Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры
Шрифт:
вия сводится лишь к благоприятной возможности вести более свободную и более широкую жизнь, которая открыта, однако, и каждому, кто обладает к этому необходимыми внутренними предпосылками. Несмотря на такую оговорку, сословие это все-таки поднято на высоту субстанциальности, до какой оно внутренне не может дорасти; в пределах дворянского сословия, пусть и в узком кругу, необходим общий расцвет культуры, способный благополучно разрешить судьбу самых различных индивидов; таким образом, на мир, ограниченный и созданный дворянским сословием, должен упасть беспроблемный отблеск эпопеи». Цит. по: Лукач Д. Теория романа // Новое литературное обозрение (НЛО). 1994. № 9. С. 72.
С. 63. ...Lukacs G. S. 418.
– Лукач пишет: «Воспитательное начало, сохраняемое этой формой [романом воспитания.
– Т.Щ.] и резко отличающее ее от романа разочарования, проявляется в том, что приход героя в финале к смиренному одиночеству не означает его полного крушения или
С. 64. ...Часто мысль романа передает сентенции героя (иногда она передается в заглавии). Пример можно Michael Kohlhaas Клейста. — Клейст (Kleist) Генрих фон (1777-1811) - немецкий писатель. В его творчестве иррационально-романтическое сплавлено с жизненной достоверностью (драматическая повесть «Михаэль Коль-хаас», 1810). Прототипом главного героя повести является Ганс Кольгазе (Kohlhase), первоначально берлинский скотопромышленник, а впоследствии «грабитель с большой дороги», колесованный в Берлине в 1540 году. Г. Клейст переработал судьбу Кольгазе в своей повести, но со значительными отступлениями от исторической правды.
С. 64. ...Эпос — аристократичен (Круизе, 17).
– Шпет имеет в виду книгу А. Круазе и М. Круазе «История греческой литерату
ры». Они пишут: «Эпос носит характер религиозный, героический, аристократический. Такова была и та публика, для которой эпос был создан. Он отражает ее мысли, чувства, вкусы». Цит. по: Кру~ азе A.t Круазе М. История греческой литературы / Пер. В.С. Елисеевой. СПб., 1912. С. 17.
С. 64. ...Нове/ыа есть «изложение» драматического, respective, комического сюжета, роман — quasi-эпического (биографического). Cf. Rohde lb.,?.- Имеется в виду Роде (Rohde) Эрвин (1845-1898) -немецкий филолог; был профессором в Киле. Йене, Тюбингене, Лейпциге и Гейдельберге. Главнейшие сочинения Роде: «Psyche, Seelenkult und Unsterblichkeitsglaube der Griechen» (Freiburg, 1890— 1894), «Friedrich Creuzer und Karoline von Gunderode» (Heidelberg, 1896).
– Шпет имеет в виду книгу «Греческий роман» («Der griechische Roman und seine Vorlaufer», 1876).
– Роде пишет: «Diese Novelle und dieser Roman bilden also geradezu polare Gegensatze, und es wurde wohl eine sehr starke Uberredungskunst erforderlich sein, um uns glauben zu machen, daB die durchaus unklassische Ausartung in einen schattenhaften Idealismus, wie sie der Roman zeigt, aus ihrem vollsten Gegensatze, dem scharfen Realismus der Novelle, herzuleiten sei. Mit der Novelle mag das burgerliche Lustspiel, die sog. neue Komodie, eine wirkliche haben; eben darum aber ist es ganz verkehrt, dieser Komodie einen EinfluB auf die Entwickelung des griechischen Romans zuzuschreiben, wie Villemain tut. Denn war nicht diese Komodie, nach dem bekannten Worte des Cicero, "imitatio vitae, speculum consuetudinis, imago уеиш^? Und konnte man wohl das vollstandigste Gegenteil aller Eigenschaften des griechischen Romans scharfer aussprechen? Was also die Novelle vom Roman scheidet, dasselbe legt sich als trennende Kluft auch zwischen den Roman und das burgerliche Lustspiel». Цит. по: Rokde . Der griechische Roman und seine Vorlaufer. Brl., 1960. S. 8-9.
– Следовательно, новелла и роман образуют прямо-таки полярную противоположность, и нужно обладать большим искусством убеждения для того, чтобы заставить нас поверить, что вырождение в расплывчатый идеализм, показанное в романе и бесконечно далекое от классики, нужно выводить из полностью противоположного вырождению, — из острого реализма новеллы. Буржуазная комедия (Lustspiel), так называемая новая комедия (Komodie), может иметь какое-то действительное родство с новеллой; но именно поэтому совершенно неверно приписывать ей влияние на развитие греческого романа, как то делает Вильмен. Ибо разве не была комедия, по известному выражению Цицерона,, "imitatio vitae, speculum consuetudinis, imago veritatis «подражанием жизни, зеркалом привычек, подобием правды»? И можно ли с большей отчетливостью выразить пол
ную противоположность греческому роману во всех его свойствах? Итак, новеллу отличает от романа то же самое, что непреодолимой пропастью разделило роман и буржуазную комедию (нем.).
С. 64. ...(как в лирике сонет, триолет). — Сонет (итал. sonetto, от прованс. sonet - песенка) — твердая стихотворная форма: стихотворение из 14 строк, разделенное на 2 четверостишия (катрена) и 2 трехстишия (терцета).
