История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Шафф Филип

Порядок и составляющие обычного церковного богослужения остались теми же, что и в предыдущий период, однако строгое отделение богослужения новообращенных или оглашенных, катехуменов [939] , состоявшего из молитвы, чтения Писания и проповеди, от богослужения собственно верующих [940] , состоявшего из причастия, утратило свое значение, когда христианство превратилось в преобладающую религию, а церковь объединилась с государством. Начиная с V века все жители Римской империи считались христианами хотя бы номинально и могли посещать даже те части богослужения, которые раньше защищались от осквернения язычниками. Греческий термин «литургия» и латинский термин «месса» (происходящий от стандартной формулы роспуска верующих [941] ) начиная с конца IV века (398) стали относиться к самому богослужению с причастием или евхаристией. Это было богослужение в непосредственном, прямом значении слова, которому были подчинены все остальные части службы. О евхаристии мы поговорим позже [942] . Сейчас мы должны поговорить о тех частях богослужения, которые предшествовали причастию и в которых изначально участвовали и катехумены, и принимающие причастие верующие.

939

Missa catechumenorum, , литургия оглашенных.

940

Missa fidelium, , литургия верных.

941

Missa— форма от missio, dismissio,изначально это слово означало роспуск собрания после богослужения: Ite, missa est(ecclesia). После окончания первой части службы диакон с этими словами отпускал катехуменов, а после второй части — остальных верующих. Когда две части богослужения слились воедино, формула отпуска стала употребляться только в конце, а потом стала обозначать и само богослужение, точнее — богослужение с евхаристией. В Греческой церкви соответствующей формулой отпуска было ev, то есть ite in расе(«идите с миром», Apost. Const.,lib. viii, с. 15). Амвросий первым использует слова missa, missam facere (Ер.20) для обозначения самого служения евхаристии. Другие варианты этимологии слова «месса» — от греческого или от еврейского глагола , действовать,и т. д., слишком натянутые и не объясняют того факта, что это слово используется только в Латинской церкви. См. т. II, §67.

942

См. далее, §96 и 97.

Чтение отрывков Священного Писания продолжало оставаться обязательной составляющей богослужения. Когда церковный канон оформился окончательно, после Карфагенского собора 397 г. и других синодов, чтение неканонических книг (например, произведений апостольских отцов церкви) стало запрещено, за исключением легенд о мучениках в их памятные дни.

Обязательной системы перикоп, как в более поздней Латинской и Греческой церкви, еще не существовало. До V века практиковалось lectio continua,то есть чтение и разъяснение целых книг Библии, а выбор книг, соответствующих разным частям церковного года и богослужениям, оставался на усмотрение епископа. Но в великие праздники читались такие отрывки, которые имели особую связь с предметом празднества. Постепенно, по примеру иудейской синагоги [943] , сформировался более полный годовой цикл отрывков Нового Завета для литургического использования, и отрывки эти стали называться уроками или перикопами [944] . В Латинской церкви это было сделано в V веке, в Греческой — в VIII веке. Отрывки для чтения брались из евангелий и из посланий, или же Апостола (частично также из пророков), поэтому назывались евангелием и посланием на конкретное воскресенье или праздник. В некоторых церквях использовалось по три или даже четыре отрывка для чтения — из Евангелия, из посланий, из Ветхого Завета и из Книги Деяний. Многие рукописи Нового Завета содержат только перикопы, или фрагменты для чтения на церковном богослужении [945] , причем многие из них — только евангельские перикопы [946] . Александрийский диакон Евталий около 460 г. разделил Евангелие и Апостол, за исключением Откровения, на пятьдесят семь частей, каждый раздел в соответствии с воскресеньями и праздничными днями года, но такое деление не было принято всеми, и в Восточной церкви долго продолжало практиковаться lectio continua.Среди сохранившихся латинских сборников текстов для чтения особенно следует упомянуть Lectionarium Gallicanum,относящийся к VI или VII веку, и изданный Мабиллоном так называемый Comes(«Спутник священника»), или Liber Comitis.Последний предание приписывает авторству ученого Иеронима, он составляет основу римского лекционария и всей западной системы перикоп, которая перешла из Латинской церкви в англиканскую и лютеранскую, но с течением времени подверглась сильным изменениям [947] . Такой сборник отрывков из Писания удобен для использования в течение церковного года, но его минус в том, что большая часть Священного Писания остается неизвестной народу.

