Институты правят экономикой

Лученок Александр

Таким образом, в Китае сохраняется ведущая роль государственного сектора, что характерно для Х-матрицы. Доминирующая роль государства в экономике неоднократно подчеркивалась партийными и государственными руководителями КНР. Более того, менеджеры государственных предприятий считают, что государственный сектор экономики КНР нуждается в дальнейшем расширении для обеспечения национальной экономической безопасности, роста государственных инвестиций в экономику и зарубежную экспансию китайских государственных корпораций. При этом игнорируется мнение международных экономических организаций, выступающих против укрепления китайского госсектора [49].

Отмечая нежелание Китая перестраивать свою экономику по либеральным принципам, Чжан Чжифэн пишет, что «экономические и социальные процессы, происходящие ныне в китайском обществе, дают основание говорить о диалектическом взаимодействии планомерности и рынка при ведущей роли

планомерного регулирования, о способности планового воздействия на поворот рыночной конъюнктуры в нужном для общества направлении». Опыт китайских реформ показывает, что некоторые ныне существующие концепции находятся в противоречии с реальностью, что одни теории теряют свою популярность, другие – сходят на нет. Серьезные сомнения вызывают, например, постулаты, на которых построен монетаризм: саморегулирующаяся система; способность частной собственности и конкуренции обеспечить макроэкономическую стабильность; решающая роль денег в общественном воспроизводстве и т. д. Не выдерживает критики и теория «рыночного социализма», которая признает единственным регулятором производства рынок. Полностью несостоятельными оказались взгляды защитников альтернативы «план или рынок», которые трактуют плановое развитие народного хозяйства и товарно-денежные отношения как взаимоисключающие начала [46, с. 114].

Несмотря на сохранение государственного контроля над экономикой, китайские власти признают необходимость ликвидации низкоэффективных государственных предприятий. Вместе с тем для предотвращения социальных эксцессов в Китае разработаны системы компенсации для увольняемых с государственных предприятий.

В промышленном секторе Китая в ближайшие годы будет сокращено от 5 до 6 млн человек с выплатой увольняемым значительной компенсации. Так, для предотвращения социальных волнений уволенным из угольной и сталелитейной отраслей будет выплачена компенсация на общую сумму 23 млрд долл, или в среднем 4 тыс. долл. США. Общая цифра компенсаций, вероятнее всего, возрастет из-за закрытия убыточных государственных организаций в других отраслях [50].

Таким образом, при реформировании институциональной системы в России и Беларуси необходимо использовать опыт стран с аналогичной восточной институциональной матрицей (Китай, Сингапур, Тайвань). По примеру Китая для предотвращения социальных конфликтов с увольняемыми работниками финансовые ресурсы, ранее направляемые на поддержку неэффективных предприятий, целесообразно одноразово использовать для выплат компенсаций, достаточных для переподготовки на пользующиеся спросом специальности или для переезда в районы, нуждающиеся в рабочей силе (в том числе в сельскую местность). На территориях, где есть спрос на рабочую силу, необходимо активное строительство дешевого арендного жилья за счет государства. Кроме того, обязательно осуществление комплекса мер по стимулированию самозанятости, а также предоставлению серьезных налоговых льгот за каждое созданное рабочее место. В аграрном секторе необходимо ввести упрощенный порядок выделения земельных участков для ведения фермерского (крестьянского) хозяйства с субсидированием производства сельскохозяйственной продукции. Такая политика в итоге будет выгодна государству, которое прекратит дотировать убыточные государственные предприятия и обеспечит занятость высвобождающихся работников.

Политика поддержки государственного сектора даже в ущерб повышению его эффективности в конечном счете дает существенные результаты на внешних рынках.

Товарооборот Китая с Африкой с 2002 по 2015 г. вырос в 20 раз. Китай стал главным торговым партнером Африканского континента, обогнав США, Индию, Бразилию и тем более Россию [51].

Развитие торговых связей оказалась весьма выгодным для Китая, но создало определенные проблемы для партнеров.

Приобретенные африканские ресурсы китайские компании переправляют в Китай, где и происходит их обработка в ущерб развитию африканской промышленности. Китайские компании практически не делятся технологиями, предпочитают нанимать китайских рабочих, а также не принимают должных мер к обеспечению экологической безопасности в странах, где размещены их предприятия. В Замбии в 2006 г. китайские представители преградили путь на территорию шахты замбийскому министру природных ресурсов. В таких компаниях обычно низкий уровень корпоративной социальной ответственности. В Нигере и Замбии руководство китайских компаний долгое время заставляло рабочих спускаться в шахты без спецснаряжения, в Мозамбике китайцев подозревают в контрабанде, браконьерстве и вырубке лесов. В Кении власти были вынуждены арестовать владельца китайского ресторана, установившего запрет на его посещение африканцами. Во многих странах раздаются обвинения в демпинге китайской продукции, нарушении трудового законодательства [51].

