Ищите женщину
Шрифт:
Когда он пытался завести с ней разговор о втором ребенке, Ирка неизменно протестовала: «Этого еще не хватало!»
Она знала: чтобы поставить дочку на ноги, нужно иметь впереди как минимум те же полтора десятка лет. Но разве при такой жизни Ирка может быть в них абсолютно уверена? Тут не было ни обиды, ни циничного практицизма – одна голая констатация факта. Она сказала, что ей надоело считать дырки на теле Турецкого, потому что однажды ее молитвы могут надоесть Богу и одна из очередных дырок окажется смертельной… Эх, Турецкий, голова садовая… Баб-крол тебе? – как хорошо оговорился
ОБМЕН
По кривым коридорам Генеральной прокуратуры прошелестел шумок. Оно и понятно: не каждый день сюда приезжает начальник президентской охраны. Генерал-полковник Наумов – коренастый, подвижный, с доверчивым круглым лицом и намечающейся лысинкой, – вразвалочку шел по коридору, сопровождаемый рослым охранником и сияющей Клавдией Сергеевной, и с любопытством читал на ходу таблички на дверях. И при этом улыбался и покачивал головой.
Это был, по сути, частный визит, и поэтому почетный эскорт, как говорится, не выстраивался. Константин Дмитриевич позвонил и сообщил, что имеет любопытную информацию, которой желает поделиться исключительно в приватном порядке. Григорий Севастьянович предложил подъехать к нему, на Ильинку. Меркулов возразил, что не хотел бы рисковать. На что Наумов, не чинясь, заявил, что тогда подскочит сам. Назначили время.
Меркулов встретил гостя в приемной, провел под ручку в свой кабинет, спросил, чего гость желает, и, обернувшись, велел Клавдии приготовить кофе. Хороший. Затем снял трубку внутренней связи и попросил Турецкого зайти. С бумагами.
Перекинулись несколькими фразами, традиционно – о здоровье президента, о собственном самочувствии, о порядком задержавшейся осени, о некоторых слишком уж затянувшихся громких расследованиях, заботивших президентское окружение, ну и конечно, о деньгах. О Камдессю с его Международным валютным фондом: будь оно неладно, это вечное попрошайничество!
Словом, пока то да се, пока пригубливали, появился Турецкий с папочкой в руках. Отвесил вежливый поклон и спокойно уселся напротив Наумова.
Наумов, хитровато взглянув на «важняка», поощрительно кивнул и подмигнул по-приятельски. Он вообще всячески демонстрировал сейчас свое радушие и простоту.
– Движется потихонечку? – спросил у Александра.
Турецкий кивнул и улыбнулся в ответ.
– Я попросил вас, Григорий Севастьянович, о личном одолжении вот по какой причине.
– Да вы не оправдывайтесь! – радушно воскликнул генерал. – Какие счеты!
– Мы не хотели рисковать, скажу честно. Александр Борисович, сделай одолжение, на ключи, открой сейф, там на второй полочке, ты знаешь…
Пока Турецкий возился с ключами, открывал и запирал дверцу сейфа, Меркулов объяснял Наумову, как, в результате ряда оперативно-поисковых мероприятий, связанных, кстати, с поездкой Турецкого в Питер, к родителям Кокорина, удалось отыскать и произвести выемку ряда документов, которые, по мнению прокуратуры, представляют особую государственную ценность.
– Неужели нашли-таки? – простодушно изумился Наумов.
– Сейчас
По тому, как генерал взял бумаги, каким взглядом окинул их, а после этого стал старательно изображать внимание к ним, Турецкий сразу понял: играет. Существо документов давно ему известно. Не исключено, что он уже десяток раз изучил их по тем копиям, которые снял на ксероксе у Елизаветы Вадим и которые так и не найдены до сих пор. Наконец Наумов отложил их в сторону и пытливо взглянул на Меркулова с Турецким:
– Переводы, как я понимаю, сделаны профессионально. Если не секрет, чья работа?
– Моя. – Турецкий скромно потупился. Приходилось и этот груз взваливать на собственные плечи. Не могли же они с Костей сказать генералу, что «закрытые» материалы всю ночь переводил и распечатывал на компьютере директор частного охранно-розыскного предприятия какой-то Денис Грязнов. У Наумова, поди, глаза бы на лоб вылезли!
– Ты так хорошо языком владеешь? – удивился Наумов.
Турецкий чуть подумал и произнес по-английски длинную фразу. На генерала она явно подействовала, он кивнул с уважением:
– Ну переведи теперь, чего сказал.
– Овладеть, говорю, это полдела. Надо знать, что делать потом, – с двусмысленной улыбочкой ответил Турецкий.
– Неплохо, неплохо… – прокомментировал довольный генерал. – Сам, что ли, придумал?
– Ну а кто же!
– На-ка вот. – Наумов взял из стаканчика на столе Меркулова остро заточенный карандаш и, перевернув листы перевода тыльной стороной, подвинул к Турецкому: – Запиши мне. Для памяти.
Турецкий охотно написал по-английски, понимая, что, сам того не желая, вероятно, входит в историю: генерал при случае не преминет блеснуть. Хотя и вряд ли сошлется на источник. Ну пусть так…
– Так тут все документы? – вернулся Наумов к оригиналам. – Больше разве ничего не было?
Было заметно, что со своей генеральской прямолинейностью он не очень стеснялся говорить то, о чем ему уже было известно из других источников.
– Нет, далеко не все, – сказал Турецкий. – Среди бумаг, изъятых из архива директора частного института «Российское общество», что находится в Нью-Йорке, Михайлов его фамилия, есть еще и ряд других. Но они напрямую связаны с деятельностью этого института. И к политике практически отношения не имеют. Частная переписка с разными организациями, в частности и с ЦРУ, по вопросам главным образом финансирования. Хотите их тоже посмотреть?
– А зачем мне это? – пожал плечами Наумов, окончательно утвердив Турецкого во мнении, что и остальные бумаги он уже видел все в тех же копиях. – Почему я не должен вам верить? А где же вы нашли-то их, если это не государственная тайна?
– Да все там же, – улыбнулся Турецкий. – Что лишний раз подтверждает правоту пословицы: на всякую хитрую задницу…
– Ага! – захохотал генерал. – С винтом! Это точно!
Любил Наумов простоту и соленую солдатскую шуточку. И всячески это подчеркивал.