Исторические портреты
Шрифт:
Екатерина резко встала, сложив веер, повернулась к Чернышёву:
— Граф, надобно то перепроверить, не переборщили ли господа моряки. — Она набросила на плечи атласный шарф. — На этом экзерцидию закончим, пора возвращаться...
Не боясь гнева и немилости императрицы, Григорий Спиридов высказал то, что десятилетиями копилось в сознании моряков-патриотов. И Екатерина нутром поняла правоту моряков, стоявших грудью за честь флота. Перемены к лучшему, хотя и медленно, но верно стали входить в жизнь флота.
Спиридов вскоре получил повышение, был награждён орденом «Святой Анны», а в следующую кампанию 1767 года держал флаг на «Святом Евстафии», командовал флотом на Балтийском море.
Тем временем всё более сгущались тучи над югом России. Три года тому назад Турция, явно и тайно подстрекаемая французским двором, недовольная политикой Екатерины в отношении Крыма, исподволь начала готовиться к войне.
Прямой угрозой для себя считала Турция стремление России выйти к берегам Чёрного моря, так и не осуществлённое ещё со времён Петра Великого...
В конце сентября 1768 года Турция объявила войну России.
Действия сухопутных армий на юге, у морских берегов, без поддержки моряков были немыслимы, а флота там не было.
Царским указом для создания военного флота вице-адмиралу Спиридову и контр-адмиралу Алексею Сенявину вменялось спешно сделать проекты новых судов для Азовской флотилии. Спустя месяц они разработали четыре таких проекта. Сенявин отправился на Дон претворять в жизнь задуманное, строить на прежних верфях в Таврове, Павлове, на Хопре «новоизобретённые» суда для Донской флотилии.
Наступивший 1769 год привнёс в жизнь русского флота новизну. Прежде, при Петре I, русские эскадры хаживали лишь вокруг Северной Европы из Архангельска на Балтику. Теперь предстояло Андреевскому флагу показать себя в тёплых морях, на Средиземноморье.
Приступая, по выражению Екатерины, «к подпаливанию Турецкой империи со всех четырёх углов», конечным итогом войны предполагалось утверждение России на берегах Чёрного и Азовского морей под предлогом освобождения христианского населения Турции. Для успеха в этой войне Екатерина вынуждена была действовать «обеими руками». Фаворит Екатерины Григорий Орлов стал настойчиво рисовать Екатерине заманчивые картины восстания христиан, находившихся под турецким игом в Средиземноморском Архипелаге.
Брат Григория, Алексей Орлов, находившийся в Ливорно, предлагал свои услуги, набиваясь при этом в предводители затеваемого дела. Екатерина тут же сообщила Алексею Орлову, что план его принимается, послала ему государственные грамоты и в придачу, на первые расходы, двести тысяч рублей.
Но графу Орлову этого было мало. Он понимал, что грамоты и деньги — это не армия. А потому просил для поддержки восстания прислать к берегам Греции русские корабли с войсками. Такого в истории русского флота ещё не бывало. И Екатерина, совсем недавно хулившая и флот, и моряков, закрыв глаза на то, что большинство кораблей в неисправности и экипажи наполовину не набраны, а флот русский ещё ни разу не покидал Балтику, решила послать в Архипелаг русские корабли...
Об этом-то и был разговор в Адмиралтейств-коллегии со Спиридовым. Государственный совет решил направить несколько эскадр в Архипелаг, к графу Орлову, для защиты греков и других единоверцев от турок. Но так как корабли надо было исправлять и служителей на них не в комплекте множество, потому решили эскадры направлять не все враз, а раздельно, по готовности.
Спиридов с волнением размышлял:
«Неужели тот час наступает, его, Григория Спиридова, когда можно расправить плечи, океанским ветрам и волнам наперекор вести русские эскадры?»
Но тут же молнией обожгло:
«Для помощи графу Орлову...»
Мордвинов между тем сообщил, что Адмиралтейств-коллегия представила императрице одного достойного кандидата — его, Спиридова. Её величество одобрила это всецело.
— Простите за конфуз, но коли без утайки, конфиденцию довожу, — Спиридов нахмурился, — сия кампания мне весьма по душе, но быть на посылках у графа Орлова не вознамерен. — Спиридов развёл руками.
Время бежало, наступила весна, корабли готовились к походу, подлатывались, подновлялись, загружались огневыми припасами. Спешно прислали рекрутов из губерний. День и ночь гоняли их по кораблям. Да разве гонкой в морском деле наверстаешь то, что десятками лет отлаживается?
Мордвинов лично докладывал по этому делу императрице.
— Передайте господину Спиридову, что время пока терпит, пусть недуги свои поправит, мы лекарей к нему знатных приставим. — Екатерина еле сдерживалась. — Регламент морской для всех един, не в отставку же идти ему...
Наконец-то Мордвинов отважился доложить:
— Ваше величество, суть не в болезнях вице-адмирала Спиридова.
— А в чём же? — Екатерина недоумённо вскинула брови.
Уж очень не хотелось ей терять Григория Спиридова, от которого, как теперь оказывалось, зависел успех экспедиции в Архипелаг.
— Регламент морской предписывает строгую субординацию, особливо в морской баталии. Понеже в Архипелаге находясь, ответственность неся, командующий единовластно, токмо вашего величества под чином находиться должен...
Императрица заметно повеселела.
— Соблаговолите, господин адмирал, на аудиенцию к нам господина Спиридова.
Впервые вступал в царские апартаменты Спиридов. С коронованными особами ему приходилось встречаться ещё во времена Елизаветы Петровны, но императорского внимания удостаивался впервые.
Екатерина приняла вице-адмирала в голубой гостиной, по-деловому, сидя в кресле подле низенького инкрустированного письменного столика. Едва Спиридов вошёл и поздоровался, Екатерина указала ему на кресло у стены, куда падал прямой свет от окна. Сама же осталась сидеть вполоборота к окну и гостю.
— Дабы не утруждать ваше внимание, господин вице-адмирал, прошу ознакомиться с сим рескриптом. — Екатерина передала Спиридову свиток, лежавший на столе.
Пока Спиридов читал, императрица с интересом всматривалась в строптивого моряка, не пожелавшего делить бразды командования с Алексеем Орловым. Она очень хорошо запомнила реплику этого адмирала на императорской яхте три года назад. «Однако раз он твёрд в своих убеждениях, это прекрасно, такой служака живота не пожалеет ради наших интересов...»