Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры
Шрифт:
МЬплск В. Vfcrgleichende Syntax der indogermanischen Sprachen. Bd. I. Halle, 1871. S. 38.
Так характеризует себя Штейнталь сам: Zeitschrift Шг Volkerpsychologie.
– VIII. S. 219 ss. Первое обстоятельное изложение учения Гумбольдта Штейнталь дает в работе, направленной против сочинения Макса Шаслера (Die Elemente der philosophischen Sprachwissenschaft W. v. Humboldts) и носящей апологетический характер: Die Sprachwissenschaft Wilh. . Humboldfs und die Hegel'sche Philosophie. Bit, 1848; затем боке критически - в Die Classification der Sprachen, 1850 (сильно увеличенная переработка, по отношению к Гумбольдту еще более критическая.
– 1860 г. под за г лав и-
нас, но запоздалою для своего времени5, - уже Уитней характеризовал отношение своего времени к Гумбольдту, как такое, когда
С тех пор многое изменилось. Общие идеи Гумбольдта приобретают для лингвистики значение принципов. Поэтому их судьба связывается не только с историей самого языкознания, но и с судьбами философии. Тот возрождающий поворот в философии, который начался еще в конце прошлого века и который прекращал запальчивые, но безрезультатные метафизические пререкания спиритуалистических, материалистических и монистических космологии, стал началом критического пересмотра прежних грандиозных философских построений с целью извлечения из них того, что в них было жизнеспособного, и развития его в положительном направлении. В связи с этим общим поворотом, внешним поводом для нового, внимательного изучения идей Гумбольдта послужило, начатое в 1903 году Прусской академией наук, новое издание сочинений Гумбольдта, вызвавшее уже ряд выдающихся исследований о разных частях его учения. Ныне нужно радикально изменить суждение Уитнея и признать, что только «не пони-
ем: Charakteristik der hauptsachlichsten Typen des Sprachbaues; морфологическая классификация языков Гумбольдта, кажется, единственное, что стало достоянием всяких популяризации, да и то, быть может, только потому, что была принята Шлей хером) и в статье Der Ursprung der Sprache, 1851; специальное учение о внутренней форме излагается Штейнталем в его Grammatik, Logik und Psychologie, ihre Prinzipien und ihr Verhaltnis zueinander. Brl., 1855 (против Беккера) и в измененном и переделанном виде в Abriss der Sprachwissenschaft. Bd. 1. Brl., 1871 и 2 Aufl. 1881.
– На русском языке некоторые идеи Гумбольдта были популяризованы А.А. Потебнею, но также в штейнталевской интерпретации (ср.: «В изложении антиномий Гумбольдта мы следуем Штейнталю». Цит. по: Потебня А.А. Мысль и язык. 3 изд. Харьков, 1913. С. 23.); Мысль и язык Потебни печаталось в Ж.М.Н.П. в 1862 г., но действительную популяризующую роль начало играть только в наше время (2-е изд. 1912 г., 3-е -1913, и далее.). Статья Житецкого П.И. В. ГУмбоаьдт в истории философского языкознания // Вопросы философии и психологии. 1900. Кн. 1., пытавшаяся в самом начале нашего века вновь привлечь внимание к Гумбольдту, более независима, но очень обща. Есть на русском языке и перевод сочинения Гумбольдта, сделанный Билярским П.: «О различии организмов человеческого языка и о влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода» (первоначально в Ж.М.Н.П. за 1858 и 1859 гг., а затем и отдельно, 1859 г.); этот несвоевременный перевод вышел у нас и неуместно, в качестве «учебного пособия по теории языка и словесности в военно-учебных заведениях»...
3 1876 г. (вновь в 1883 г.). Это было второе самостоятельное издание Введения Гумбольдта, если не считать VI тома (вышедшего в 1848 г.), предпринятого в 1841 г. Александром Гумбольдтом Собрания сочинений брата. Собственное Введение Потта к изданию, составившее томик в 400 с лишним страниц, своей мозаичною пестротою мало
мая и даже не читая» можно было бы зачислять Гумбольдта в разряд писателей, чье мнение потеряло значение для современной науки.
Нижеследующее изложение имеет в виду одну из проблем, выдвинутых Гумбольдтом, но, как представляется автору, одну из плодотворнейших. Оно базируется, главным образом, на основном, вышеназванном, его принципиальном сочинении.