943

Иудеи со времен Ездры делили Ветхий Завет на разделы, большие или меньшие, называемые Parashioth(, изъяснение),а именно: Пятикнижие на 54 Parashioth,Пророков (то есть более поздние исторические книги и собственно книги пророков) — на такое же количество Haphtharoth;и эти разделы читались по субботам. Данное деление Писания намного древнее, чем деление на стихи.

944

Lectiones,, , .

945

Поэтому они называются лекционариями, Lectionaria,sc. volumina, или Lectionarii,sc. libri; также Evangelia cum Epistolis, Comes(учебник для священников); по–гречески — , , .

946

Отсюда Evangelistariaили Evangelistarium(Евангелие), в отличие от Epistolaria, Epistolareили Apostolus(Апостол).

947

Далекая древность Comesвидна из того, что он начинается с кануна Рождества, а не с Адвента, а кроме того, в нем отсутствует праздник Троицы и большая часть праздников святых. Существуют разные варианты этой книги, древнейший издан Памелием, другой — Балузом, третий (составленный Алкуином по приказу Карла Великого) — Томази. Э. Ранке считает вероятным, что Иероним составил Comesпо указанию папы Дамаса, то есть является автором западной системы перикоп.

Отрывки читались с амвона или кафедры с соответствующими вступлениями; обычно сперва послание, потом евангелие; завершалось чтение славословием или пением псалма. Иногда диакон читал евангелие с алтаря, чтобы особо выделить слова Самого Господа.

Отцы церкви искренне призывали, помимо публичного слушания Писания, читать его самостоятельно и думать над ним, особенно Златоуст, объяснявший всю порчу в церкви недостаточным знанием Писания. Уже он вынужден был бороться против мнения, что Библия — книга только для священников и монахов, а не для народа; такое предположение в Средние века привело к знаменитому папскому запрету на перевод Библии на национальные языки. В строгом смысле слова Библия стала тем, чем должна была быть изначально, — настоящей всеобщей книгой для народа — только с изобретением книгопечатания, утверждением духа Реформации и появлением современных библейских обществ. В древней церкви и в Средние века экземпляры Библии были такими редкими и дорогими, а читать умели столь немногие, что большинство людей могло только слушать отрывки из Писания на публичных богослужениях. Мы должны помнить об этом, чтобы не судить ту древнюю эпоху слишком сурово.

За чтением Писания следовала проповедь, основанная на только что прочитанной перикопе или на всей книге, откуда перикопа была взята. До нас дошли гомилии величайших проповедников древности — Афанасия, Григория Назианзина, Василия Великого, Златоуста, Амвросия, Августина — на Бытие, Пророков, Псалтирь, Евангелия и Послания. Но в великие праздники всегда выбирался конкретный текст, связанный с событием [948] . При этом в древней церкви не было обязательного единообразия в выборе перикоп; польза от системы чтения отрывков Писания и последующего разъяснения целых книг Писания сочетались друг с другом. Чтение перикоп относилось к собственно алтарному служению и должно было увязываться с церковным годом, а проповедь — к служению с кафедры и могла охватывать все Слово Божье.

948

См. Августина, Expos, in Joh. in praef.: «Meminit sanctitas vestra, evangelium secundum Johannem ex ordine lectionum nos solere tractare. Sed quia nunc interposita est solemnitas sanctorum dierum, quibus certas ex evangelio lectiones oportet recitari, quae ita sunt annuae, ut aliae esse non possint, ordo ille quern susceperamus _f ex necessitate paululum intermissus est, non omissus».

Красноречие проповедников в IV — V веке достигло максимальной точки своего развития в Греческой церкви, и наиболее достойными их представителями были Григорий Назианзин и Златоуст. Но часто проповедь превращалась в напыщенную риторику, демонстрацию ораторских навыков и театральное представление. Отсюда возникали злоупотребления или крайности — часто народ аплодировал проповедниками и криками выражал свое одобрение [949] . Как и в наши время, в тот период многие ходили в церковь не поклоняться Богу, а послушать знаменитого оратора, и уходили сразу после окончания проповеди. Проповедь, говорили они, можно послушать только в церкви, а молиться можно и дома. Златоуст часто выступал против этого обычая в Антиохии и Константинополе. Нередко выступления самых популярных проповедников стенографировали, а потом распространяли рукописи, иногда с их разрешения, иногда без.

