История православия
Шрифт:
О первых тридцати годах правления Игоря в «Повести» сказано несколько смутных фраз. Вступив на престол, он усмирил древлян, отказавшихся платить дань Киеву после смерти грозного Олега; дань, положенная Игорем, была больше прежней. В это же время в окрестные степи пришел новый кочевой народ, печенеги, с которыми Игорь заключил мир и которых принимал на службу в свое войско.
Подробно описывает летопись лишь два похода Игоря на Константинополь 941-го и 944 г. и приводит текст мирного договора 945 г. между Киевским княжеством и Византией. Содержание этого договора в некоторых пунктах принципиально отличается от соответствующих мест договора Олега с греками, хотя по общему стилю они похожи. Вот выдержки из русского варианта: «Мы – от рода русского послы и купцы (идет перечисление имен), посланные от Игоря, великого князя русского, и от всех людей Русской земли. Послам и купцам поручено возобновить старый мир, нарушенный ненавидящим добро и враждолюбцем дьяволом, и утвердить любовь между греками и русскими.
Великий князь наш Игорь, и бояре его, и все русские люди послали нас к христолюбивым владыкам Роману, Константину и Стефану, к великим царям греческим, заключить союз любви с самими царями, со всем боярством и со всеми людьми греческими на все годы,
В этом договоре есть несколько любопытных моментов, которые заслуживают внимания и имеют непосредственное отношение к предмету книги. Здесь впервые встречается понятие Русская земля в его географическом смысле, что является необходимым признаком самостоятельного государства; до сих пор слово Русь употреблялось преимущественно для обозначения этнической группы пришедших в эту землю варягов, а также приближенных к ним лиц славянского происхождения. Далее в договоре не просто упоминаются крещенные русские, но они ставятся на первое место, а о русских язычниках говорится снисходительно, с плохо скрываемым чувством превосходства, как о неразумных. Вспомним, что в договоре язычника Олега русским противопоставлялись христиане, под которыми подразумевались греки-византийцы. Скорее всего, хотя сам Игорь был язычником, но к христианству относился терпимо, даже сочувственно. Здесь несомненно влияние на слабохарактерного князя его жены, сильной духом и всегда тяготевшей к христианству Ольги. При Игоре значительно выросла численность христианских общин в Киевской Руси, особенно за счет людей образованных. Заканчивается договор клятвой русских церковью Св. Илии, древнейшей церковью Киева, поставленной, возможно, еще во времена Аскольда и Дира. Из текста договора можно сделать вывод, что ко времени договора в Киеве было несколько церквей, поскольку церковь названа соборной.
В 945 г. Игорь и его дружина стали жертвами своей жадности: собрав дань с древлян, они тут же решили вернуться за следующей. Вот рассказ летописца об этом событии: «Игорь с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его, так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь, и древляне убили Игоря и дружину его, т. к. было ее мало». А Кармазин в своей «Истории» так подводит итоги правления Игоря: «Игорь в войне с греками не имел успехов Олега, не имел и великих свойств его, но сохранил целость Российской державы, устроенной Олегом, сохранил честь и выгоды ее в договорах с империей, был язычником, но позволял новообращенным россиянам славити торжественно Бога христианского, и вместе с Олегом оставил наследникам своим пример благоразумной терпимости, достойный самых просвещенных времен. Два случая остались укоризною для его памяти: он дал опасным печенегам утвердиться в соседстве с Россиею… и мстил древлянам за прежний их мятеж, но государь унижается местью долговременной: он наказывает преступника только однажды. Историк, за недостатком преданий, не может сказать ничего более в похвалу или в обвинение Игоря, княжившего 32 года».
Богоматерь Оранта. Мозаика в соборе Св. Софии в Киеве. XI в.
После убийства Игоря править Киевской Русью стала Ольга, став практически регентшей при своем малолетнем сыне Святославе. С ее воцарения начинается новый этап в истории Русской Церкви, поскольку она подготовила почву для крещения Киевской Руси, став первым из обращенных в христианство ее правителей, правда уже после формальной передачи власти Святославу.
Христос-священник.
Мозаика в соборе Св. Софии в Киеве. XI
Святая равноапостольная Ольга, бабка крестившего Русь равноапостольного Владимира Святого, как уже упоминалось, была взята Игорем из простой семьи, подобно тому как из простой семьи происходила святая равноапостольная Елена, мать Константина Великого, также не без ее влияния сделавшего христианство господствующей религией Римской империи. Таких параллелей между событиями, произошедшими в Византии и в России, немало, и они, по мнению автора, не случайны, так что знаменитая формула «Москва – третий Рим», о которой речь пойдет в главе о России XV в., возникла не на пустом месте. Свое правление Ольга начала с того, что жестоко и коварно отомстила древлянам за смерть мужа. Летописец подробно описывает эти события. Сперва она живьем закопала в землю послов древлян, которые пришли к Ольге с предложением выйти замуж за их князя Мала. Затем не знавшим об этом древлянам отправила послание: «Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя, иначе не пустят меня киевские люди». А когда древляне прислали лучших мужей за Ольгой, повелела им сперва помыться в бане, двери бани заперла снаружи и сожгла их там живьем. Затем Ольга, взяв с собою небольшое число отобранных воинов, пошла в Деревскую землю к могиле Игоря и оплакала его, совершив полагающуюся тризну. «После того сели древляне пить, и приказала Ольга отрокам своим
Архидиакон Лаврентий.