Преследуя в своем изложении, между прочим, задачи популяризации, автор допускал повторения, которые не всегда могут быть оправданы его диалектическими намерениями, и объясняются целями дидактическими. В интересах последних, может быть, следовало бы, как принято, ввести в изложение некоторое количество так называемых «примеров». Но, по правде, бывает как-то неловко, - за автора или читателя? — когда серьезная речь начинает походить - то ли на сборник школьных упражнений, то ли на «самоучитель» иностранного языка. На школьников и самоучек эта книга все-таки не рассчитана. Кроме того, всегда думается, читатель, если он уловил мысль автора, сам, в собственном запасе, найдет нужные ему примеры. И ему ведь важнее научиться применять, чем примерять.
– Подзаголовком, указывающим на характер настоящей работы, автор получил право сократить эти предисловные строки. Если бы автор был вообще смелее, он, наверное, прибавил бы к словам «этюды и вариации» еще один музыкальный термин: «и фантазии»...7.
В основу этой работы положен доклад, читанный автором в 1923 г. в Комиссии по изучению художественной формы при Философском отделении Академии Художественных Наук.
Всё совершается логически.
Гераклит. Fr 2; Sext. Empir. adv. math. VII. 132.
Не одно ли и то же рассудок и речь, - за исключением того только, что рассудком был назван у нас внутренний диалог души с собою, совершающий все это безгласно.
Платон. Soph. 263 .
Введение эйдосов получилось из рассмотрения словопонятий (предшественники Платона не располагали диалектикою).
Аристотель. Met. 1. 6, 987 b, 12.
Слово не сообщает, как некая субстанция, чего-то уже готового, и не содержит в себе уже законченного понятия, а только побуждает к самостоятельному образованию последнего, хотя и определенным способом. Люди понимают друг друга не потому, что они действительно проникаются знаками вещей, и не потому, что они взаимно предопределены к тому, чтобы создавать одно и то же, в точности и совершенстве, понятие, а потому, что они взаимно прикасаются к одному и тому же звену цепи своих чувственных представлений и внутренних порождений в сфере понятия, ударяют по одной и той же клавише своего духовного инструмента, в ответ на что тогда и выступают в каждом соответствующие, но не тожественные понятия.
В. Гумбольдт. Ueb. d. Verschied., § 20.
Стихотворение есть речь мерная или стройная, более устроенная, чем проза; поэзия есть стихотворение, значительное по смыслу, содержащее воспроизведение божественного и человеческого.
Посидоний. Diog. Laert. VII, segm. 60.
Темы Г^мболвдта
Язык, в полном материальном разнообразии своего развития, тесно связан с образованием «национального духа», так что сравнительное изучение многообразия языков может вестись только путем исторического исследования. Но для возможности самого этого последнего и для правильной оценки индивидуальных особенностей отдельных языков необходимо, с одной стороны, проникнуть в их изначальную внутреннюю органическую связь, и, с другой стороны, рассмотреть отличительные особенности человеческого духа в его целом. Ибо язык, будучи в своих индивидуальных особенностях характеристикою народности, в своих общих свойствах есть орган внутреннего бытия, и даже само это бытие, как оно постепенно достигает внутреннего познания и своего обнаружения.
Прежде чем выступить во внешний мир, каждое человеческое действие совершается внутренне: ощущение, желание, мысль, решение, поступок, а также и язык. Последний исходит из такой глубины человеческой природы, что его даже нельзя назвать собственным творчеством народа; он обладает, видимо, проявляющейся, хотя и необъяснимой в своем существе, самодеятельностью. Народ пользуется языком, не зная, как он образовался, так что представляется, что язык не столько проявление сознательного творчества, сколько непроизвольное истечение самого духа.
– С самого своего начала язык порождается не только внешнею необходимостью общения, но и чисто внутренними потребностями человечества, лежащими в самой природе человеческого духа. В этом последнем качестве язык служит для развития самих духовных сил и для приобретения мировоззрения, которое достигается, когда человек доводит свое мышление до ясности и определенности в обитом мышлении с другими людьми. Но как ни всесторонне язык проникает во внутреннюю жизнь человека, все же он имеет независимое, внешнее бытие, оказывающее свое давление на самого человека.
Существование языков доказывает, что есть такие творения духа, которые возникают из самодеятельности всех, а вовсе не переходят от какого-нибудь одного индивида к остальным. В языках, следовательно, так как они всегда имеют национальную форму, нации, как такие, оказываются в собственном и непосредственном смысле творческими. С другой стороны, так как языки неразрывно связаны с внутренней-шей природою человека и скорее самодеятельно проистекают из нее, чем произвольно ею порождаются, можно с полным основанием интеллектуальные особенности народов назвать действием языка. Связь