949

, acclamatio, applausus.Златоуст и Августин часто осуждали эти беспорядки, перешедшие в церковь из театра, но тщетно.

В Западной церкви искусство проповеди было гораздо менее развито, часто она сводилась к простому практическому увещеванию и отступала на задний план в сравнении с евхаристией. Поэтому здесь люди часто уходили, когда проповедь начиналась, а в результате многие епископы, не имевшие представления о свободе вероисповедания и поклонения, вынуждали народ слушать проповеди, закрыв двери.

Обычно проповедь произносилась с епископского престола или с хоров (сапсеlli),иногда — с кафедры. Проповедовать обязаны были епископы; даже папы, например, Лев I и Григорий I, часто проповедовали перед римской общиной. Проповедовали также пресвитеры и диаконы. Лев I ограничивает право проповеди и обучения рукоположенными священниками [950] , но монахи и отшельники нередко проповедовали на улицах, со столпов (подобно святому Симеону), с крыш или деревьев, и даже миряне, такие как император Константин и некоторые его преемники, писали и произносили перед верующими религиозные речи (хотя и не в церкви) [951] .

950

Ер.62 ad Maxim.: «Praeter eos qui sunt Domini sacerdotes nullus sibi jus docendi et praedicandi audeat vindicare, sive sit ille monachus, sive sit laicus, qui alicujus scientiae nomine glorietur».

951

Евсевий, Vita Const.,iv, 29, 32, 55; Константин, Oratio ad Sanctos,в приложении.

§91. Таинства вообще

G. L. Hahn: Die Lehre von den Sacramenten in ihrer geschichtlichen Entwicklung innerhalb der abendl"andischen Kirche bis zum Concil von Trient.Breslau, 1864 (147 pp.). См. также статью Sacramente,автор G. . Steitz, в Herzog, Real–псуklop"adie,vol. xiii, pp. 226–286; и Const, von Sch"atzler: Die Lehre von der Wirksamkeit der Sacramente ex opere operato.Munich, 1860.

Значение слова sacramentum,церковное таинство,в течение долгого времени оставалось весьма неопределенным. К таинствам относилось всё мистическое и священное (omne mysticum sacrumque Signum).Тертуллиан, Амвросий, Иларий, Лев, Златоуст и другие отцы церкви применяли это слово даже к таинственным учениям и фактам, таким как Троица, Божественность Христа, воплощение, распятие и воскресение. Но после V века оно стало относиться в основном к священным формам богослужения, учрежденным Христом и мистическим образом представляющим, запечатлевающим и передающим людям божественное благословение. Это католическое богословское представление в основном было перенято евангельскими церквями, хотя в количестве и отправлении таинств произошли существенные изменения [952] .

952

Слово sacramentumупотребляется у отцов церкви в следующих значениях: 1) Клятвавообще, как у светских римских авторов, особенно воинская клятва.2) Обет при крещении,когда крещаемый обещает вечно служить Христу, как miles Christi,воин Христов, борясь с грехом, миром и дьяволом. 3) Исповедь при крещении,которая считалась духовной клятвой. 4) Само крещение,которое часто называлось также sacramentum fidci, s. salutis,или pignus salutis.5) Это слово стало почти синонимом слова тайнавследствие неточного перевода греческого в Вульгате (см. Еф. 5:32) и, соответственно, относилось к фактам, истинам и понятиям Евангелия, скрытым от неверующих, а также к христианскому откровению вообще. 6) Евхаристияи другие священные таинства и обряды церкви. 7) После XII века в Католической церкви было семьобщеизвестных таинств.См. подтверждения в Hahn, I.с, pp. 5–10, где приведены и другие, менее распространенные значения этого слова.

Августин первым изложил четкое учение о природетаинств вместо смутных представлений и риторических преувеличений. Он определяет таинство как зримое проявление незримой благодати или Божьего благословения [953] . Таким образом, священнодействию таинства присущи две составляющие: внешний символ (Signum,также sacramentumв строгом смысле слова, или то, что может быть воспринято органами чувств и увидено глазом) и внутренняя благодать (или божественная благость, resили virtus sacramenti,которая есть предмет веры) [954] . Обе составляющие, знак и означаемое, объединяются словом освящения [955] . В целом из духа учения Августина и некоторых его высказываний мы можем сделать вывод, что он считал священную установленность таинства Христом одновременно и критерием подобного священного обряда [956] . Но позже это важное представление ушло из сознания церкви, смысл таинств был расширен, а количество их возросло.

