Испанский сон
Шрифт:
Даже то, как она узнала об этом, было удручающе обыденным. Никто не прибежал к ней, сбиваясь с дыхания; никто не готовил ее, не подводил понемногу к трагической вести, подбирая слова… Информация появилась обычным порядком… тело вынесли через ту самую дверь… Из-за ее скромного, ровного поведения все уже и забыли, что один из пациентов — ее отец; в первые часы по его смерти никто об этом не вспомнил…
Уже позже, когда она в качестве родственницы обратилась за справкой, когда появился припоздавший в тот день Григорий Семенович, сам нашел ее в коридорах, обнял, слезу уронил — тогда вспомнили, заспешили с сочувствиями, помогли схоронить… Сами пришли на кладбище в большем количестве, чем она ожидала; организовали поминки — обнимали ее, пили и говорили ненужные, странно звучащие слова, и это было ей неприятно.
Когда все кончилось, был красивый спокойный вечер. Солнце садилось; первая звезда зажглась в густеющих небесах. Кометы, не видимые обычным глазом, неслись по расчисленным траекториям вокруг далеких туманных светил… Ни до чего этого Марине не было дела; в кармане у нее лежал железнодорожный билет, а единственный небольшой чемодан дожидался ее в автоматической камере хранения. Неторопливо, по Отцом Вседержителем назначенному пути она шла среди людей и деревьев, шла среди машин и домов, никому по-настоящему не нужная, ни в ком больше не нуждающаяся, шла до конца освобожденная от любви и смерти, от искушений и страстей, от долга и совести… шла свободная, как никто другой в целом свете; шла свободная, как никогда.
— Прежде чем приступить к делу, — сказала старшая медсестра, — ты должна изучить инструкцию. — И с этими словами она вручила Марине тонкую книжицу под названием: «Инструкция. Как работать хуже» [6] .
— Но как же, — удивилась Марина, — я всегда думала, что нужно работать лучше… Значит, это не так?
Старшая сестра приподняла брови.
— Это твое первое место работы?
— По трудовой книжке — да…
— Тогда понятно. Ты отчасти права, как бы считается, что нужно работать лучше. В общем смысле. Но всякая конкретная работа выполняется по инструкции; согласно же ей — ты видишь собственными глазами.
6
Действующее законодательство об охране государственных тайн в печати, под которое подпадают, в частности, закрытые нормативные материалы, не позволяет привести данный документ в настоящем повествовании ни полностью, ни частично. Поэтому о его содержании читателю остается лишь догадываться. Автор не считает возможным облегчить читателю эту аналитическую задачу
— Странно, — задумчиво сказала Марина. — И что, на любой работе бывает инструкция, как работать хуже?
— Не всегда письменная, — ответила старшая сестра. — Например, когда я работала официанткой, такая инструкция была устной, потому что состояла всего лишь из двух пунктов — первого и второго.
— Вы работали официанткой? — опять удивилась Марина. — Но как же вы стали медсестрой… тем более, старшей медсестрой? Ведь для этого нужно специальное образование, не так ли?
— Все так, — усмехнулась старшая сестра, — а почему ты решила, что я его не имею? Как стала старшей… ну, это история отдельная…
Она выдвинула ящик письменного стола, достала оттуда пачку дорогих сигарет и копеечную зажигалку, придвинула к себе идеально чистую пепельницу и закурила.
— Вообще-то, — сказала она, — в работе официантки и медсестры много общего. Там много ходишь взад-вперед — и здесь тоже. И там, и здесь разносишь спиртосодержащие препараты. Там к тебе мужики пристают, смотрят, как на мяса кусок — и здесь… По рукам даешь там и здесь одинаково… Зарплата тоже там и здесь одна… и живешь не с нее тоже… Только там официально не можешь сделать ему побольней — а здесь запросто… еще и спасибо скажут.
Марина подивилась такому сопоставлению.
— А что это были за пункты? — спросила она.
— Какие пункты?
— Я имею в виду, в инструкции для официантки.
— Ах, да. Не знаю, можно ли тебе говорить, — замялась старшая медсестра. — Это информация служебного назначения… Впрочем, поскольку я уже не официантка, значит, мы с тобой в одинаковом положении; а поскольку я этой информацией располагаю, то почему бы не располагать также и тебе.
— Мне кажется, это разумно.
— Вот именно. Первый пункт был такой. Для того, чтобы обсчитать клиента, необходимо использовать не изменение цифр, но увеличение объема заказа. Например, если хочешь прибросить сотню, то нельзя просто добавить к счету сто рублей, а нужно найти в меню напиток на примерно такую же сумму — допустим, сто двадцать пять рублей с мелочью — и дополнительно включить его в счет.
Марина подумала над услышанным.
— Но ведь клиент может заметить, — сказала она.
— Ты невнимательно слушала, — строго сказала старшая медсестра. — В инструкции не говорится, что обсчитывать обязательно. Говорится, что если уж обсчитываешь, это необходимо делать по определенной системе. Кто же будет обсчитывать клиента, который может заметить?
— А разве заранее ясно, заметит он или нет?
— Конечно. Например, если это большая, веселая компания, заказавшая много всего — особенно если в течение вечера заказывали разные члены компании, — то такой клиент никогда ничего не заметит.
Марина осмысливала эти новые для нее факты.
— И еще, — добавила старшая сестра, — замечено, что те, кто все-таки проверяет счет, уделяют гораздо больше внимания арифметике, чем количеству бутылок.
Марина, пораженная, молчала.
— Я смотрю, для тебя это новость, — сказала старшая сестра, — ты разве не знала, что в ресторанах обсчитывают?
— Нет, я знала… но…
— У тебя, — догадалась старшая сестра, — наверно, совсем нет жизненного опыта.
— К сожалению, вы правы. Он очень мал.
— Известие не из приятных, — озабоченно покачала головой старшая сестра. — Конечно, если между нами не сложится отношений, мне как бы все равно… Ну, а если мы станем подругами? На такой случай, пожалуй, придется поделиться своим. Кстати, называй меня Ольга.
— Видишь ли, — сказала Ольга, — если в счете завышена общая сумма, то на свет появляется документ, доказывающий, что ты обманула клиента. На таком основании тебя могут запросто посадить в тюрьму. То же самое, если антрекот стоит пятьдесят рублей, а ты пишешь восемьдесят. Легко же поднять меню и сверить цифры… А вот если ты вместо трех бутылок «Хванчкары» написала четыре, у кого и какие найдутся основания отрицать?
Конечно, если с начала смены ты пробила в буфетной кассе всего лишь три бутылки «Хванчкары», то есть если никто другой тебе «Хванчкару» еще не заказывал, то порядка ради полагалось бы пробить приписанную четвертую бутылку. Специально об этом в инструкции не сказано, поскольку это уже не директива, а просто технологическая деталь. Этот чек — или бутылку как таковую — можно использовать позже, но зато если при расчете возникает конфликт, то ты с оскорбленным видом достаешь свои чеки и показываешь честному народу или даже проверяющему… А что, бывали у нас и такие, что ухитрялись наколоть проверяющего — разумеется, я имею в виду тех проверяющих, которые вообще платили по счетам. Такие были в основном из органов.