– Триолет (франц. triolet) - восьмистишие, где стихи четвертый и седьмой повторяют первый, а восьмой повторяет второй; от тройного повторения первого стиха и произошло это название. Пример:
«Лизета чудо в белом свете», Вздохнув, я сам себе сказал: «Красой подобных нет Лизете; Лизета чудо в белом свете; Умом зрела в весеннем цвете». Когда же злость ее узнал... «Лизета чудо в белом свете», Вздохнув, я сам себе сказал.
Карамзин
С. 65. ...Эпос поддерживает «дух», не резонируя психологическими картинами, а изображая действие в его возвышенности (Ср. Роланд. /. 22-23).
– Шпет имеет в виду следующие строфы «Песни о Ролланде»:
XXII
Роландов смех услышал Ганелон. От злобы сердце у него зашлось. Едва без чувств не пал на землю он. И молвит графу: «Знай, я недруг твой: Ты виноват, что избран я послом. Я — перед вами, праведный король, Исполнить вашу волю я готов». |Карл говорит: «Сердиться вам грешно».)
Аой!
XXIII
«Я вижу, к маврам надо ехать мне. Кто послан к ним, тому возврата нет. Король, на вашей я женат сестре.
Красавец сын у нас родился с ней.
То - Балдуин, он будет удалец.
Я вас прошу ему отдать мой лен,
А мне уж сына не видать вовек».
«Не в меру нежны вы, - король в ответ.
–
Пора вам ехать, раз я повелел».
Аой!
С. 66. ...Достоевский доводит конфликт, антиномии до абсурда. Ср. Иванов Вяч. Борозды и межи. Опыты эстетические и критические. М., 1916. С. 18.
– Иванов пишет: «Новизна положения, занятого со времени Достоевского романом в его литературно-исторических судьбах, заключается именно в том, что он стал под пером нашего художника трагедией духа. ... Та эпическая форма, которую мы называем романом, развиваясь все могущественнее (в противоположность героическому эпосу, который после Илиады только падал), восходит в романе Достоевского до вмещения в свои формы чистой трагедии».
С. 66. ...у Достоевского (вопреки Вячеславу) до идеи, до «рока» не доходит. См.: Иванов Вяч. Борозды и межи. С. 24-25.
– Иванов пишет: «Так как по формуле Достоевского (так же сценической по существу) все внутреннее должно быть обнаружено в действии, оно неизбежно приходит к необходимости воплотить антиномию, лежащую в основе трагедии, - в антиномическом действии; оно же в мире богов и героев, с которыми имела дело античная трагедия, оказывается большею частью, а в людском мире и общественном строе всегда и неизбежно - преступлением». И далее: Достоевский «наглядно и жизненно являет нам тайну антиномического сочетания обреченности и вольного выбора в судьбах человечка. Он как бы подводит нас к самому ткацкому станку жизни и показывает, как в каждой ее клеточке пересекаются скрещенные нити свободы и необходимости. Метафизическое его изображение имманентно психофизическому; каждый вол иг и поступает так, как того хочет его глубочайшая, в Боге лежащая или Богу противящаяся и себя от него отделившая, свободная воля, и кажется, будто внешнее поверхностное воление и волнение всецело обусловлены законом жизни, но то изначальное решение, с Богом ли быть или без Бога, каждую минуту сказывается в сознательном согласии человека на повелительное предложение каких-то бесчисленных духов, предписывающих ступить сюда, а не туда, сказать то, а не это. Ибо, при раз сделанном метафизическом выборе, поступить иначе, в каждом отдельном случае, и нельзя».
С. 66. ...Иванов Вяч. Борозды и межи. С. 18—19. — В данном случае для Шпета важна интерпретация платоновского понимания эпоса, предложенная Ивановым. Иванов пишет: «Эпос, по Платону, смешанный род, отчасти повествовательный, или известитель-ный, - там, где певец сообщает нам от себя о лицах действия, о его обстановке и ходе самих событий, — отчасти подражательный, или драматический, - там, где рассказ рапсода прерывается многочисленными и длинными у Гомера монологами или диалогами действующих лиц. ... Итак, по мысли Платона, лирика и эполира, с одной стороны, обнимающая все, что говорит поэт от себя, и драма — с другой, объемлющая все то, что поэт намеренно влагает в уста других лиц, суть два естественных и беспримерных рода поэзии, эпос же совмещает в себе нечто от лирики и нечто от драмы».
С. 67. ...В романе катастрофы нет (в том числе и у Достоевского). См.: Иванов Вяч. Борозды и межи. С. 21.
– Шпет в данном случае спорит с Вяч. Ивановым, который считает, что роман Достоевского катастрофичен. Иванов пишет: «Роман Достоевского есть роман катастрофический, потому что все его развитие спешит к трагической катастрофе. Он отличается от трагедии только двумя признаками: во-первых, тем, что трагедия у Достоевского не развертывается перед нашими глазами в сценическом воплощении, а излагается в повествовании; во-вторых, тем, что вместо немногих простых линий одного действия мы имеем перед собою как бы трагедию потенцированную, внутренне осложненную и умноженную в пределах одного действия: как будто мы смотрим на трагедию в лупу и видим в ее молекулярном строении отпечатление и повторение того же трагического принципа, какому подчинен весь организм. Каждая клеточка этой ткани есть уже малая трагедия в себе самой; и если катастрофично целое, то и каждый узел катастрофичен в малом».