Исправляя ошибки
Шрифт:
Молодой человек бессознательно дергается, порываясь встать. Но пальцы солдат за спиной впиваются в плечи с обеих сторон, и его отбрасывает назад.
— Это — тот самый лазутчик, владыка. Мы наконец поймали его.
— Благодарю, сержант Лис*.
«Лис…»
Знакомое имя, мимоходом касаясь слуха пленника, служит неожиданным ключом к разгадке: сержант Лис, лейтенант Блай, коммандер Боу, коммандер Вилл — эти имена он слыхал еще в детстве, изучая историю Войн Клонов. Это бойцы 501-го легиона, прозванного «Кулаком Вейдера». Личное войско Верховного главнокомандующего имперского флота.
Лис был одним из клонов-штурмовиков,
— О Сила… — с ужасом и восторгом шепчет Кайло, опуская голову под тяжестью испытывающего взгляда из-под темных визоров.
Владыка смотрит на него не отрываясь. Могучая рука в черной перчатке неспешно поднимается вверх.
— Кто ты и для чего проник в мой замок? Почему ты звал меня?
Вейдер дает ему пару мгновений — шанс заговорить по собственной воле, однако пленник молчит. Молчит, просто не ведая, что ответить. Он старается взять себя в руки, но мысли в голове лихорадочно мечутся, слишком быстро сменяя одна другую.
В следующий миг постороннее вторжение выворачивает его разум наизнанку. Никогда прежде Кайло не испытывал на себе столь невероятной мощи, столь решительного и безоглядного натиска, идущего, скорее, от бездушной машины, чем от живого человека. Сила, сосредоточенная в руках Дарта Вейдера, сродни стали, холодная и прочная, не знающая ни промахов, ни поражений — верный и безжалостный инструмент палача.
«Кто ты? Как твое имя?» — на сей раз команда звучит в самом его мозгу.
Кайло не может противостоять. Его мучительно обнаженное, отчаянно и стыдливо трепещущее сознание выбрасывает безудержной волной прямо на обозрение допросчика. Тело его вновь и вновь заходится судорогой, в виске тяжело пульсирует вена, готовая, кажется, разорваться.
Видения прошлого колыхаются в его голове, словно ветхая листва на ветру:
«Бен! — обеспокоенно говорит мать. — Не уходи далеко от дома, скоро прилетит дядя Лэндо, и мы сядем за стол».
«Падаван Бен Соло!» — строго произносит магистр Скайуокер, в очередной раз заметив, что юный ученик чем-то излишне увлекся.
«Бен!» — кричит отец ему в спину, и эхо, поднимающееся над осциллятором, торжественно подхватывает это имя и разносит кругом, воскрешая из забвения.
— Бен Соло… — Вейдер повторяет вслух имя, которое ему удалось выдавить из мыслей пленника. — Бен… Интересно… так звали одного джедая, которого я ищу много лет, чтобы спросить с него старый должок. Ты знаком с ним?
— Нет… — цедит Кайло сквозь зубы. Из-под плотно сомкнутых его век сочится влага.
Он не врет.
— Но ты о нем слышал? — стальной голос доносится до его слуха сквозь вокодер, жестоко пронзая разум.
— Да, слышал.
Хозяин замка отдает приказ своим воинам:
— Поднимите его.
Пленника вздергивают на ноги, и в следующий миг черная маска — не те обгоревшие ее остатки, что Кайло много раз держал в руках, а настоящая, сверкающая черная броня — оказывается прямо перед
— Ты чувствителен к Силе и, похоже, неплохо обучен. Кто был твоим учителем?
И вновь Кайло не издает ни звука. Он не достаточно сосредоточен и уверен в себе, чтобы лгать, а правдивым ответам владыка все равно не поверит.
Он ощущает себя беспомощной мошкой, увязшей в паутине — в паутине нескончаемого кошмара. Да, он прикоснулся к прошлому, о котором грезил все последние годы, но каждое прикосновение заставляет его разум кровоточить.
— Юный джедай не мог не знать, что, отправляясь сюда, он идет на верную гибель.
— Я — не джедай! — с горечью рычит Бен. — Джедаи давно мертвы…
— Мы с тобой оба знаем, что это не так. Они ушли в подполье, затаились до поры. Они копят силы, готовясь нанести ответный удар. Но я не позволю им сделать этого. Я своими руками вытащу каждого из них из тьмы на свет, как ничтожную кровососущую букашку, а затем уничтожу.
Черные пальцы червями проскальзывают к горлу пленника, и на долю секунды Бена парализует страх. Он слишком хорошо представляет себе, что сейчас произойдет.
Однако затем рука Вейдера уходит выше и, зарываясь в волосы пленника, оттягивает его голову назад. И этот миг — Кайло готов поклясться — в душе темного лорда что-то вздрагивает от изумления и если не испуга, то, по крайней мере, отдаленного его подобия. Это чувство между просветлением и ожесточением, слишком хорошо знакомо и самому юноше.
Сила Вейдера начинает вибрировать сильнее и тревожнее, выдавая беспокойство ученика-ситха, который явственно видит в этом пойманном юнце что-то странное — необъяснимую общность и, быть может, даже родство. Острое хитросплетение странных чувств и подозрений обуревает темного владыку. Этот мальчик сумрачно напоминает ему супругу, дорогую Падме, скончавшуюся здесь, на платформе вблизи главного здания горнодобывающей фабрики, всего в нескольких километрах от того места, где теперь стоит Святилище Вейдера; и одновременно напоминает другого человека, похороненного в глубинах его памяти, навек запертого в искалеченном теле. Человека, которого впору считать умершим. Эти черные кудри, этот полный огня взгляд бархатных глаз… так мог бы выглядеть Джинн — их не рожденное дитя; сын, умерший вместе с Падме, которого он… нет, не он, а тот другой человек мечтал назвать в честь своего первого наставника*.
Черная рука напрягается и, едва заметно вздрогнув, отпускает пленника.
— Ты — набуанец, Бен? — в судороге сомнений он цепляется за самое простое объяснение этому потрясающему сходству.
Возможно, парень всего-навсего доводится какой-нибудь родней Наббери. Набуанская кровь хорошо заметна в нем.
Но юноша слабо качает головой.
— Нет, — едва слышно отвечает он.
— Ты лжешь мне, — бесстрастно заключает Вейдер. — Хотя, возможно, не во всем. Но определенно не договариваешь что-то важное… Впрочем, это не уже не имеет значения, — обрывает он сам себя и отворачивается от пленника чуть поспешней, чем привык. — Ты знаешь, как молва отзывается об этом месте? Люди говорят: «Это место, где секреты не живут долго, а джедаи отправляются сюда, чтобы умереть». Ты пришел по собственной воле, Бен, но это не значит, что тебе удастся избежать общей участи. Рано или поздно я заставлю тебя раскрыть все свои тайны, а потом… впрочем, вероятнее всего, ты к тому времени будешь сам умолять меня о смерти, как об избавлении.