Искатели счастья
Шрифт:
Никого теперь не жаль.
Мне нравились его необычные песни. Немного странно и даже страшновато было слушать, как свободно звучат здесь слова об уходе в рай. Я видел старого дьякона и ощущал запах ладана и вековой пыли икон.
За кулисами
Кто-то злобно шипел: "Молодой, да удаленький!
Вот кто за нос умеет водить".
И тогда Вы сказали: "Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?"
Вот окончен концерт...
Помню степь белоснежную,
На вокзале Ваш мягкий поклон.
В этот вечер Вы были особенно нежною,
Как
– Хорошо, - крякнул я после окончания песни. - Чудесно.
– Как мило.
– Погладила меня Тоня по затылку. - «Послушайте, маленький, можно мне Вас тихонько любить?»
– Отчего же, мон шер ами!.. Могу ли я вам отказать? - заурчал я.
– «В этот вечер вы были особенно нежною...»
- А Олежке, - вздохнула она трагично, - Вертинский не нравится.
– Заунывный, картавый клоун, - подтвердил Олег.
– Это он меня так задирает, - пояснила Тоня. - Но я-то знаю, как Олежек меня любит. Вот, посмотрите, Юрочка, какие он мне спинки у кровати сделал.
– Тоня показала на металлическую кровать с укороченными решетчатыми спинками.
– Всего-то пару раз ножовкой по металлу шмыганул, - сказал Олег.
– А как красиво получилось!
– Да, Тоня, пока не забыл! Я тебе свежий номер «Панорамы» принес. Сейчас, только кое-что Юрке покажу.
Это был польский журнал. Распространялся по подписке. Каждый год Олегу приходилось умолять отца, чтобы тот подписался на этот с его точки зрения пустой журнальчик из разряда «желтой прессы». Там еще на обратной стороне обложки помещались фотографии красавиц в бикини.
Пока Олег доставал журнал, я на время отлучился в гости к Вере Холодной в притоны Сан-Франциско.
Лиловый негр
(Вере Холодной)
В последний раз я видел Вас так близко.
В пролеты улиц Вас умчал авто.
И снится мне - в притонах Сан-Франциско
Лиловый негр Вам подает манто.
Олег пролистал журнал и ткнул пальцем в статью «Ансамбль из реторты»:
– Смотри, здесь пишется о том, как немец, сидя в музыкальной студии, - один!
– с помощью синтезаторов записал целый альбом, который имел бешеный успех. А потом подобрал группу вокалистов-танцоров и сейчас объезжает с ними весь мир. Называется эта группа «Бони М». Запомни. Наша задача найти альбом этой группы и пополнить им нашу коллекцию.
Потом мы пили чай с лимонным тортом, выходили на балкон. Там я глубоко вдыхал свежий воздух с реки, а сам таял как воск от огонька свечи, слушая завораживающую песню, долетевшую из прошлого.
Маленький креольчик
(Вере Холодной)
Ах, где же Вы, мой маленький креольчик,
Мой смуглый принц с Антильских островов,
Мой маленький китайский колокольчик,
Капризный, как дитя, как песенка без слов?
– Знаешь, Юра, почему Ленин на этом памятнике стоит спиной к рабочему району Сормово и лицом - к интеллигентской Нижегородской части?
– Почему?
– спросил я, с трудом отрываясь от плачущих интонаций Вертинского. Каждая песня невидимо подхватывала меня и кружила в своем водовороте. У каждой имелся свой вкус воды, температура и запах. Но обязательно подхватывала и уносила в кружение теплых струй…
– …А Ильич сказал так: «За товахищей хабочих я не волнуюсь. А вот за этой пахшивой интеллигенцией - глаз да глаз нужен!» Видишь, развевающийся флаг за его широкими плечами? Если посмотреть спереди, то похоже, будто вождь схватил за горло гуся, как Паниковский, а птица в ужасе пытается вырваться, размахивая крыльями. Поэтому в народе этой скульптурный шедевр называют «Ленин с гусём».
Пес Дуглас
Мы придем на Вашу панихиду,
Ваш супруг нам сухо скажет: «Жаль...»
И, покорно проглотив обиду,
Мы с собакой затаим печаль.
Вы не бойтесь. Пес не будет плакать,
А тихонечко ошейником звеня,
Он пойдет за Вашим гробом в слякоть
Не за мной, а впереди меня!
И его маленький креольчик и пес Дуглас и лиловый негр, подающий манто в притонах Сан-Франциско - всё это общество потихоньку становилось мне родным.
Потом Олег сказал, что ему надоели похоронные стоны. Я убеждал его не обижать собачку. А хозяйка просилась на прогулку.
Мы повезли ее на такси в центр той самой интеллигентской части города, которая так раздражала Ленина с гусём. Вышли на «Сверловку» и направились в сторону площади Минина. Тоня шла между нами и в голос читала «Мцыри» Лермонтова.
– О-о-о, это надолго, - протянул Олег.
– Тоня знает его почти всего наизусть.
Прохожие оглядывались на нас, улыбались, шептались. Я наблюдал за их реакцией, а Олег, подняв глаза кверху, изучал карту звездного неба и тихонько подвывал чтице. Наконец, Олег поднял руки и возопил:
– А давайте пойдем к фонтану!
– Давайте, давайте, - согласились мы.
– Ты знаешь, Юра, - сказал Олег, когда мы сели на скамейку и залюбовались игрой летящих струй, - ему уже больше ста пятидесяти лет. Представь себе, полтора века здесь назначают свидания галантные кавалеры милым барышням.
– А может и мне?..
– сказал я, не подумав. В это время мой взгляд изучал хрупкую фигурку девушки в алом платье. Она одиноко стояла у гранитного бордюра, подставив прозрачную ладонь под ниспадающую струю воды.
– …И немедленно!
– Вскочил Олег, шепнул что-то девушке в алом на ушко, взял под руку, без видимого сопротивления подвел ее и усадил на скамью рядом со мной.
– Юрий, - протянул я руку ошеломленно.
– Юлия, - улыбнулась она и, промокнув ладошку платком, пожала мне руку.
Так мы с ней познакомились. Юлией, Юлечкой, маленькой женщиной, девочкой-мечтой. Что такое весна
Что такое весна, когда тебе восемнадцать? Это сладость таинственного томления - и горечь реальной потери. Это непрестанная влюбленность, которая затопляет тебя, подобно тому, как солнце заливает улицы. Это, наконец, распахнутые пространства твоей собственной жизни, бесконечной, как вечность. Это когда ты идешь по улице в обтягивающих потертых джинсах и белом батнике, длинные волосы развеваются, грудь наполнена свежим воздухом, в душе звучит музыка и всё кругом тебя искрится радужным светом. И ты идешь на свидание с прекрасной девушкой.