный работник.
Одновременно с Айроном в столовую вошла очень колоритная пара – старший сын Владыки и его ручная рабыня. Пока все устраивались за огромной столешницей, терпеливо дожидаясь, когда престарелый дворецкий и его юный стажёр поставят перед каждым его блюдо и нальют в бокалы вина, Айрон, стараясь выглядеть непринуждённо, рассматривал Натана, здорово изменившегося за прошедший год. Сейчас этот мужчина мало чем напоминал того самоуверенного, нагловатого юнца, бравирующего собственной значимостью, как оказалось – ложной. За головокружительным взлётом в карьере последовало не менее оглушительное падение, едва не разбившее сознание Натана вдребезги, чему немало поспособствовал Тимо Лайтонен. Теперь сын сидел, чуть сгорбившись, не поднимая потухшего взгляда от столешницы, и весь вид его выражал апатичное равнодушие. Тусклые пепельные волосы безжизненными прядями лежали на плечах, серые, невыразительные глаза, казалось, и вовсе утратили свой блеск. Лишь иногда в них вспыхивал огонёк интереса – когда
Рядом с Натаном устроилась маленькая юная женщина, судя по характерной внешности родиной её была Азия. Тёмные, коротко остриженные волосы блестели и переливались антрацитом в свете люстр, раскосые глаза с непередаваемой хитринкой и всегда улыбающиеся губы… Она была рабыней, сколько себя помнила, но, в отличие от Натана, смогла сохранить волю к жизни и, в конечном счёте, занять своё место за этим столом. Их редко можно было увидеть врозь. Айрон, признаться, так и не вспомнил её имени, звучавшего чуждо для его слуха. Юки? Юми? Не важно.
Её речь больше всего напоминала незнакомую песню – весёлый перезвон колокольчиков и бубенцов. Часто смеялась и никто не мог найти в себе сил одёрнуть нахалку. Просто всем без исключения в этом доме был нужен её смех.
Со странной смесью удивления и надежды Айрон наблюдал за тем, как эта удивительная женщина, отобрав поднос у опешившего дворецкого, собственноручно накладывает самые лучшие куски мяса на тарелку своему хозяину, при этом что-то сварливо приговаривая на своём языке. Натан слегка оживился, на бледных, тонких губах даже наметилась улыбка, отчего он стал напоминать призрак себя прежнего. Быть может, неустанная забота рабыни поможет исцелить и ранее не совсем здоровый рассудок Натана, направив его силы и энергию в созидательное русло.
Говорят, надежда умирает последней. Айрон считал иначе: последним умирает надеющийся. И он будет ждать чуда для своего сына столько, сколько потребуется.
Последний сотрапезник явился через несколько минут, тем самым намеренно продемонстрировав полное пренебрежение установленными правилами и бросая вызов авторитету Айрона. Впрочем, никто из собравшихся не оценил усилий Араго.
Второй сын Принца Ночи – неисправимый бунтарь и задира, темноволосый, темноглазый красавец с классическими аристократическими чертами лица, выдающими его несомненную породу, все его жесты и движения были исполнены чувственной грации опасного хищника. Несмотря на свою молодость, Араго уже считался весьма неудобным противником и немногие отваживались спорить с ним открыто. Сам Айрон не считал бретёрство и откровенную дерзость чем-то заслуживающим гордости, и посему Араго был в поместье нечастым гостем.
Он обвёл присутствующих надменным взглядом, полностью проигнорировав подобострастную улыбку управляющего, презрительно скривившись при виде меланхоличного Натана и вовсе нахмурившись, встретив ясный взгляд рабыни. Ревниво поджав губы, мальчишка отвернулся от любимой игрушки своего брата. Айрон мог его понять – Араго унаследовал бешеную харизму, но по молодости и неопытности не мог правильно ею распорядиться, что у Натана… прежнего Натана… выходило как-то само собой. Застарелая вражда сыновей нисколько не трогала Владыку, считавшего здоровую конкуренцию залогом гармоничного развития личности. Однако… теперь всё могло измениться.
Да, это была странная, но всё-таки семья и Айрон мысленно усмехнулся, подметив, что перенял милую привычку Лайтонена держать ближайших родственников на виду. Впрочем, сейчас паноптикум был неполон за счёт отсутствия Валери. Будучи нервной и слишком эмоциональной девочкой, дочь Айрона при его полнейшем попустительстве довольно скоро превратилась в психованную, заносчивую, эгоистичную стерву с огромным набором комплексов, так что сожалеть о её отсутствии на обеде было решительно некому – Валери своим скверным характером могла отпугнуть самых терпеливых из Терез.