Инклюз
Шрифт:
В конце коридора было небольшое окно. Яркий свет бликами падал на лицо женщины и не давал его разглядеть.
– Я бы хотела поговорить, глядя тебе в глаза, но раз ты не хочешь открывать, я попробую объяснить все через дверь. Нам с тобой надо быть сильными. Вдвоем, понимаешь? Больше всего я хочу вырастить тебя счастливой, у меня нет никого в мире, кого бы я любила больше, чем тебя. Когда ты от меня прячешься, мне становится страшно, потому что больше никого не остается, кто бы, возможно, любил меня. У меня тает надежда, что меня любит мое наибольшее сокровище – моя дочь. Мне тоже хочется закрыться от всех и выплакаться,
Наступила пауза. Все сказанное начинало прокручиваться в голове девочки. В этом молчании мама теперь представлялась ей совсем уязвимой. Голос за дверью продолжал все таким же тихим и спокойным тоном:
– Если тебе тяжело, то представь на мгновение, какие чувства у того, кому еще тяжелее.
Через некоторое время в полной тишине замок щёлкнул и дверь открылась. Девочка робко обняла сзади сидящую на полу маму. Женщина немного повернула голову, и стали видны страдания и боль, застывшие на лице. Девочка на ее плече все сильнее зажмуривалась, словно хотела на время склеить веки и больше не видеть опустевший дом.
– Обещаю, что я никогда тебя не оставлю, – так и не открыв глаз, прошептала дочь маме на ухо.
Плечи матери вздрогнули. Она смотрела на свет в окне и пыталась побороть нахлынувшую слабость.
Брайан поднимался по лестнице. Уже на последних ступеньках услышал тихое обещание девочки никогда не оставлять маму. Мальчик не собирался подслушивать. Он понял, что идет серьезный семейный разговор и оказался в неудобном положении. “Лучше всего попытаться тихо уйти”, – подумал он. Еще один неосторожный шаг за угол, и его бы заметили. Внизу в прихожей хромым ритмом пробили часы. Мальчик вообразил, что мать с дочерью вдруг посмотрели в сторону лестницы, откуда долетал до них бой часов. Брайан замер, стоя на одной ноге.
– Мама, я не хочу сейчас видеть Брайана, – вдруг тихо проговорила девочка.
Брайан отчетливо услышал эту фразу.
– Хорошо, моя дорогая, – незамедлительно ответила мама, – я придумаю, что сказать ему.
И вторую фразу Брайан услышал хорошо, несмотря на то, что уже тихо спускался по лестнице. Его охватила страшная тоска. Ему вдруг показалось, что весь мир стал одним сплошным одиночеством и сжался до одного человека. Теперь никто кроме бабушки не спросит о том, что происходит в его жизни. Его вдруг охватило отчаяние.
Эти несколько выходных, на которые выпали майские дни памяти военных, погибших в вооруженных конфликтах, мальчик по привычке хотел провести с любимой семьей. Ему захотелось вернуться в их дом, где его по-свойски попросят полить цветы на заднем дворе или подрезать кусты.
А теперь, стоя у железной дороги, Брайан нажал кнопку, и поезд поехал по кругу. Ему показалось, что, если комната наполнится звуком трения маленьких колес о пластиковые рельсы, его не заподозрят в намеренном шпионаже.
Мальчик задумался, следя за монотонным движением локомотива.
Его вдруг охватило непонятное возмущение. Еще утром в бабушкиной газете взору предстало улыбчивое лицо на фото с надписью “Жизнь – сплошной восторг”. Этот слоган долго держался в памяти и даже мысленно проговаривался, пока юный разносчик газет добирался через городские аллеи, на которых буйно цвела сирень, до окраины Калистоги. “Издеваются”, – подумал теперь Брайан об утренней статье.
Игрушечный поезд вынырнул из туннеля и проехал дальше мимо застывшего взгляда мальчика.
Сама работа – развозить глупые газетенки с идиотскими слоганами, показалась ему отвратительной. Иногда, пока приходилось ждать отправления на маршрут в своем почтовом отделении, Брайан читал попавшиеся под руку статьи. Одна из них – о солдате, оказавшемуся в окружении. Он героически сражался и не сдался до конца. Он отстреливался, пока не закончились боеприпасы. Тогда он подпустил уверенных в победе врагов ближе и вызвал на себя огонь артилерии. Он погиб сам и уничтожил с десяток неприятелей. Мальчику показалось, что только так он может заставить девочку гордиться им. И даже представил, как она заплачет однажды, выйдя из комнаты, как ее маме захочется погладить Брайана по голове. И все люди на земле вдруг осознают, какого отважного и смелого человека они потеряли. И толпы с цветами потянутся к его огромному гранитному памятнику. Было в этих размышлениях лишь одно “НО”. Мальчик прекрасно понимал, что никакое геройство не утешит его пожилую бабушку, вдруг потерявшую единственную опору.
Игрушечный поезд вновь скрылся в тоннеле. Брайану надоело его рассматривать, он положил скрещенные руки на столик, а на них голову щекой вниз. Его взору открылся рояль и собственное отражение в зеркале на стене.
Музыкант играл «Забвение» Астора Пьяццоллы, сидя чуть в стороне. Мальчику казалось, что эта музыка была о нем, в недрах огромного рояля трудились невидимые молоточки, его грубым ботинком раздавил только что рок, как давит на педаль исполнитель, смешивая в плавном легато судьбы людей. Незаметно для Брайана лицо музыканта вдруг превратилось в лицо Тома. Антикварный инструмент продолжал тревожить чувства.
Выйдя из дома, Брайан придержал входную дверь, не желая шуметь. Не хотелось слышать ни объяснений, ни извинений мамы. Он прекрасно понимал настроение в доме, такое же после крушения дельтаплана было и у него. Трагедия словно разрушила то хрустальное счастье, которое с таким трудом возрождалось в душе рано осиротевшего ребенка. Там, в доме на втором этаже, объятия матери с дочерью достались им не просто, и ни за что не надо было их тревожить, понял мальчик. Он снял мопед с подножки и стал толкать его под горку, чтобы в доме не услышали звук мотора.
Он вновь поедет на поле, где два месяца назад упал летательный аппарат. Снова обойдет место страшной аварии. Если наткнется на новые осколки дельтаплана, бережно уложит их в карман и отправится бродить по окрестностям в поиске котят. В день аварии о них все забыли. Трагедия безжалостно перевернула не только людские жизни.
Брайан слышал, что эти животные прекрасно ориентируются и всегда могут найти дорогу домой. Однажды он видел телепередачу, где хозяева рассказывали, как их кот самостоятельно вернулся домой в Сан-Франциско из Сан-Диего. Они забыли питомца на курорте. “Кот прошел сотни миль!” – эту фразу мальчик прокручивал в голове по несколько раз. Поэтому решил искать своих полосатых друзей на старом месте – на автомобильной свалке. Но в старом полуразвалившемся крайслере не было ни малышей, ни их мамы. Он хотел верить, что они собрались вместе и отправились в более комфортное и безопасное место. Так он успокаивал себя, бродя всю осень по полям в поисках тех, кого однажды приручил.