953

Signum visibile,или forma visibilis gratiae invisibilis.Августин также называет таинства verba visibilia, signacula corporalia, signa rerum spiritualium, signacula rerum divinarum visibilia,etc. См. Hahn, . с,p. 11 ff. Это неточное определение. По крайней мере, сюда надо добавить третий признак, не упоминаемый у Августина, а именно: divina institutioили, точнее, mandatum Christi.Такова разница в восприятии таинств католиками и протестантами. Римская и Греческая церкви воспринимают Божью заповедь в более широком плане, в то время как протестантизм понимает под ней явное повеление Христа, записанное в Новом Завете, поэтому ограничивает количество таинств крещением и вечерей Господней, так как по поводу остальных пяти католических таинств в Библии нет указаний. Но конфирмация, рукоположение и венчание на практике приобрели и в протестантизме характер таинств, особенно в англиканской и лютеранской церкви.

954

Августин, De catechiz. rudibus,§50: «Sacramenta signacula quidem rerum divinarum esse visibilia, sed res ipsas invisibiles in eis honorari». Serm. ad pop.292 (tom, , p. 770): «Dicuntur sacramenta, quia in eis aliud videtur, aliud intelligitur. Quod videtur, speciem habet corporalem; quod intelligitur, fructum habet spiritalem».

955

Августин, In Joan n Evang.,tract. 80: «Detrahe verbum, et quid est aqua[вода крещения] nisi aqua? Accedit verbum ad elementum et fit sacramemtum, etiam ipsum tamquam visibile verbum».

956

См. Epist.82, §14, 15; Ep.138, §7; De vera relig.c. 16, §33; Hahn p. 154.

Августин также первым создал четкое учение о воздействиитаинств. По его мнению, таинства могли принести благодать или осуждение, благословение или проклятие, в зависимости от состояния участников [957] . Таким образом, они действуют не мгновенно и магически, но опосредованно и этически, не ex op`ere operato,выражаясь более поздним схоластическим языком, но посредством соучаствующей в таинстве, деятельной веры принимающего. Конечно, как божественно учрежденные, они сами по себе имеют объективное значение, подобно независимо существующему зародышу жизни в семени, и они не зависят от субъективного состояния того, кто совершает таинство (донатисты учили противоположному); однако благословение они несут только тем, кто готов принять благословение или получить его в процессе таинства, в вере; тем же, кто недостойным образом совершает или принимает таинства, они несут проклятие. Вера обязательна не как действующая причина, но как субъективное условие для спасительного воздействия предлагаемой благодати [958] . Августин различает также преходящее и постоянное воздействие таинства, таким образом подготавливая почву для возникновения более позднего схоластического учения о character indelebilis.Крещение и рукоположение необратимы, поэтому не могут совершаться повторно. Августину нравится сравнивать крещение с материальным знаком служения императору [959] , который остается вместе с воином навсегда, к его чести или позору. Отсюда католическое учение: единожды крещенный крещен навсегда; единожды ставший священником всегда остается священником. Но крещенный или рукоположенный человек может быть отлучен от церкви и обречен на вечную погибель. Народное же мнение церкви уже тогда склонялось к суеверному представлению о магическом воздействии таинства, которое позже нашло схоластическое отражение в теории opus operatum.

957

См. подтверждения в Hahn, p. 279 ff. Например, Августин пишет, De bapt. contra Donat.,1, iii, с. 10 (tom, ix, p. 76): «Sacramento suo divina virtus adsistit sive ad salutem bene utentium, sive ad perniciem male utentium». De unit, eccl.,c.21 (tom. ix, p. 256): «Facile potestis intelligere et in bonis esse et in malis sacramenta divina, sed in Ulis ad salutem, in maus ad damnationem».

958

Отсюда более позднее выражение: Fides поп facit utsit sacramentum, sed utprosit. Вера не порождает благословение таинства, но субъективно принимает и усваивает его.

959

Stigma militare, character militaris.Это нетрудно связать с учением о character indelebilis,хотя само учение о нем мы встречаем только в XIII веке. См. Hahn, /. с, р. 298 ff., где оно относится ко времени папы Иннокентия III.