Интермеццо, интермеццо
Шрифт:
Анхе я тренировал отдельно, (тоже по политическим соображениям), показывая ей кое-какие особые приёмы, так что у меня получалось по две тренировки в день и на обеих приходилось основательно выкладываться. А ещё, кроме того, я рассказывал ей об обычаях разных стран, о правилах поведения в обществе, чтобы она не ударила в грязь лицом, если придётся попасть в цивилизованный мир. Даже танцам её научить пытался! Конечно же, настолько, насколько сам был начитан в этой области. В результате через пару недель я уже еле волочил ноги и мечтал лишь об одном — чтобы день отплытия наступил поскорее! Вы спросите, почему мы до сих пор не отплыли? Потому, что не всё было готово у Огнеплюя.
Но вот, наконец, этот день наступил. Накануне вечером состоялось прощание моего брата с крайне удивлённой и раздосадованной Анхеликой. Девушку пришлось весьма аргументировано уговаривать. Оказывается она, давно изъявляла желание проявить самостоятельность, но услышав, что это время пришло, совершенно по детски струсила и готова была всё отменить. Огнеплюй был красноречив! Я тоже был красноречив! Анхе едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, но, в конце концов, согласилась с тем, что вместо любимого «Огонька» её будет сопровождать «дядя Драгис», которому был, кстати, подарен о-очень тяжёлый взгляд из под насупленных бровей.
Итак, на обновлённую и свежевыкрашенную в лазоревый цвет галеру, принесли последние тюки и бочонки, среди которых был и мой мешок с разным барахлом и оружием, найденным на складе. Надутая и очень злая Анхе, стояла на носу и угрюмо смотрела в морскую даль, что меня очень устраивало, так-как она не видела тоненький дымок, поднимающийся над жерлом вулкана.
«Бух! Бух! Бам! Бам!» — Раздалось у меня за спиной. Это забухал корабельный барабан в такт, которому дружно начали взлетать и опускаться вёсла. Девушки гребли умело и слажено. Меня кстати к веслу не допустили, а причина была прямо противоположной той, по которой я был лишён этого «удовольствия» на драккаре Ванхагена. Оказывается, здесь мой статус был слишком высок для работы с веслом! Сама Анхе и четыре приближённые к ней пираньи садились на вёсла только в случае крайней необходимости. Я не слишком удивился, когда узнал, что меня здесь считают кем-то вроде консорта обожаемой капитанши. Вот только непонятно было, что об этом думает Огнеплюй.
Галера легко скользила по волнам и вскоре мы благополучно вышли из гавани на большую воду. Погода стояла чудесная! Солнце так и играло с изумрудными волнами, которые, то там, то тут пенились красивыми белыми барашками. Подул попутный ветер, и Анхе обернулась, чтобы отдать команду.
— Поднять па…, — громко выкрикнула она, запнувшись на полуслове, — …рус!
Бравая пиратка смотрела на меня круглыми глазами, будто впервые увидела. Что-то сильно зачесалось у меня промеж лопаток, и я понял, что вся команда дружно сверлит мне взглядами спину. Дело было в том, что на моём плече, с самым невозмутимым видом, восседал крупный попугай, огненно-красный с зелёной окантовкой на хвосте и кончиках крыльев.
— Это… откуда? — Спросила, обретшая голос Анхе.
— Из джунглей! — Соврал я. — Вот, понимаешь ли, поймал, приручил, подумал, что в дороге с ним будет веселее… Он говорить умеет!
— Каррамба! — Подтвердил попугай.
— А зовут-то его, как?
— Зовут… э-э… Карамболь! — Сымпровизировал я и почувствовал, как птичьи когти впились мне в плечо.
— Ладно! Пусть остаётся. — Хмуро заключила Анхе. — В крайнем случае, съедим!
Она, не оглядываясь, прошла мимо меня и принялась отдавать команды.
— Ты, что? Не мог имя мне нормальное придумать? — Прошипел попугай мне прямо в ухо и злобно сплюнул огненной искрой на палубу.
— Осторожно! — Ответил я ему. — Во-первых, не подожги корабль, а во-вторых, сам виноват! Надо было договориться об имени заранее! И зачем тебе понадобилось ругаться по-испански?
— Мог бы сказать, что ещё не придумал мне имя, а по-испански ругаются все попугаи, которым приходится сидеть на плече у пиратов!
— Ты это в книжке, что ли, вычитал?
— А что, скажешь не правда?
Я не успел ответить, потому что девичья рука властно легла мне на свободное плечо.
— Я вижу, твой попугай настолько хорошо умеет говорить, что вы уже и совет держите?
Глаза Анхе смотрели по-прежнему невесело и с подозрением.
— Кар-рамболь хор-роший! — Тут же отреагировал попугай. — Кар-рамболь хочет ор-решек!
Девушка немного смягчилась, но тут же накинулась на меня:
— Учти, если эта птица будет пачкать палубу!..
— Тогда я сам зажарю её для тебя! — Ответил я и поглядел на попугая с некоторым злорадством.
Да! Это был он, мой старший брат Огнеплюй! Как он стал попугаем? С помощью магии, алхимии и фиг знает чего ещё. Извини, Фиг! Я в буквальном смысле снял перед ним шляпу, когда он проделал над собой такую невероятную процедуру, а случилось это в ночь перед отплытием галеры. Честно говоря, я до конца сомневался, что опыт выйдет удачным, но всё получилось! И заметьте, когда я превращался в человека, то на это ушёл месяц. Огнеплюй наоборот, месяц готовился, а стал попугаем в течение часа! Тот дымок, который поднимался из жерла вулкана при нашем отъезде, исходил из его лишней плоти, на моих глазах, превратившейся в прах! Когда внушительная туша дракона вдруг почернела и начала распадаться, я решил было, что всё пропало и Огнеплюй погиб, но тут из всей этой смрадной и дымящейся кучи, как феникс из пепла, вылетел красный попугай и с победным видом уселся на стол, заваленный алхимической посудой.
— Ну, как я тебе? — Поинтересовался попугай голосом Огнеплюя, сила которого изменилась ровно настолько, насколько и его тело, зато тембр остался тот же.
Внимательно осмотрев брата, я пришёл к выводу, что, как попугай он вполне совершенен, а сам подумал: это насколько же сильна его отеческая любовь к этой девушке, что он пошёл на такие жертвы? Стать из дракона попугаем! Я-то хотя бы превратился в человека, чтобы быть вместе со своей возлюбленной, а он решил просто присматривать за Анхе всю её жизнь, имея возможность вмешаться только в самом крайнем случае! Место на моём плече он собирался занимать только до тех пор, пока не представится повод пересесть на плечо девушки. Правда я выразил некоторое сомнение, что он поместится на плече Анхелики, так-как мой братец получился довольно крупным, для попугая, но Огнеплюй только крылом махнул на эти опасения и заявил, что, дескать, утро вечера мудренее!
Наше плавание в этом мире было коротким. Переход в измерение, которое драконы называют «запретным», следовало сделать, отплыв от острова на расстояние не больше одной морской мили. И этот переход должен был организовать я. Вы спросите, как я мог это сделать? Вот именно, что никак не мог! Огнеплюй попытался меня научить, но ничего не вышло. И дело здесь было не в отсутствии способностей, просто на овладение подобным навыком требуется время, а его-то у нас, как раз и не было. Это обстоятельство явилось второй причиной, по которой у меня на плече сидел попугай!