История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
Шрифт:
Полоцкий занес эту поэзию в Москву, где процвел при дворе Алексея
Михайловича и его сына Федора, достигнув значительного изящества
в силлабическом стихосложении. Но до эпохи Петра ничего, что
можно было бы (разве что из вежливости) назвать поэзией, нет и
следа. Не считая драматической поэзии, единственный версификатор
этой школы, в котором было хоть что-то поэтическое, это Феофан
Прокопович. Его пасторальная элегия на трудные времена,
постигшие
монарха – одно из первых истинно поэтических лирических
стихотворений на русском языке.
Когда молодые москвичи-миряне стали знакомиться с техникой
рифмовки, они начали пробовать свои силы в любовных стишках.
Дурные рифмы на любовные темы существуют с конца XVII века.
(Интересно, что первые образчики можно найти в уголовных
судебных делах.) При Петре Великом новое искусство быстро стало
распространяться. Ко времени его смерти рифмованные любовные
песенки стали уже законным явлением быта. Рукописные сборники
любовных силлабических стихов первой половины XVIII века дошли
до нас. Это отражение любовных песен, распространенных в то
время в Германии. Вообще немцы играли выдающуюся роль в
начальном развитии русской поэзии. Вильгельм Монс, московский
немец, который был любовником жены царя Петра, Екатерины, и был
казнен в 1724 г., писал любовные стихи по-русски, но немецкими
буквами. Есть в них какая-то странная сила, заставляющая нас
поверить, что он был чем-то вроде поэта. Первые попытки ввести
правильную стопу в русское стихосложение были сделаны двумя
немцами, пастором Эрнстом Глюком (в доме которого была
служанкой Екатерина I), и магистром Иоганном Вернером Пауссом.
Они перевели на русский язык лютеранские гимны, и русский этот,
хотя очень неправильный, заботливо очищен от иностранных слов. К
1730 году русское общество было готово воспринять более
правильную и изысканную поэзию европейского образца.
4. ДРАМА
Ритуал Восточной Церкви, как и Западной, уже содержит
зародыши драматического действа. Но в отличие от происходящего
на Западе, эти зародыши оставались чисто ритуальными и
символическими, и не переросли в драматические представления.
Русская драма полностью заимствована с Запада. И, как все западное,
она шла двумя путями. Один начался со школьной латин ской драмы в
Киевской, а оттуда и в Московской Академии; другой прямо от
немецких бродячих светских актеров в Немецкой слободе в Москве.
Школьная драма на религиозные сюжеты была введена в
западнорусских школах очень рано,
К середине XVII они уже были постоянным и очень популярным
явлением. Даже если они шли не на латинском или польском языке,
это всегда были переводы с латыни или польского. Это были пьесы в
средневековом стиле – последние потомки мираклей и мистерий.
Неоклассическая теория поэтики драмы преподавалась в классе
риторики Киевской Академии, но до самого XVIII века эта теория
никак не влияла на практику. Киевские студенты продолжали играть,
а их учителя переводить или адаптировать пьесы средневекового
типа. В серьезных своих частях эти пьесы были лишены всякой
оригинальности, зато комические интерлюдии получали свободную
трактовку. Родные украинские персонажи – казак, чиновник, еврей,
поляк-хвастун, неверная жена и комический муж – стали
традиционными типами, пережившими и интермедии, и
наследовавший им кукольный театр (вертеп), и обрели вечную жизнь
в ранних рассказах Гоголя. Прошло немного времени, и школьная
драма вышла из стен учебных заведений в большой мир. Бродячие
компании студентов, ставящих пьесы-миракли, были характерной
чертой украинской жизни семнадцатого и восемнадцатого столетия.
Школьная драма развилась в вертепный театр, который наконец
обрел полностью народный характер и стал одной из отправных
точек современной украинской литературы.
Когда киевские архиереи и священники приехали в Москву,
чтобы взять в свои руки управление московской церковью, школьная
драма распространилась в Великороссии. Где бы ни был украинский
епископ или украинец-ректор семинарии, там непременно ставились
киевские пьесы или подражания им. Но все-таки школьная драма не
процвела в Великороссии так, как на Украине, и так и не стала
частью народной жизни. Одной из причин было то, что у нее
оказалась серьезная соперница – светская драма немецкого
происхождения, которая пришла раньше и имела большее влияние на
историю русской драматургии.
В 1672 году царь Алексей, по совету своего министра-западника
Артамона Матвеева, повелел д-ру Грегори, лютеранскому пастору
Немецкой слободы, сформировать труппу актеров-любителей, чтобы
играть перед Его Величеством. Писцы посольского приказа перевели
пьесу из репертуара немецких бродячих актеров высокопарной и
неестественной церковно-славянской прозой (звучащей особенно
странно в комических местах), и в царском дворце был учрежден