Интермеццо, интермеццо
Шрифт:
Конечно, я ничего не взял из личных запасов Анхе. В основном арсенале для меня нашлась широкая сабля с гардой целиком закрывающей руку, набор метательных ножей, пара длинноствольных пистолетов, (на которые я впрочем, не очень надеялся, так-как плоховато умел обращаться с таким оружием), а так же сумка с пулями и пороховница. Пристроив саблю слева, акинак справа, пистолеты в сапоги, а всё остальное за пояс, я ещё раз повернулся к зеркалу и посмотрел на страшного пирата, который стоял по ту сторону стекла. Осталось только придумать имя для этой разбойной образины. «Белая борода», например!
Когда мы с Анхе покидали место ремонта галеры, всё повторилось снова: любопытные взгляды исподтишка, злобные взгляды в упор, пальцы, играющие на рукоятках ножей и шипение в спину. Только теперь окриков со стороны моей спутницы не потребовалось — пираньи расступились сами, но всё же я старался двигаться так, что бы не оказаться к ним спиной на близком расстоянии.
К тому месту, где давеча был наш костёр подошли, молча, каждый думал о своём. Нам навстречу вывалился из джунглей ещё сонный зевающий Огнеплюй. При виде меня братец застыл с открытой пастью, и я даже подумал, не вывихнул ли он себе челюсть? Оглядев меня с разных сторон, он хохотнул и я уже приготовился уворачиваться от огненных шаров, но Огнеплюй вдруг снова стал серьёзным и сказал задумчиво:
— Знаешь, а ведь ты навёл меня на одну интересную мысль! Я её хорошенько обдумаю, а потом расскажу тебе и мы всё обсудим дополнительно.
Интермеццо двенадцатое
— «В поход, в поход!», или драконье лицемерие. Карамболь
Прошло несколько дней. Мы сидели в той же комнате на складе и совещались. Мы, это Анхе, четыре пираньи, у которых головы работали чуть получше, чем у остальных, ваш покорный слуга и Огнеплюй. Он, конечно, не поместился внутрь, а просунул голову снаружи, через то самое окно с церковным витражом вместо стёкол.
— Так ты говоришь, что там интересно? — Спросила у меня Анхе задумчиво. — С ганзейскими судами у нас получалось неплохо, но в последнее время они стали сразу и осторожнее, и агрессивнее. Недавно нас встретили очень густой тучей стрел, даже кое-кого поцарапали!
— Дело не только в этом! — Отвечал я с нарочитой ленцой в голосе. — Ваша добыча, судя по тому, что я видел, редко бывает богатой интересными вещами. Нужны вам, что ли тюки с шерстью или груз плотницких топоров? Золото, как я понимаю, попадается редко, а всяких там диковин, вроде часов или механических павлинов, вы совсем не видели?
— Механических павлинов? — Глаза Анхе так и засветились от любопытства. — А что такое механических?
— Это значит сделанных из дерева, металла и кости, но способных двигаться, словно живые! — Пояснил я, изобразив загадочную физиономию.
— А что там ещё есть? — Поинтересовалась одна из пираний.
— Там есть города с домами большими, как горы! Там есть животные, на которых можно ездить верхом!
— Лошади, что ли? Лошадей мы видели, но ездить верхом всё равно не умеем, да и зачем нам?
— Не только лошади, но и верблюды с двумя горбами на спине, между которыми очень удобно сидеть. А ещё южнее водятся слоны. Они большие, как дом и ходят на ногах, подобных стволам деревьев, а нос у них настолько длинный и сильный, что им можно пользоваться, как рукой…
— Вкуснятина! — Мечтательно произнёс Огнеплюй, но тут же осёкся, сообразив, что ляпнул это не вовремя.
— Кстати о еде! — Продолжил я свои соблазнительные речи. — В тех краях делают такую еду, которая слаще любого из растущих здесь фруктов!
— Слаще бананов?
— Слаще манго?
— Слаще арбуза?
— Слаще персика?
Пираньи задали эти вопросы хором, и, судя по их загоревшимся глазам, я понял, что попал в яблочко.
— Я знаю такую еду, — принялся я расписывать кондитерские изыски Востока, — которая липнет и тянется, как смола, а на вкус подобна мёду…
— Мёд это здорово, но опасно! Где мёд, там и пчёлы! — Прокомментировала мои слова пиранья с тонким длинным шрамом во всю щёку.
— Да, но только там, где делают такую еду, пчёл уже нет, их прогоняют дымом, а мёд отделяют от воска, а ещё туда кидают очищенные орехи!
— Ууу! — Пропели четыре восхищённых голоса.
— Это в тех местах делают такие вещи? — Спросила Анхе и положила на стол изогнутый бебут с рукоятью из серебра, по которой причудливо вилась золотая насечка, а в заклёпки были вставлены два изумруда.
— Да! — Ответил я, приготовившись к новым славословиям. — Это оружие сказочного Востока! Какими бы удивительными вещами не славились города Европы, на Востоке всегда найдётся, что-нибудь ещё более удивительное! Ты знаешь, что этот кинжал не только красив, но и смертоносен! Что его клинок способен разрезать и человеческую плоть, и ткань одежды, и сталь доспехов, а его лезвие не надо точить!
Анхе согласно кивала головой и смотрела на голубоватую сталь, изукрашенную причудливым дамасковым узором, как ребёнок на конфету.
— А ещё, — продолжал я гипнотизировать свою жертву, — на Востоке придумали порох, благодаря которому вы имеете такое преимущество в бою…
— А почему ты сам так туда стремишься? — Вдруг задала мне вопрос пиратка, подозрительно уставившись на меня странно потемневшими глазами.
Я почувствовал себя неуютно и нервно заёрзал на сундуке, на котором сидел, (пользоваться креслом я по-прежнему брезговал).
— Ну… Я просто соскучился… по тамошним местам…
— Или по тамошним женщинам?
Вопрос был задан резким скандальным тоном, от которого мне стало очень-очень не по себе. Эта девушка знала меня совсем недолго, а уже заявляла, какие-то права на мою персону! Самое странное, что четыре присутствующие пираньи тоже решили выпустить когти, и я услышал знакомое шипение.
— Тогда зачем бы я звал вас с собой? — Проговорил я самым небрежным тоном, на который был способен.
Это возымело действие. Анхе смягчилась и задумалась. Огнеплюй изображал безмолвного статиста, но я видел, что внутренне он хохочет и опасался, как бы этот смех не прорвался наружу, а то остались бы от нас только зажаренные тушки!