Искатель, 1996 №5
Шрифт:
Погасив фары, «шкода» быстро скрылась в темноте, укатив по проселочной дороге.
Спустя некоторое время все трое пассажиров разместились в самолете, который взлетел, круто набирая высоту, пока не нырнул в спасительный туман серых облаков.
Свет зеленых огоньков щитка приборов падал на лило пилота, углубляя тени и морщины на этом худощавом лице. Пилот казался Кори человеком той же породы, что и Сорсен с Бэком. Это была особая порода людей, готовых рисковать своей жизнью, а ради чего — знали только они сами.
В самолете зазвучало радио. Кто-то обращался к пилоту по-чешски. Пилот поднял микрофон и ответил — тоже по-чешски.
— Они хотят знать, почему я потерял высоту, — обратился он затем к своим пассажирам на старательном английском. — Прага следит за нами с помощью радара. Нам надо двадцать минут, чтобы долететь отсюда до Западно-германской границы. Я ответил Праге, что вынужден снизиться, чтобы сориентироваться и понять, где нахожусь.
Кори взглянул вниз, в темноту, прочерченную пунктиром огоньков, светившихся в маленьких деревеньках, и стелющимся вдоль невидимых сверху дорог светом автомобильных фар.
— Мне приказано следовать маршрутом, который установила Прага. Он проходит над Плзенью. Это маршрут для военных самолетов. Нам дадут сопровождение. Наверняка.
Снова заговорило радио.
— Они приказали мне садиться в Плзени, — сказал пилот, отложив микрофон. — Я ответил, что так и сделаю.
— Но если мы сядем там, нам крышка, — сказал Вендтланд.
— А не сядем — тоже крышка, — ответил пилот, устанавливая дроссель на максимальную скорость.
— Если я буду соблюдать приказы Праги, пока не пройду над Плзенью, то сумею пролететь последние сорок миль до границы за десять минут. А если они подымут в воздух реактивные самолеты, то заставят нас совершить вынужденную посадку.
Кори задержал взгляд на собранном и молчаливом Гиллеле, а потом — на неподвижном, как маска, лице Вендтланда: сухие черты, высокие скулы, оставленные дуэлями шрамы.
— Станут ли они преследовать нас над Германией? — спросил Кори.
— Не посмеют… надеюсь, — сказал пилот — Хотя они, конечно, могут потом заявить, что сбили нас над территорией ЧССР, а уж рухнуть на землю мы предпочли по ту сторону границы. И попробуй тогда докажи что-нибудь. — Он показал вниз на россыпь огней и ярко освещенную взлетно-посадочную полосу. — Плзень. Теперь нам остается только уповать на Господа Бога. — Самолет начал набирать высоту. — Мне приказали лететь на высоте полторы тысячи футов. Если я сумею удержаться в облаках, у нас будет шанс.
Опять заговорило радио, и пилот еще раз отвечал в микрофон по-чешски.
— Я сказал им, что иду на круг перед посадкой. Это еще минута-две.
Облака окутали самолет непроницаемой пеленой. Чей-то лающий голос отдавал пилоту приказы по рации.
— Скажите им, что вы не видите аэродрома, — посоветовал Вендтланд, — что вы потеряли направление.
— Уже сказал. Хорошо бы затянуть переговоры с ними.
— Если продлите эти ваши переговоры на десять минут, мы уйдем от них.
— Облака, милые, выручайте, — хрипло сказал пилот. — Один из их самолетов имеет радар и сообщает, что получил приказ сбить меня, если я не сяду.
— Тогда опускайтесь ниже, летите по-над домами. Вряд ли они решатся тогда открыть огонь.
Пилот выполнил приказ Вендтланда, и маленький самолетик резко нырнул вниз. Навстречу стремительно приближалась земля. Кори различил внизу церковный шпиль. Громоотвод на церковной башне готов был, казалось, проткнуть брюхо их самолета. На крыше Кори разглядел большое гнездо с тремя аистами. Аисты подняли кверху головы, и самый крупный из них растопырил крылья, как будто спасал от беды остальных.
Следом за их самолетом, прижимая его к земле, спускался истребитель. Под ними стремительно проносились верхушки деревьев, черепичные крыши, крохотные садики и стада домашних животных. Кори пытался отыскать взглядом реактивный самолет. Тот уже перестал снижаться и несся ввысь по крутой дуге.
— Все. Нам не уйти, — сказал пилот. — Этот «Миг» увидел нас.
— Летите еще ниже, — приказал Вендтланд не очень уверенным тоном. — Там, внизу, люди возле церкви. Пройдите прямо над ними. «Миг» не осмелится стрелять.
Их самолет перешел на бреющий полет, и теперь они летели ниже уровня церковного шпиля.
— Берегите винт! — крикнул Вендтланд.
Темноту ночи внезапно прорвала яркая вспышка сигнальной ракеты, взмывшей вверх и потом плавно опускавшейся на землю. Кори увидел неподвижные, застывшие белые лица стоявших внизу людей и услышал резкий свист реактивного самолета. Люди внизу бросились врассыпную, некоторые ничком упали на землю.
В последний момент пилот успел рывком поднять самолет над черными верхушками деревьев. Реактивный истребитель взвился вверх, готовясь, видимо, к новому заходу.
— Почему он не стреляет? Из-за толпы внизу? Ему приказано посадить наш самолет, — сказал Вендтланд, с сомнением покачивая головой. — Я бы выполнил приказ.
— Наше счастье, что не вы в том самолете, — сказал Гиллель.
Снова сгустилась темнота, ставшая еще чернее, чем перед вспышкой ракеты. И вдруг ночной мрак резко прочертили два луча прожектора, уткнувшиеся в небо в поисках «Мига».
— Граница! Граница! — крикнул пилот.
Крылья их самолета проносились. в опасной близости от линий электропередачи. Низкая, бесконечная ограда из колючей проволоки тянулась вдоль заполненного водой рва. Лучи слепящего света на секунду пронзили и заполнили кабину самолета, показавшуюся в этом сиянии безжизненной.
— Все, мы перелетели границу, — сказал пилот.
Самолет начал медленно набирать высоту. «Миг» исчез. Слишком усталый, чтобы говорить, Кори неподвижно уставился в ночную тьму. Вендтланд спокойно закурил сигарету, и Кори заметил, что он спокоен: у Вендтланда не дрожали руки.
— Со мной такое уже бывало — и не раз, — сказал он, перехватив взгляд Кори. — «Если вы никогда не рисковали своей жизнью, то никогда не оцените ее сладости», — продекламировал Вендтланд. — Это цитата немецкого поэта. Странно! — Он всласть затянулся табачным дымом. — Странно! С тех пор как я стал американским гражданином, эти слова уже не волнуют меня так же, как прежде. Боюсь, что я навсегда утратил свой германский дух и германское отношение к смерти.