Испорченная кровь

Фишер Таррин

что это не случайно. Без мучений нет достижений.

Этот парень хочет, чтобы мы страдали.

Айзек делает это. Без предупреждения. В то

время как я думаю о Смотрителе Зоопарка. На этот

раз я не кричу. Проваливаюсь в обморок.

Когда

сознание

возвращается,

моя

нога

пульсирует, и я пьяна вдрызг. Это то, что происходит,

когда вы вливаете полбутылки текилы в пустой

ж е л уд о к . Айзек

сидит

в

нескольких

футах,

облокотившись

спиной о стену. Его голова свисает

вниз, будто он спит. Я вытягиваю шею, пытаясь

взглянуть на ногу. Доктор убрал большую часть

беспорядка, но я вижу тёмные пятна крови на полу

вокруг себя. Моя нога приподнята на подушке, место,

где кость прорвала кожу, завёрнуто в марлю. Айзек

наложил шину, которая выглядит как бруски дерева.

Я довольна шрамом, который останется. Он будет

длинным и неровным.

Айзек просыпается. Ещё раз замечаю, как

ужасно он выглядит. Прошлой ночью я думала, что

потеряла его, а теперь доктор чинит меня. Это было

не правильно. Я хочу сделать что -то, чтобы ему стало

лучше, но пьяная лежу на спине. Мужчина встаёт и

подходит ко мне. Он то ли крадётся, то ли ползёт.

— Тебе повезло. Кость сломана только в одном

месте. Это чистый перелом, не было каких-либо

фрагментов, плавающих вокруг. Но так как она

проткнула кожу, может быть повреждение нервов и

тканей. Из того что я видел, не было внутреннего

кровотечения.

— А как насчёт заражения? — спрашиваю я.

Айзек кивает головой.

— Возможно, распространение инфекции в

кости. Я нашёл бутылку пенициллина. Мы сделаем,

что сможем. Чем больше повреждение в кости,

мягких тканях, нервах и кровеносных сосудах, тем

выше риск инфицирования. И так как ты волокла

себя по всему дому…

Я откидываю голову назад, потому что комната

вращается. Интересно, буду ли я помнить всё это,

когда последствия текилы испарятся.

— Это лучшее, что я мог сделать, —

произносит он.

Я знаю.

Айзек протягивает мне кружку с ложкой,

торчащей из неё. Я принимаю, заглядывая внутрь. Он

поднимает свою.

— Что это?

В кружке жёлтая комковатая жижа. Она

выглядит отвратительно, но мой желудок , в любом

случае, сжимается в ожидании.

— Суп из кукурузы.

Айзек подносит ложку ко рту и до суха её

облизывает. Я следую его примеру. Не так плохо, как

выглядит. Смутно помню о том, как схватила банку

прошлой ночью, как та впивалась в моё бедро, пока я

поднималась по лестнице.

— Потихоньку, — предупреждает Айзек.

Заставляю себя не проглотить всю кружку одним

глотком.

Боль от голода немного спад ает, и я могу

сосредоточиться исключительно на боли, которую

испытывает тело. Он вручает мне четыре большие

белые таблетки.

— Это просто заглушит её, Сенна.

— Хорошо, — шепчу я, позволяя ему уронить их

в мою ладонь. Айзек протягивает мне стакан воды, и

я закидываю все четыре таблетки в рот.

— Айзек, — говорю я. — Пожалуйста, отдохни.

Он целует меня в лоб.

— Тише…

Когда я просыпаюсь, в комнате тепло. Я

заметила, что большинство моих важных моментов

здесь связаны с пробуждением и сном. Это то, что я

больше всего помню о заключении Сенны и Айзека:

Пробуждение, сон, подъём, отбой. И мало что

происходит между ними, чтобы заметить разницу:

мы бродим... едим... но, в основном, спим. И если

нам везёт, то когда мы просыпаемся - тепло. Теперь

присутствует

новое

ощущение

—

боль.

Я

осматриваюсь вокруг. Айзек спит на полу в

нескольких футах от меня. На нём одно одеяло,

обёрнутое вокруг. Его даже не достаточно, чтобы

прикрыть ноги. Хочу дать ему сво ё, но не знаю, как

встать. Я стону и падаю на подушки. Действие

обезболивающих

прошло.

Я

снова

голодна.

Интересно, ел ли он, в порядке ли. Когда это

произошло? Когда мои мысли переключились на

нужды Айзека? Я смотрю в потолок. Вот так же было

и с Ником. Началось с того, что он любил меня со

всей

своей

одержимостью.

Затем,

внезапно...

осознание.

В ту минуту как я позволила себе свободно

любить Ника, он бросил меня.

Три раза в день Айзек спускается вниз в

колодец, чтобы принести продукты и пополнить

запасы древесины. Мы используем ведро, чтобы

облегчиться, и в его обязанности входит опорожнять

е г о . Доктор передвигается осторожно. Я слышу

мужские шаги по скрипу половиц, пока он не

достигает лестницы, а затем шлёп, шлёп, шлёп по

ступеням. Я теряю звук, как только Айзек спускается

в колодец, но он никогда не задерживается там более

пяти минут, за исключением тех случаев, когда

стирает бельё или выбрасывает наш мусор через край