Искатели счастья
Шрифт:
И вот сейчас я бреду по улице и смотрю под ноги. Вижу мелькание собственных бежевых босоножек, бурый асфальт, туфли прохожих, мелкий мусор, лужицы грязи, пятна раздавленной жвачки. Когда-то мне нравилось разглядывать прохожих, ловить восхищенные взгляды, слышать за спиной восторженные реплики мужчин и завистливое шипение женщин. Теперь всё больше прячу глаза, по-монашески опускаю лицо, скрывая от досужих взоров остатки прежней красоты.
Сегодня вышла на прогулку не для того, чтобы подышать свежим воздухом. Только с большой натяжкой густой дым от автомобилей, ползущих по проспекту, можно назвать воздухом. И не для того, чтобы встретиться с подругой, - у меня
Когда-то мне казалось, что мой четвертый муж стал подарком судьбы. Он ждал меня очень долго, звонил каждый Новый год и рассказывал об успехах в карьере. Недавно он стал большим милицейским чиновником на Петровке, 38. А потом каким-то образом узнал о моем третьем разводе и появился, как долгожданный принц на белом «Мерседесе» - мечта любой девушки, любой свободной женщины. Это Павлик. Да, тот самый дружок детства, которому так нравилось меня смешить, который открыл во мне эту треклятую красоту. Только первые несколько месяцев он был замечательным мужем и близким другом. А потом… как всегда - ревность, обиды, скандалы, а в итоге - запойное пьянство. Бедный мальчик, бедный веселый Павлик!
Краешком глаза я видела, как на меня движется что-то серое. На всякий случай остановилась. Это столкнулось со мной, мягко ударило в плечо и замерло. Я нехотя подняла глаза. Передо мной стоял мужчина, примерно моих лет, и в упор смотрел на меня. Ну, думаю, сейчас будет всё как обычно: «ах, какие у вас глаза, как вы прекрасны, а не поужинать ли нам вместе». Нет, этот молчит. И смотрит внимательно и по-доброму. Необычный тип!
– Простите, пожалуйста, - произнес он глуховатым баритоном. Из его глаз пахнуло теплом. А он красив! Будто очнувшись, сказал: - Я не нарочно. Шёл и смотрел под ноги. А вам, кажется, грустно. Что-то случилось? Я не могу вам помочь?
– Нет, - ответила я по привычке. Не хватало еще первому встречному душу изливать. - Не можете.
– Простите, - прошептал он оторопело. И ушёл.
Снова замелькали подо мной бежевые босоножки, поплыл бурой лентой асфальт, остановился… Я оглянулась. В тот же миг оглянулся и он. Какая же я идиотка! Мы смутились, опустили глаза, и каждый зашагал своей дорогой. Всё. Время. Мне пора домой. Павлик, наверное, уснул.
Игорь. Что за женщина? Чем она так зацепила меня? Ну да, красивая. Да, одета со вкусом, голос приятный. Да мало ли таких было в моей жизни! Она так же как и я бродила по улице, опустив глаза. А сколько грусти в них было! Да, вот это - красивые глаза на красивом лице. Необычные, штучные, ярко-синие глаза - а в них грусть!
Мне противны самодовольные женщины, особенно, если они красивы. Знаю, что это плохо, но я не могу отказать себе в удовольствии унизить их. За свою долгую жизнь проделывал это много раз и, кажется, в этом преуспел. Всё же я мерзавец. Хорошо, что научился скрывать свои мысли, а то бы меня давно прибили.
…А эта сегодняшняя красавица… У неё были такие глубокие глаза, полные неподдельной грусти, чистой и прозрачной, как слеза ребенка, как первая капля весеннего дождя. Что это я разошелся? Заголосил высоким штилем. Влюбился, что ли? Только этого не хватало.