Мозаика в соборе Св. Софии в Киеве. XI
В 946 г. Ольга с малолетним Святославом и с войском отправилась в Деревскую землю. В первой встрече с древлянами юный Святослав бросил в сторону врага копье; после чего воины сказали: «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем». С этого, как написано в «Повести», началось княжение Святослава, сына Игорева. Затворились древляне в городе Искоростене, и в течение лета не смогла Ольга взять город. Тогда она решила осуществить над древлянами последнюю свою казнь-отмщение, самую изощренную и коварную. Она сказала осажденным: «Хочу взять с вас небольшую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь… Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас немногого: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья». Далее летописец продолжает: «Обрадовались люди в городе. Ольга же раздав воинам – кому по голубю, кому по воробью, приказала привязать каждому голубю и воробью трут. И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи, и так загорелись – где голубятни, где – клети, где сараи и сеновалы, и не было двора, где бы ни горело, и нельзя было гасить, т. к. сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжелую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольги». Далее, как рачительная хозяйка, отправилась Ольга в другие города Киевской Руси: в Новгород, дальше на север, навела там порядок, а потом, если следовать «Повести», «так, установив все, возвратилась к сыну своему в Киев и там жила с ним в любви».
Далее описано событие, которое, несомненно, явилось переломным в истории русского Православия. «В 955 г. отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. И царствовал тогда кесарь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга, и увидел царь, что она очень красива лицом и разумна, подивился царь ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей». Она же, уразумев смысл этого обращения, ответила цезарю: «Я язычница, если хочешь крестить меня, то крести меня сам – иначе не крещусь». И крестил ее царь с патриархом. Просвятившись же, она радовалась душой и телом, и наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословенна ты в женах русских, т. к. возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя русские потомки в грядущих поколениях твоих воинов». И дал ей Заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении тела в чистоте… И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице – матери Константина Великого. И благословил ее патриарх и отпустил». Потом следует малоправдоподобная легенда о сватовстве Константина VII Порфирородного. Во-первых, во время пребывания Ольги в Константинополе он уже имел супругу-императрицу, а во-вторых, Ольге тогда было уже за шестьдесят, и говорить о новом браке и ее красоте по меньшей мере неуместно. Таких нелепостей житийного характера в «Повести» немало, и они в дальнейшем будут, по возможности, прокомментированы. Когда Ольга уже христианкой вернулась в Киев, она получила послание из Константинополя с просьбой прислать обещанные дары, но она ответила: «Если ты так же постоишь у меня в Почайке, как я в Суду, то тогда дам тебе». По этому ответу видно, что сначала приняли ее в Константинополе не очень приветливо, не пуская ее и свиту на берег, и тогда, сразу после крещения, она еще не избавилась от природного своего злопамятства.
Все попытки склонить к крещению Святослава были неудачными – любимый сын огорчал этим мать до ее смерти. Его правлению, вплоть до гибели от печенегов в 972 г., здесь уместно посвятить лишь несколько фраз. Всю жизнь он провел в походах и войнах вместе с языческой дружиной, практически не бывал в Киеве и не занимался делами государства. Более того, он столицу Руси собирался перенести в Переяславец на Дунае и даже начал этот городок отстраивать, но не успел: «В 969 г. сказал Святослав матери своей и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславеце на Дунае – там середина земли моей, туда стекаются все блага…» Отвечала ему Ольга: «Видишь – я больна, куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, отправляйся, куда захочешь». Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки ее, и все люди, и понесли, и похоронили ее на открытом месте. Ольга же завещала не совершать по ней тризны, т. к. имела при себе священника – тот и похоронил блаженную Ольгу. Была она предвозвестницей христианской земле, как денница (рассвет) перед солнцем, как заря перед светом… Она первая из русских вошла в Царство Небесное, ее и восхваляют сыны русские – свою начинательницу, ибо и по смерти молится она Богу за Русь».
Скончалась Ольга в возрасте более чем 80 лет, отойдя в последние годы от дел государственных. Вела она как православная христианка добродетельную жизнь в Вышгороде, но не затворялась там вовсе, а иногда выезжала в другие города и, как пишет один летописец, «проповедовала Евангелие, как истинная ученица Христова и единоревнительница апостолам, так что многие, дивясь словам ее, которых прежде никогда не слышали, принимали слово Божие из уст ее и крестились». Во время этих миссионерских путешествий, как продолжает тот же свидетель, на тех местах, где прежде стояли языческие кумиры, поставила Ольга кресты, «и от тех крестов многие знамения и чудеса творятся и до сего дня». Летопись Иоакима приписывает Ольге строительство новых церквей: в Киеве она построила деревянную церковь Софии, для которой иконы и иереев будто бы прислал крестивший ее Константинопольский патриарх Полиевкт. А степенная книга повествует, что Ольга послала на свою родину, в Псков, много золота и серебра на строительство там церкви Святой Живоначальной Троицы.