Империум. Туман с Альбиона
Шрифт:
Понять отрицательное отношение боевого офицера к себе Антон смог без труда, да и любой человек отследил бы несложную логическую цепочку - какому командиру понравится войти в подчинёние к франтоватому хлыщу? Но полевой агент Ханаев прибыл с заданием задержать ходока, а не "бодаться" с упрямцем Мухиным, доказывая свою значимость.
Важна конечная цель миссии, а чтобы достичь её, надо умело строить рабочие отношения с любым гражданином России. Благо, тактических приёмов в загашнике особиста - предостаточно. Поэтому хитрый Антон Ханаев мысленно сказал себе: "Мухин выстроил оборонительную стену? Обойдём!" И полевой агент избрал вариант подчёркнутой уважительности, а для начала признал собственную оплошность:
– Когда собираться-то? Я прямо из канцелярии сюда бросился.
Капитан ждал иного поведения, общепринятого среди неумных проверяльщиков и контролёров. Те мгновенно переходили к угрозам, обещали пожаловаться начальству. Агент-особист показался мягким и уступчивым, отчего Дмитрий Сергеевич бульдозерный напор утратил. Да и как откажешь человеку, имеющему немалые полномочия, но деликатному, когда тот не приказывает, а просит:
– Если у вас нет срочных дел, то будьте любезны, расскажите, что произошло?
– Здесь, на точке, засада на контрабандистов. Караван из пяти вьючных, который вели русский, как оказалось, ходок, и два урянхайца или монгола, был остановлен для досмотра. При обнаружении странного предмета бойцы утратили бдительность, чем ходок и воспользовался. Пользуясь приёмами рукопашного боя, он обездвижил досмотровую группу, вскочил на коня и укрылся в пещере, несмотря на выстрел, который успел сделать боец охранения. Его спутники скрылись в тайге...
– Плохо, капитан, очень плохо!
– прокомментировал майор.
Антон резким жестом и голосом оборвал штабного критика:
– Воронов, не мешайте докладу!
– словно на скверного подчинённого цыкнул, но тотчас повернулся к Мухину и опять деликатно попросил.
– Продолжайте, пожалуйста, я внимательно слушаю.
О, как понравилось капитану разное отношение к нему и к майору! Он невольно вдохновился и стал оживлять сухой доклад подробностями:
– Попытка бойцов досмотровой группы, когда те пришли в себя, преследовать и задержать ходока - не удалась. Имея при себе огнестрел и метко стреляя, он ранил двоих. Бойцы блокировали пещеру и вызвали подмогу. Когда мы попытались штурмовать, ходок ранил ещё пятерых, одного тяжело. И вывел из строя пулемет. Всё.
– Ну, вы и вояки, - опять съязвил Воронов.
– Сорок человек одного взять не могут!
В этот раз агент рычать не стал, просто поморщился, находясь в задумчивости:
– Насчёт "взять не могут" давно сказано: каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны, - и урезал штабного, словно прочел мысли того.
– Командовать операцией я вас всё равно не поставлю, не напрашивайтесь. Но мы ещё поля боя не видели, а думать лучше по-зрячему... Дмитрий Сергеевич, покажите, где он засел.
– Следуйте за мной. Когда скажу, ползком, - согласился капитан, широко шагая по тропе.
– Сейчас увидите, какое у него место удобное. Долговременная огневая точка, фактически. Когда мы доставили горную мортиру, стрельба навесом оказалась бесполезна - снаряды падали на козырёк. Выкатили на прямую наводку - он забросал позицию гранатами. Повредил затвор, вот и отстрелялись... Черт знает, что у него за оружие! Так что наша ближайшая позиция от него в двухстах шагах... Вот она. Пригнитесь.
Второй штурм
Солнце насквозь просвечивало редкую тайгу, отчего даже темнохвойные деревья выглядели нарядно и весело. Лёгкий ветерок слегка шевелил ветки, создавал характерный шумок, а запах травы и прогретого леса вместе с голубым небом, по которому ползли редкие барашки облаков - дополняли ауру безмятежности. Выйдя из леса, где таились пограничники, Мухин скомандовал:
– За тем обломком скалы придётся ползти.
– Вы издеваетесь?
– воскликнул майор сварливым тоном, пыхтя и едва поспевая за капитаном и полевым агентом.
– Десять метров, какая разница? Отсюда же всё видно!
– Не всё. Можете подождать здесь.
Капитан лёг и проворно скользнул вперёд. Антон последовал его примеру, менее ловко, но довольно быстро. Майор выждал, когда те преодолели опасные, по мнению Мухина, метры, пригнулся и рванул бегом. Пара секунд, и он оказался рядом со спутниками, гордо заметив:
– Ничего не случилось. Вы преувеличиваете опасность ходока, капитан.
Мухин промолчал, глядя, как агент отряхивает запачканную при ползании одежду.
– Видите ли, Антон, подступы к пещере очень неудобные. С двух сторон скальные обрывы. Штурм пещеры считаю ненужным, погибнет много бойцов. Лучше выждать пару-тройку дней...
– Зачем и почему выжидать?
– вмешался майор, напуская на лицо пренебрежительное выражение.
– Труса празднуете?
Мухин очень хотелось ответить резко, но не в присутствии же особиста отшивать старшего по званию и по должности? Это желательно делать без свидетелей. Поэтому он проигнорировал хамский наезд, и сказал безлично, как бы для всех:
– У самого входа в пещеру лежит стерво, убитая лошадь. Она уже раздулась, вовсю воняет. А лопнет, потечёт - того амбрэ никто не выдержит!
Воронов изобразил проницательность:
– Да ладно вам, капитан! Нашли отговорку.
Мухин скрипнул зубами, развернулся всем телом, и, несмотря на равенство с майором в росте, словно навис над розовощёким, гладко выбитым бодрячком. Спроси кто Дмитрия Сергеевича в этот момент - что ты так неприязненно смотришь на человека?
– он бы ответил: "Страсть как хочется вытолкнуть пузана на открытое место. Чтобы испытал на собственной шкуре, каково это - стоять под пулями ходока, чтобы в штаны навалил, чтобы..."
Но никто капитана не спрашивал, а устраивать такие подвохи старшему офицеру - надо совсем безголовым быть. Единственное, что командир заставы позволил себе, это выразить презрение штабному майору. С точки зрения боевого офицера, было за что. Мухин смотрел на новенькую, необмятую полевую форму, которая туго обтягивала пузцо Воронова, придавая тому комический вид целлулоидного пупса человеческого размера, и кривил губы в усмешке. Когда он решил, что мимика вполне передала отношение к заносчивому "военному гению", то глянул в лицо майору так, словно хотел опалить того взглядом.