Если в Китае коррупция в больших размерах наказывается смертной

казнью, то за рубежом решение возникающих проблем с помощью взяток является обычной практикой китайских представителей.

Китай уже давно освоил технологию стимулирования собственного экспорта за счет связанных кредитов. Такие кредиты весьма соблазнительны для ссудополучателей из-за низких процентных ставок. Но они прежде всего стимулируют китайский экспорт и предоставляют дополнительную занятость для китайцев.

В первом десятилетии XXI в. в Африку переехали около миллиона китайцев, которые заняли ведущие позиции на предприятиях с китайским капиталом и фактически обеспечивают реализацию китайских интересов в Африке. Кроме того, дешевый китайский импорт подорвал местное предпринимательство, которое и без того находилось в зачаточном состоянии. В итоге, по данным экспертов издания «African Globe», потери африканской экономики от растущего китайского проникновения составили 75 тыс. рабочих мест [52].

Активное привлечение китайских связанных кредитов создало ряд проблем и для белорусской экономики.

В ряде случаев китайской стороной в Беларуси кредитовались проекты, которые оказались неэффективными. Так, китайская корпорация CITIC Construction Ltd. осуществила в Беларуси три крупных проекта по производству цемента. За 2008–2013 гг. в модернизацию цементной отрасли было вложено 1,2 млрд долл. США. В результате производство цемента в Беларуси к концу 2013 г. многократно увеличилось, но сбыт этой продукции существенно сократился, что породило серьезные проблемы с обеспечением окупаемости кредитов [53]. Представляется также весьма спорным в плане окупаемости и проект «Великий Камень», где гарантом возврата кредитов, выданных китайскими банками, является Министерство финансов Республики Беларусь. Это значит, что фактически весь риск возложен на белорусскую сторону, в то время как существенные выгоды в виде поставки в Беларусь товаров и использования китайской рабочей силы получит партнер. По сути дела, Китай за счет белорусских денег (пусть и отсроченных до момента выплаты кредита) продвигает на наш рынок собственное оборудование и рабочую силу.

Таким образом, в Китайской Народной Республике вполне эффективно функционирует институциональная система, построенная на X (восточной) – матрице. Хотя в ней и проявляются известные недостатки доминирования системы административного регулирования над «свободной» игрой рыночных сил, практика показывает, что в Китае созданы достаточно эффективные институциональные инструменты, позволяющие решать стоящие перед страной социально-экономические задачи.

Специфика белорусской институциональной системы

Белорусская институциональная система имеет следующую специфику.

Во-первых, ее основным элементом является государство, ориентированное на использование административно-правовых методов регулирования с учетом соблюдения основных экономических законов (в том числе закона спроса и предложения). Создана государственная вертикаль власти, включающая в себя не только республиканские структуры и органы управления по отраслевому принципу, но и региональные управленческие органы, обеспечивающие проведение государственной политики на местах. Принципиальная специфика методов управления в деятельности региональных структур отсутствует, что делает систему государственного управления страной единообразной. В результате методы регулирования хозяйственных процессов в Беларуси существенно отличаются от рекомендуемых классическими экономическими теориями, в которых роль государства в хозяйственной деятельности минимизирована, господствует свободная конкуренция, цены диктуются спросом и предложением, а экономические агенты ведут свою хозяйственную деятельность исключительно исходя из собственных интересов.

Во-вторых, белорусская институциональная система поддается реформированию на основе рыночных институтов в ограниченных рамках, так как базируется на восточной Х-матрице. Именно поэтому попытки повысить эффективность хозяйствования обычно не затрагивают коренное преобразование отношений собственности. В самом деле, широкая реструктуризация отношений собственности и активная приватизация государственных предприятий существенно повлияли бы на властные полномочия государственных органов управления, а значит, подставили бы под удар базисную черту экономической модели на основе восточной матрицы. По этой причине господствует мнение, что реформы должны осуществляться эволюционно, поэтапно, умеренно и осторожно, без ущемления роли государства в регулировании экономических процессов. Сложившаяся институциональная модель не затрагивает коренное преобразование отношений собственности: государственным организациям принадлежит 45,5 % основных фондов и еще 23,7 % государство контролирует через долевое участие в хозяйственных обществах (рис. 4.1). Кроме того, в государственном секторе работает 40,1 % занятого в национальной экономике населения (рис. 4.2).