«Если хочешь прожить счастливую жизнь, никогда не ставь на красивых женщин! Красивая жена - чужая жена», - так учил меня отец. Интересно, хоть кто-нибудь, когда-нибудь прислушивался к советам старших? Может быть, и случались в истории такие уникумы, только не я. Женщины шашлычным шампуром пронзили каждый день моей жизни. И единственное, что оставили во мне - это отвращение. Практически не было у меня ни одной знакомой, которую бы я не совратил за три дня. И не важно, что почти у всех были мужья или женихи. Кажется, верность ушла в область преданий. У меня были три законные жены, три сотни романов и три тысячи мелких влюбленностей. Ну, и где они, эти «самые обаятельные и привлекательные»? Ау! Тишина…
Недавно мне исполнился «полтинник» - пятьдесят лет, полвека! На последнем обследовании у немецкого врача, заезжей знаменитости, виртуоза диагностики и прочая и прочая… Да так вот, когда я лежал на кушетке, а он наговаривал на диктофон перечень моих болезней и лекарств для их излечения… Я понял, что мне пора круто менять образ жизни, иначе до следующего юбилея мне не дотянуть. Уже в метро, забившись в угол, читал и перечитывал листок, распечатанный ассистенткой, и впадал в тоску. Молодость кончилась. Впереди унылая старость со всеми вытекающими последствиями - угроза инфаркта, язва желудка, ревматизм, сосудистая дистония, диабет, маразм, а в конечном итоге - рак.
Придя домой, я в тот день напился с горя, пригласил в гости проверенную подругу и… максимально ускорил процесс старения погружением в оргиастический омут. Утром смотреть ни на себя в зеркало, ни на подругу не хотелось, было противно и страшно. Она это знала и профессионально быстро, без шума удалилась. Воскресенье провел у друга с пивом перед телевизором. В понедельник с отвращением вернулся к работе.
Среди обязательных лечебных процедур врач прописал мне ежедневные часовые прогулки. Это раньше мне доставляло удовольствие глазеть по сторонам и ловить на себе восхищенные взгляды женщин и выслушивать завистливое ворчание мужчин. С некоторых пор привык гулять, опустив глаза и смотреть, как под ногами мелькают собственные ботинки и плывет грязный асфальт спереди - под ноги - и назад. Кто-то идет мимо, шуршит листва или дождь, поют или молчат птицы, разговаривают прохожие. Как там пелось в фильме «Человек-амфибия»? «Какое мне дело до всех до вас, а вам - до меня?» По замыслу режиссера эти слова должны были воспитывать отвращение у советских зрителей к буржуазному индивидуализму, а на самом деле пророчили наше скорое будущее. Как говорится, приплыли, господа! Сливай воду и поливай кактусы. Так вот какой ты долгожданный двадцать первый век! Ну, здрасьте!..
Но какая женщина! Эти синие глаза, полные высокой грусти! Уникально.
Марина. Когда я вернулась с прогулки, Павлик еще не спал. Он сидел за столом в гостиной, опустив тяжелую голову и что-то ворчал себе под нос. В бутылке оставалось водки еще на один залп. На белой рубашке и на подбородке краснели пятна от кетчупа. Он с трудом поднял всклокоченную голову от тарелки, на меня уставились мутные глаза.
– Где ты всё шляешься?
– завел он обычный в таких случаях разговор.
– Ты же знаешь, мне врач прописал часовую прогулку. Я же звала тебя погулять со мной.
– Делать мне нечего, что ли, шляться туда-сюда и видеть, как на тебя мужики пялятся.
– Никто на меня давно уже не пялится.
– Будто я не знаю! А тебе, поди, приятно, когда по тебе глазами шарят?
– Ну прекрати, Павлик, - протянула я умоляюще, - ты же знаешь, я не такая.
– Такая. Всем бабам только одного и надо…
Я вздохнула и пошла на кухню заварить чай. Задребезжал телефон. «Меня дома нет!» - закричал муж из гостиной. Это точно… На этот раз оказалась мама.